Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - Владимир Колотенко

Я кивнул. Он продолжал:

– Так и твой Дарвин, приплывший с Галапагосских островов с идеей изменить представление о происхождении видов.

– Мой Дарвин?!.

Жора не слышал меня.

– Мы ведь до сих пор тайно считаем себя родичами шимпанзе, находя у них больше человеческого, чем в самих себе. И, в зависимости от ситуации, относимся к этому утверждению с иронией или выказываем абсолютное убеждение в том, что мы – обезьяньи потомки, и что все было только так и не иначе. Идея Дарвина сверхсногсшибательна, архиупоительна, но только Богу известно, как там все было, и только Он может расставить все точки над i. Верно ведь? Нужно хорошо знать устройство мира и всего сущего, чтобы постигнуть истину и, исполняя Закон, управлять жизнью согласно Его предписаний, по сути – воплощать идеи Христа. Он еще раз явится нам и еще раз скажет свое сакраментальное: совершилось! И улыбнувшись в реденькую бородку своей божественной улыбкой, сядет на тучку, свесив свои святые ноги, чтобы все люди Его видели, сядет и тихонько заплачет, радуясь. И прольются Его святые слезы на Землю, и каждый получит по заслугам, и тоже возрадуется.

Совершенство свершится! И воплотится Его Слово, программа жизни, заложенная в ее генофонде с абсолютной ее реализацией всего живого. Рай снова вернется на Землю. Формализация Святого Писания – вот что важно. Мы подготовим Второе пришествие, приблизим его и покажем каждому. Мы к этому готовы. Мы уже ведем схватку со временем и вот-вот одержим над ним победу. Для этого у каждого из нас есть внутренняя аптека, а вне нас – целый мир, больной мир. Его нужно только правильно сосчитать: дважды два – четыре, а четырежды два – не семь и не девять. Нужно только правильно научиться считать. Правильно – значит правдиво. И лечить. Нам удалось договориться и с клеточками, с их ДНК. Они слышат нас, наши просьбы и требования, наши молитвы. Они стали послушными как кролики, как Павловская собака. Рефлекс. Классика. Всевселенское счастье в том, чтобы правильно рефлексировать. Как думаешь?..

Потом мы брели по безлюдному ночному скверу, и мне казалось, что мир уже стал таким, каким только что рисовал его Жора, что люди стали если не ангелами, то добрыми и щедрыми, и прекрасными, как когда-то мечтал Антон Чехов, и жизнь, наконец, стала светлой и нежной, длинной и радостной…

– Твой Антон был прав, – словно распознав мои мысли, сказал Жора, – в человеке все, все должно быть прекрасным, и одежда, и мысли… Особенно мысли!..

Он вдруг остановился, взял мой левый локоть и, сжав его мертвой хваткой, сказал:

– И, знаешь, меня вот еще что поражает – такое остервенелое равнодушие к совершенству! Почему? Почему?..

Я не знал что ответить. Калининский проспект был пуст, мы пересекли его медленным шагом и поймали такси.

– Сейчас как никогда, – сказал Жора уже сидя в машине, – нам нужны новые мысли. И твои генчики – это то, что нам требуется. 

Ведь только они наполняют жилы жизни вином вечности. Во Вселенной еще много невостребованных идей и время от времени они будут падать на светлые головы, как яблоко на лысину Ньютона.

– Разве он был лысым? – спросил я.

– В Курьяново, – сказал Жора водителю.

– Разве он был лысым? – спросил я еще раз.

– Не знаю.

Архитектоника генома пока оставалась для меня тайной. Но стратегия совершенствования, стратегия выживания и спасения человечества именно в те весенние дни дала первые свои ростки.

– Было же лето, – говорит Лена.

– Да, это был жаркий июль, но для человечества начиналась весна.

Глава 3

Заглядывая в будущее человечества, я и сам часто ловил себя на мысли о его несовершенстве. Дом, в котором мы живем, мне давно не нравился. Никакого фундамента, стены рыхлы, крыша дряхла, воздух затхл… Дом худой, построенный на песке. Нет в нем света, нет жизни, радости. В этом я обвинял политиков. Это они «собирают себе сокровища на земле, где ржа… где подкапывают и крадут…». На земле, а не на Небе, как сказано. Это они разрушают… Это они…

– Наверху тьма власти, – говорил Жора, – а внизу власть тьмы…

Когда я думал об этом, задыхаясь от злости и собственной беспомощности что-либо изменить, меня брало отчаяние. А в них ли все дело? Я оставлял вопрос без ответа, ни на минуту не сомневаясь, что это они, недомерки ума, недоумки! своими действиями напрочь разрушают экономику нашей планеты, это они тащат жилы жизни из земли, не оставляя ей шанса на будущее, это из-за них гибнет общество, вырождается человек… Экономика, экология, социум – лебедь, рак и щука. Три кита, но нет синергизма в их действиях, сплошной диссонанс и полный разброд. Каждый гребет под себя. А тут еще и безмозглая власть. Как же их примирить, как заставить всех тянуть в одну сторону свои лямки к Небу, к гармонии? Вот вопрос, над которым испокон веков гнули мозги лучшие умы человечества. Но при чем тут мы с Жорой и с нашими клеточками и генами? Клетками ведь не накормишь голодных. (Хотя уже не один год поговаривают, что скоро полки магазинов и складов будут забиты съедобной клеточной массой). И никакими генными рекомбинациями не повысишь зарплату. Так казалось на первый разумный взгляд каждому рассудительному мужу. И тогда ребром вставал вечный вопрос: что же делать?! Скажу честно: я тогда уже знал, что на это ответить. Во всяком случае, мне казалось, что знал. По счастью, у меня не было необходимости пускаться в какие-либо авантюры, чтобы привлекать чье-либо внимание к его решению. Мне казалось, знал это и Жора. Но мы понимали, что наши амбиции имели шансы на успех лишь при условии достойного финансирования проекта. Где взять столько денег?

Глава 4

Однажды в приемной (назову его просто приятелем) профессора Вильяма Задорского, на мой взгляд, одного из немногих на этой планете, кто действительно знает, как преобразовать жизнь к лучшему, я увидел на столе секретарши настольный календарь из плотной бумаги, склеенной в виде пирамиды: основание, вершина, четыре грани…

– Что это? – спросил я.

Надо же было о чем-то спросить.

– Календарь. Нравится? Могу подарить…

Мои мысли были заняты предстоящим разговором с Вильямом.

– Да-да, нравится, – сказал я, улыбаясь и все еще думая о своем.

– Подарить? – снова спросила меня секретарша.

Пирамиды всегда у меня вызывали восторг. Просто удивительно, как эти каменные гробы так долго живут на земле! Сперва каменные, а потом железные или деревянные, пластиковые или стеклянные, а теперь вот и картонные… Даже на обычном столе. Чем они завоевали такое внимание?

– Спасибо, – сказал я, как всегда говорят в таких случаях, – спасибо, не надо…

Я улыбался секретарше, но мысли мои блуждали в проблеме устойчивого развития жизни. Об этом мы должны были спорить с Задорским. Спор был давний, и сегодня я намеревался его все-таки выиграть. Возможно, поэтому я и пришел к нему сам, чтобы наконец увидеть его побежденным. Это не всем удавалось. Мне, правда, для победы недоставало крепеньких аргументов. В моих мысленных рассуждениях, я признался себе, были тонкие места, и все же, и все же… Я надеялся, что они, как это часто бывает, и вызреют в споре.

– Спасибо, – сказал я еще раз и снова улыбнулся.

И вдруг меня словно током прошибло: пирамида! Вот модель жизни! Ее грани – четыре кита: экология, экономика, социум и, конечно же, личность, собственно, власть. А на чем держится, зиждется эта самая жизнь, что есть ее основание, ее фундамент? Боже мой! конечно же, ген! ДНК! Вот краеугольный камень жизни! С этим спорить – людей смешить… 

Меня просто трясло. Осушая стакан заботливо преподнесенной мне воды, я видел только огромные удивленные глаза секретарши. Ее вопрос: «Вызвать скорую помощь?» привел меня в чувство. Нет, зачем? Как раз в это время вышел из кабинета сам Вильям: что случилось? Я снова кисло улыбнулся и, схватив календарь, выскочил на улицу. А потом уселся на скамейку в сквере и забыл обо всем на свете. Я думал о своей пирамиде: какая прекрасная придумка! Итак, ее основание – генофонд, без которого жизни нет. Дальше – больше: что такое вершина? Здесь все грани сходятся в одну точку, назовем ее точкой гармонии всех составляющих. Что это, если не самое совершенство?! Не развитие, не разбрасывание камней, а их собирание, свитие всех проявлений жизни в точку абсолютной гармонии. Наконец-то! Вселенная, как известно, разбегается во все стороны, разлетается, распадается на куски, а жизнь на Земле, вопреки всевселенской агонии, должна собираться воедино, свиваться из своих составляющих для всеединства точно так же, как вьется гнездо из соломинок для птенца. Ты понимаешь?

– Не совсем, – говорит Лена.

– Я потом расскажу…

– Сейчас!

– Собственно, вот и все: основание, грани, вершина, да! еще ось, центральня ось! Это вектор развития жизни. От основания до вершины. Ее путь к совершенству. И еще это – время… Вот и все. Это я сейчас так быстро и коротко изложил идею…