Невидимка и (сто) одна неприятность (СИ) - Ясная Яна

— Как только — так сразу, Саммерс, как только — так сразу, — хмыкнул я. — Я по делу.

— Не по делу от тебя и не дождешься, вываливай.

— Ты так и живешь с Арвингом?

— Ну не всем же иметь богатенького папочку, кому-то надо и подрабатывать, и за жилье платить…

— Дай его, а?

— Сволочь ты, Лагранж. Корыстная причем. Хоть бы “как дела?” спросил.

— Как дела?

— Иди ты на… — с чувством отозвался старый приятель и гаркнул в сторону: — Черный, тут тебя!

— Слушаю, — произнес в трубку единственный знакомый лично мне некромант, Николас Арвинг, студент пятого курса факультета высшей некромантии Королевской Академии.

— Привет, Ник. Даниэль Лагранж, нужна твоя консультация. У меня тут такое дело…

Пересказ всех “призрачных” перипетий в Горках вышел довольно продолжительным, из всех деталей я переиначил разве что самое начало: Лали тащила меня в комнату не чтобы реанимировать, а помогала добраться до медотсека с вывихнутой ногой, которую не могла залечить сама.

Арвинг слушал внимательно, даже переспрашивал и уточнял отдельные моменты, а присутствие в разговоре “третьего лишнего” меня не смущало. Если отец пожелает вмешаться — милости прошу. Но скорее всего — не пожелает.

“Ты достаточно взрослый для того, чтобы учиться решать свои проблемы самостоятельно”.

Это было поздравление на четырнадцатый день рождения.

Я обещал Лали, что не сообщу наставникам и этого я не сделаю. Но между ее безопасностью и сентиментальной благодарностью к давно умершему человеку я выберу безопасность. Лично меня призрак в своих добрых намерениях не убедил.

— Да, ты прав, — помолчав, произнес Арвинг, когда я закончил. — Там у вас какая-то хрень творится. Так сходу и не соображу, что это может быть и откуда оно взялось. Но кое-что я все же могу пояснить. Закрыв девушку от некросрыва, призрак потратился очень серьезно. Такие мигающие, нестабильные образы характерны именно для тех, кто уже на грани развоплощения. Ему или понадобится длительное восстановление, или ваша проблема решится сама собой — он развоплотится без лишней помощи. С учетом того, что картина мне до конца не ясна, тяжело давать конкретные прогнозы, но, думаю, в ближайшую пару недель он вас не побеспокоит.

Это радует, конечно, но вот “какая-то хрень” из уст опытного некроманта меня категорически не воодушевляла.

— Еще по поводу твоей девчонки. Об этом ты в “Начальной и общей некромантии” не прочитаешь, — Ник позволил себе короткий укол в сторону моих научных изысканий в горочной библиотеке, — но на самом деле призраки нередко выбирают себе какого-то конкретного человека. И для того, чтобы донимать и для того, чтобы наносить добро. Иногда совершенно спонтанно, руководствуясь какими-то там своими потусторонними логиками. С такой привязкой в реальном мире ему проще действовать, не распыляясь. Опережая твои вопросы, отдельно привязку ты не разорвешь — надо или уничтожить, или освободить призрака. Но никакого негативного влияния на привязанного она не несет: силы не выкачивает, стареть не заставляет… дада, дурацкие слухи, бывает, ползают и в научной среде…

— Посоветовать что-то можешь?

— Могу. Перестать страдать фигней и вызвать на место некроманта. Кстати мне тема для дипломной работы нужна, а у вас там что-то похожее на подходящий материальчик…

— Валяй, напрашивайся. Только давай без упоминания моего имени, а?

— Всю малину обломал. Ладно, выкручусь. И позвони через недельку, может что еще скажу.

— Понятно, спасибо.

Мы распрощались. Я положил трубку, постоял немного в раздумьях обо всем сразу, а потом, словно очнувшись, тряхнул головой и отправился к себе, ужинать.

Разговор в отцовском кабинете больше был похож на врачебный осмотр. Диагностика — сложные схемы, копающие куда глубже стандартных заклинаний. Замеры, тесты, вопросы о самочувствии…

Я отвечал механически, мысленно пребывая не здесь.

Было сложно сказать, удовлетворил ли отца результат, но я в любом случае был рад, когда все закончилось. Натянул футболку и направился к двери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Даниэль.

Я механически остановился, не оборачиваясь, на выходе из отцовского кабинета.

— Изволь стоять ко мне лицом, когда я с тобой разговариваю.

Я подчинился, подняв максимально бесстрастный взгляд на человека, видеть которого мне совершенно не хотелось.

— Мистер Даст сообщил, что в прошлое воскресенье ты делал покупку в ювелирном магазине. Могу я узнать об этом подробнее?

Меньше, чем видеть Эрика Лагранжа, мне хотелось только обсуждать с ним Лали.

— Подарок девушке, — я с усилием разлепил сопротивляющиеся губы.

Отец взглянул на меня оценивающе. И вполне одобрительно заключил:

— Я распоряжусь, чтобы тебе увеличили содержание. Не позорь фамилию мелочностью.

Я молча кивнул, теперь не торопясь уходить, а дожидаясь, когда меня отпустят. Было очевидно, что это еще не все. И мои ожидания не были обмануты.

— Даниэль, — теперь отец смотрел пристально и остро, — ты, конечно, еще слишком молод и, по-моему, достаточно сообразителен. Но предпочитаю все же обозначить этот момент. Надеюсь, ты понимаешь, что девушка из исправительного учреждения вроде "Зеленых Гор" — неподходящая партия для сколько-нибудь серьезных отношений. И тем более — для нашей семьи.

— Конечно, отец. Понимаю.

Глава 14

Элалия

Наверное, этому подоконнику суждено отныне стать традиционным местом моего вечернего воскресного пребывания. Здесь я сидела две недели назад, дожидаясь (но старательно убеждая себя, что нет) возвращения Даниэля первый раз, после спасения. Ну и поскольку я тогда опытным путем убедилась, что место крайне практичное, смысла подыскивать другое я не видела.

Сегодня я не пыталась заработать косоглазие, одновременно глядя и на двор, и в книгу. Для прикрытия какой-то учебник на коленях лежал, но смотрела я во двор, привалившись виском к холодному стеклу.

Стоило признаться самой себе, что Лагранж мне нравится — действительно нравится — как тщательно выстроенные бастионы и запреты самой себе посыпались, будто выстроены они были из песка. И мне даже не хотелось убеждать себя, что я не соскучилась и не жду.

Не то чтобы эти выходные были совсем уж такими тоскливыми, как раз наоборот — весьма насыщенными.

Утро субботы я проторчала в библиотеке, пытаясь отыскать хоть что-то относительно детальное по истории замка. Увы, не то чтобы добилась внушительных успехов, зато медитируя над детальным планом, додумалась до одной интересной мысли — и ей сразу же очень захотелось поделиться с Даниэлем.

Разговор с матерью даже как-то почти не зацепил в этот раз, я слишком была погружена в свои мысли, и только положив трубку краем сознания отметила, что тема моего возвращения на каникулы не поднималась.

А потом мы отправились в поход.

Выйти за пределы замка — это каждый раз событие невероятной величины, пусть даже “под конвоем” и в браслетах.

А еще тут правда было красиво. И постоянно я ловила себя на мысли — жаль, что Даниэль этого не видит. Жаль, что его тут нет.

Зато был Крис.

При воспоминании о Эриндейле, я даже плечами невольно передернула. Парень так и норовил оказаться поближе, заставляя меня практически жаться к наставникам, несколько раз пытался завязать разговор. Но так и не выдал ни прямо, ни намеком, какого беса ему все-таки от меня нужно. Задать вопрос в лоб в присутствии всех я не рискнула. Может быть и зря, потому что повышенный крисовский интерес к моей персоне, кажется, начали замечать и другие. По крайней мере, Мирей вчера смотрела на меня очень задумчиво.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Невидимость таяла, как снег в солнечный апрельский день.

Контролировать чужое внимание, отводить его, становилось все сложнее, было ощущение, что я пытаюсь дергать одновременно за огромное количество ниточек, сбиваюсь, путаюсь и они начинают валиться из рук.