Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу

— Брат Аркио, — сказал Капеллан, — не сопроводите меня? Появились… вопросы.

Десантник кивнул и поднялся на ноги.

— Не бойся, Рафен, — прошептал он, — верь в меня.

Рафен не ответил. Он был заперт в кругу страхов того, что значили слова его брата. Он потерян. Эта мысль шокировала его. Мой брат потерян для меня и пойман между кровным родством моей семьи и долгом перед орденом…

Глава девятая

Минное поле Шенлонга было зоной смерти. Пока "Беллус" продвигался по наиболее удаленной амплитуде от пояса боеголовок, Брат-Капитан Идеон регистрировал очертания обломков металлических корпусов и раздробленные скалы. Как объяснил ему Технодесантник, мины были сложным и мудреным устройством; они обладали логическим разумом, способным различить разницу между инертными формами, такими как астероиды и активными сооружениями, как боевой корабль с командой. Разбросанными останками вокруг боевой баржи, были капитаны, которые не обладали подобной информацией и которые слепо рванули в эту зону, доверяя свои судьбы шансу проскочить блокаду мира-кузницы. Он заметил куски орчьей "булыги" и другие останки, которые могли принадлежать грабителям или возможно Имперскому судну, пойманному Несущими Слово, когда они забирали планету себе. Шенлонг превратился во вражескую территорию, огромная ловушка для неосторожных.

"Беллус" теперь был исключительно под его личной ответственностью, и он протянулся в системы корабля. Его разум охватил дух машины боевого корабля, как надежный боевой товарищ.

Изначальный дух "Беллуса" хорошо знал Идеона и поприветствовал его, позволяя Кровавому Ангелу передвинуть свое сознание из плоти, подсоединенной к престолу на мостике, внутрь к командным каналам баржи. Душа Идеона послала нервные импульсы, которые в нормальном состоянии мягко согнули бы пальцы рук; вместо этого переключились эфирные рули и в готовности зажглись ретророкеты. С огромной дистанции он услышал свой собственный синтетический голос, раздающий приказы через горловой вокскодер.

— Установить специальный тревожный статус номер один по всему кораблю. Погасить все внешние огни. Запечатать все люки. Обесточить все системы нулевой критичности.

— Подтверждаю, — Идеон узнал голос сбоку, когда Десантник прочитал статус корабля с пикт-планшета, сержант-ветеран Солус.

— Бесшумный ход.

Раздражение сквозило в словах Солуса и Идеон почувствовал прилив симпатии. Как каждый Кровавый Ангел на борту, Идеон всем сердцем стремился к бою и тайное, медленное приближение вынуждало их впасть в раздражение. В каждом укоренилось желание драться — вести боевые действия не на расстоянии, а в в гуще непосредственного столкновения. Кровавые Ангелы жили ароматом вскрытых вен врага, криками умирающего противника и ярким порывом силы, которая приходила когда они наблюдали за их гибелью, чувствуя их предсмертный выдох. Идеон знал, что некоторые из братства жалеют его. Они видели искалеченную старую боевую лошадь, запертую в командном кресле, которая никогда снова не встанет или не разорвет врага голыми руками. Но здесь, в священном симбиозе с "Беллусом" Идеон все еще чувствовал безумную, легкомысленную ярость жажды крови — только теперь его руками были энергетические лансы и его клыками были термоядерные торпеды в пусковых шахтах, полные страстного желания. Когда "Беллус" убивал вражеское судно, Идеон чувствовал это как, будто он сам вскрывал корпуса и высасывал жизнь противника в космос.

Почувствовав себя в его мыслях, дух машины боевой баржи мягко зарычал на краю разума капитана. Он тоже был слишком нетерпелив из-за такого медленного продвижения. Идеон успокоил его так же, как успокаивал собственный гнев: он выдавил из себя эту потребность. Сотнями глаз сервиторов "Беллуса" он наблюдал за проплывающим мимо разбитым фюзеляжем фрегата, лишенного жизни по милости какого-то неблагоразумного офицера, который позволил рвению возобладать над интеллектом. Такая же судьба может постичь "Беллус" если Идеон даже на мгновение потеряет контроль.

Мины никогда не оставались на месте. Как один, огромное скопление сфер день и ночь вращалось вокруг Шенлонга, постепенно сдвигаясь, чтоб остаться равноудаленными друг от друга. Искусно сделанный когнитивный механизм на планете ниже постоянно отслеживал мины, как и говорил Штель, и случайным образом создавал каналы внутри поля, чтоб позволить кораблям безопасно попасть с орбиты на поверхность, забрать вклад Шенлонга в войны Империума. Но грузовые лихтеры, которые несли тонны крак-ракет, термоядерных зарядов и гигантские боеголовки класса "Атлас" или "Протеус" были или спущены на землю или уничтожены и могущественные машины мануфакторий теперь были остановлены. Возможно, Предатели намеревались обчистить Шенлонг и забрать все бомбы и патроны, или, возможно, желали запустить мир-кузницу для себя; это не заботило Идеона. На данный момент его разум был поглощен исключительной задачей, вывести "Беллус" на оперативную дистанцию от поверхности. То, что этот мир когда-то был сияющей драгоценностью в индустриальной короне Империума не беспокоило; Шенлонг теперь принадлежал Несущим Слово и они запятнали его своим оскверняющим присутствием.

Он смутно осознал, что кто-то вошел в командное святилище и "Беллус" покорно показал ему картинку верхнего яруса. Он увидел там свое собственное тело, покоящееся на престоле как бы в легкой дремоте, Солус стоял справа. В поле зрения появился инквизитор Штель в компании своего лексмеханика и извечной троицы сервочерепов.

— Плохие новости, брат-капитан, — начал Штель, его лицо было мрачным, — мы потеряли астропата Хорина. Он отошел от света Императора и вынудил убить его.

— Хорин? — Проскрежетал Солус. — Он служил на этом корабле три столетия!

— Как это произошло? — Спросил Идеон. Его лицо оставалось неподвижным, но внутренне он нахмурился. Это не было вопросом, на который он хотел обратить внимание, пока мягко направлял рулевых сервиторов по курсу вперед. Он вернул толику своего внимания на мостик от управления кораблем.

Штель описал, как Хорин фальсифицировал сигнал с Ваала в качестве оправдания, чтоб получить доступ к инквизитору. Он рассказал о внезапной атаке и о смерти астропата от рук Десантников.

— Я взял на себя смелость осмотреть тело, — закончил он, — и нашел это.

Штель показал стеклянный цилиндр, внутри которого плавали жирные личинки, гнездящиеся внутри пораженного черного органа.

— В его сердце видоизмененная куколка какого-то отвратительного демона. Я полагаю, что она формировалась внутри него на протяжении долгого времени.

Он держал сосуд близко к лицу. По правде говоря, испорченная плоть внутри никогда не принадлежала Хорину, она была собрана из тела мертвого Десантника Хаоса Норо. Это маленькое театральное представление позволило Штелю подтвердить убийство астропата.

— Надо было сразу уничтожить этот зараженный объект. — Голос Идеона щелкал статикой. — Выкиньте это в космос, я не желаю иметь на борту "Беллуса" такую скверну.

— Как пожелаете, брат-капитан, — согласился Штель, — я намеревался так поступить.

Едва с губ инквизитора сорвались эти слова, как один из сервиторов прогудел предупреждение.

— Опасность столкновения. Приближение к левому борту, верхняя палуба.

Идеон подавил желание проклясть свою удачу и резко повернул рулем. "Беллус" показал ему объект, одинокую мину, бесшумно дрейфующую к носу боевой баржи. Прихода инквизитора было достаточно, чтоб отвлечь его внимание в критическую секунду.

Теперь боевой корабль был в зоне досягаемости мины.

— В сторону! — Закричал Солус, предвосхищая следующую команду капитана, и Штель подчинился. Хотя инквизитор имел влияние во время миссии "Беллуса", Идеон все же был командующим офицером корабля и в таких вопросах, имел решающий голос. Такой огромной, какой она была, и даже с полным задним ходом, боевой барже потребуются долгие минуты свести на нет движение вперед и остановиться — и такое действие будет подобно маяку для сенсорной сети других мин. Его строго лицо не изменилось, Идеон приказал рулевым сервиторам изменить курс и повернуть "Беллус" к приближающейся мине. Дух машины корабля ругался и брюзжал, сетовал на Идеона за такие самоубийственные действия. Сейчас мина была в секундах от столкновения с корпусом, и ничто не могло остановить ее. Капитан видел, как вцепившись в поручень, побелели суставы Солуса. Бездумные сервиторы подчинялись и "Беллус" подставил свой молотоподобный нос бомбе. Был момент, когда, казалось, Штель был готов что-то сказать; затем Идеон почувствовал глухой удар по внешнему корпусу корабля.

— Столкновение, — безучастно рапортовал сервитор.