История болезни - Сергей Уткин

– Тогда стартуй, я догоню.

И Теща стартовала. Если вы когда-либо смотрели "Рабыню Изауру" и видели Жануарию, то на фоне нашей Тещи она выглядела бы анорексичкой. Гигантский колобок на тромбофлемитных ногах неторопливо катился по участку в сторону курилки. У самого выхода Тещу легко нагонял Юра Парфенов и дальше они уже вместе чинно шествовали на токарный участок. Там возле окна под табличкой "Место для курения" стояло несколько деревянных лавок, обычно пустых. Но сейчас все места оказались заняты: Женька Бочаров по третьему разу хвастается новеньким "Москвичом-2141", который получил как участник Великой отечественной. Завидев Тещу, мужики быстренько освобождают место для дамы. Поскольку мужики в большинстве своем мелкие, то с лавки на широченный подоконник пересаживаются трое джентльменов. Юра протягивает Теще пластмассовый портсигар с "беломором". Выбранную папиросу Теща тщательно разминает, обязательно продувает картонный мундштук и только потом "беломорина" отправляется в рот. Тут же протягивается несколько зажигалок, Теща делает замысловатый кивок, умудряясь прикурить от всех зажигалок разом. Про Женькин "Москвич" тут же забыли.

– Когда на свадьбу позовешь, Теща?

– А как только зять подходящий появится. Я свою Танюху не для того родила, чтобы какому-нибудь хрену с горы отдать. Вон она у меня какая красавица!

Теща откуда-то из недр своих одежд вытаскивает громадный, под стать хозяйке, бумажник. В бумажнике под прозрачным пластиком цветная фотография – полноватая красавица-брюнетка на пляже в мини-бикини. Мужики с интересом разглядывают красавицу, кто помоложе нервно сглатывают и судорожно затягиваются табачным дымом. Теща, довольная произведенным эффектом, убирает бумажник обратно.

– Что, хороша девка?

– Принцесса на выданье! – Наперебой галдят мужики. – В отца пошла?

– В отца.

– А кто он?

– А черт его знает, я не спрашивала.

– Ну, Теща, ты даешь! – По голосу трудно понять, возмущен или восхищен Бочаров.

– Дала я двадцать лет назад! – как серпом режет Теща. – А сейчас рассказываю. Дай-ка, Юра, еще беломоринку...

Минута молчания, сопровождаемая шелестом разминаемого табака и чирканьем зажигалок.

– Я ведь относительно своего мордоворота никаких иллюзий не испытывала. Мать была страшненькая, папаша просто страшило непросыхающее. Ну и настрогали таких же уродиков. Братьям повезло, они мужиками родились, им страшная рожа не помеха. А мне как быть? Пока молодая да глупая была все пыталась принарядиться, накраситься, на танцульки шлялась. После в подушку ревела что никто не подошел... А потом села у зеркала, посмотрела на себя внимательно и решила: мужа искать не буду. На уродину кто польстится? Такой же урод, или еще хуже – прощелыга и алкаш. На кой шут мне такой подарочек сдался? Родишь от него очередного ублюдка, будет по свету маяться еще один урод, родителей проклинать... Нет, думаю, мы пойдем другим путем, как завещал великий Ленин.

– Это каким же?

– А ты слушай и не перебивай. Для начала я в профкоме упросила сделать мне путевку в Сочи, но не прямо сейчас, а на будущее лето. А до него почти год. Мне говорят: сейчас езжай, там как раз бархатный сезон, а у нас путевка горит. Нет, говорю, мне летом нужно.

– Неужели дали?

– Дали. У меня в ту пору один брательник в мебельном работал, через него председателю профкома организовали талон на стенку импортную. Вот в обмен на талон мне путевку и сделали. А как мне бронь на путевку подтвердили, я на фрукты-овощи перешла. Капуста, картошка, морковка, яблоки... Хотела немного похудеть, но это не главное. Главное было побольше денег отложить на поездку. Я уже тогда гравировщицей пятого разряда была, зарабатывала прилично, к отпуску в кубышку девятьсот рублей отложила. Плюс отпускные, как раз тысяча получилась. Приехали в санаторий, я гляжу – идет красавец грузин! Сам высоченный, под два метра, волосы как мех чернобурки, с серебристым отливом! И, главное, глаза не карие, как у всех кавказцев, а голубые! Ну, думаю, или он, или никто! Закинула шмотки и пошла этого орла горного искать. Нашла. Сидит на пляже, баб разглядывает. Тут я его в оборот и взяла. Сразу в лоб, без предисловий закатила: ты бабу ищешь, а мне мужик нужен. Ты не смотри, что я на рожу страшная, ночью в темноте все бабы одинаковы. Днем ты делай что хочешь, но ночью ты мой. А чтобы тебе совсем интересно стало – я тебе платить буду. За ночь сто рублей.

– Ого!

– Вот и он так же крякнул. Потом возмутился, заорал: что я тебе, проститутка? Иди, ищи себе другого самца! Мужиков вокруг мало? Я говорю: мне первый попавшийся мужик не нужен. Мне нужен такой, чтобы ребенка мне заделал. И чтобы ребенок был красивым, как отец. Посмотрел он на меня, спрашивает: а если в тебя пойдет? Значит, говорю, на то воля Божья, будет еще один уродец по свету маяться. Он еще подумал, говорит: у меня дома жена, дети. Дай слово, что не будешь потом с меня алименты требовать. Тут я расхохоталась. Говорю: милый, слово даю. И даже имени твоего спрашивать не буду.

– Уговорила?

– Уговорила. Десять ночей у нас с ним было. За эти десять ночей заездила я его так, что днем ему не до баб было. Но держался молодцом, отработал на всю катушку.

– Еще бы! – Хмыкнул кто-то. – За тысячу рублей я бы тоже не отказался так поработать!

– Сиди уж, работничек! – затушила окурок в пепельнице Теща. – У тебя за год хоть пять раз наберется?

Дружный хохот заглушил смущенный лепет "работничка".

– А денег он не взял, кстати. Сказал, если получилось, то деньги ребенку пригодятся. Вместо алиментов. А если не получилось, то и платить не за что. А я уже чувствовала, что есть ребеночек. Когда в Ленинград вернулась сразу к гинекологу помчалась. Там подтвердили, сочувствовать взялись – как же ты так неосторожно залетела, давай на аборт, пока не поздно... Я как рявкнула: дуры! Я в Сочи за ребенком ездила, а вы мне скоблежку предлагаете? Бабы вконец офонарели, за глаза меня сумасшедшей объявили. А мне уже начхать на них на всех, у меня одна забота: чтобы ребятенок в отца пошел. До самых родов каждую неделю в церковь ходила, свечки ставила, все Бога молила. Уже знала, что девочка будет, уже имя выбрала – Танюшка, Таня. Родила. Дочку даже не показали, сразу утащили в детское отделение. Я нянечек спрашиваю: красивая дочка-то? Говорят – красавица, а я не верю. Ну какая нянечка скажет матери, что у нее урод родился? И когда Таньку на первое кормление принесли, я все боялась ей в лицо заглянуть. А если в меня?

Теща вдруг хлюпнула носом, полезла в карман за платком. Жестом отказалась от протянутой папиросы.

– Спасибо, мальчики. Танька в это время захныкала, проголодалась. Откинула я салфетку, а на меня такие синие глазищи и с таким укором – мол, что ж ты, родила, а теперь сиську не даешь? Услышал Господь молитвы, дочка вся в отца. Только фигурой больше в меня, полненькая. На курорте курить научилась, зараза, все растолстеть боится. Ну ничего, приедет – я ее враз отучу. Всю задницу ремнем распишу, не посмотрю что принцесса!

Клей

– Сережка, помоги-ка!

Фрезеровщица тетя Лена Торлина, абсолютный антипод Тещи. Маленькая, худенькая, никогда не ходит – все время бегом. Вот и сейчас прибежала на склад. Большой палец правой руки в крови.

– Боже, как вас угораздило?

– Заусенец на заготовке попался.

Идем к аптечке. Порез небольшой, чистый, но кровит сильно. Промываю перекисью водорода, достаю йод.

– Убери, лучше заклей.

– Тетя Лена, порез глубокий, клей может не схватиться. Забинтовать бы...

– Клей, говорю.

Убираю йод, достаю бутылку с надписью "БФ-6". Универсальный клей, на все годится! Хоть резину клеить, хоть плоть человеческую. А есть любители, которые "Бориса Федоровича" внутрь организма принимают.

Вооружаюсь ватной палочкой, обмакиваю ее в клей. Начинаю аккуратно замазывать продолжающий кровоточить порез. Тетя Лена тихонько шипит сквозь зубы – клей на спирту, щиплет не хуже йода, по себе знаю. Клей смешивается с кровью, превращается в розовое желе и густеть не собирается. Но свое дело делает – дезинфицирует рану и прижигает ткани, уменьшая кровотечение.

– Дерьмо, а не клей! – констатирует тетя Лена, глядя как я куском бинта вытираю желе из крови и клея.

– Почему? Свежий клей, на прошлой неделе получили.

– Да он и свежий дерьмо, и не свежий дерьмо. Вот немцы мне лоб заклеивали, это был клей!

– Какие немцы, тетьЛен?

– Обычные, фашисты.

– В войну, что ли?

– Ну да.

– Это где вас так угораздило под фрицев попасть?

– Да в Саблино же! Немцы когда Ленинград в кольцо взяли, то воевать ездили на Пулковские высоты, а жили у нас в Саблино. И госпиталь там же устроили. К нам на постой определили военврача, злющий такой был.