Меч Владигора - Леонид Бутяков

— Или не в печени дело, а просто я плохо твои зенки прочистил? — ерничал колдун. — Ну, это поправимо!

Он смачно плюнул в лицо чародея. Конечно, плевок не достиг цели — поганая слюна лишь растеклась по прозрачному льду, как по слюдяному оконцу. Но Аресу было довольно того, что в глубине глаз Калина засверкали искорки ненависти. Он громко захохотал.

— Что, дурило, так бы и растерзал меня голыми руками? Ан ручки-то нынче у тебя коротки. Правильней сказать — вовсе нет ни ручек, ни ножек. Стоишь, как чурбан, ничего изменить не в силах. А почему? Потому что против Триглава, Великого Господина всего сущего на земле, надумал, балбес, людей повернуть. Будто не знаешь, что людишки грязны, лживы и злобны. Они всегда были и будут рабами Злой Силы! Изменить их никто не сумеет. Вы, чародеи, только силенку свою напрасно тратите и жизнь задарма отдаете. Неужто ты этого еще не понял?..

Жаль мне тебя, Калин, — продолжал Арес. — Чего упирался, когда Триглав в твоих мозгах шуровал? Согласился бы нашу сторону принять, глядишь, и сделал бы тебя Великий Господин своим подданным. Был бы сейчас богат и свободен, почестями окружен и невольницами обласкан. А так что вышло? Ни тебе жизни, ни нам пользы. Не хочет больше Господин время на тебя тратить, а посему ждут тебя нынче в полночь смерть и забвение. Жаль, не увижу, поскольку в этот час далеко буду — в Борее, где у Волчьего Братства во мне нужда большая возникла. Но не обольщайся, чародей. Все равно по моей воле, от моих заклинаний погибнешь! А значит, смерть будет лютой и долгой. Тебе все понятно, надеюсь? Ха-ха!

Колдун заржал, как мерин. Он был почти счастлив — и тем, как вольно держит себя рядом с некогда могущественным чародеем, и тем, что вскоре покинет опостылевший остров. Его радость была немного омрачена необходимостью визита к жрецам Волчьего Братства, где предстояли разбирательства с мозгами внезапно занедужившего Патолуса. Арес надеялся, что это задание Триглава окажется не слишком трудным. Ну а после Бореи его ждет почетная служба советника возле Неколебимого Престола, где и близко нет грязного человечьего духа, где бестелесные рабы готовы исполнять любую его прихоть, где, наконец, он сможет полностью восстановить свою колдовскую мощь.

— Чего зыркаешь, падаль?! — завопил он, мгновенно обрывая смех. — Глазами сожрать хочешь, да? Хрен тебе, не дотянешься! Кончилась твоя жизнь!

Колдун трясся, как в припадке падучей болезни. Желчь ударила в голову, черная злоба требовала немедленного выхода. Арес не понимал, отчего вдруг все его нутро взбунтовалось. Он чувствовал одно — нужно быстро покинуть подземное узилище, иначе в пылу ненависти сотворит какую-нибудь глупую ошибку и вновь лишится благосклонности Великого Господина.

Но разве может он уйти просто так, не унизив в последний раз обреченного чародея? Арес противно захихикал, подскочил к ледяной глыбе, весь дергаясь от наслаждения, и… помочился на нее. Ядовито-желтое пятно расплылось по белесому основанию кокона. Продолжая мерзко хихикать, колдун оправил на себе одежды и почти вприпрыжку выбежал за дверь.

Странное возбуждение чуть спало, когда он оказался на земной поверхности, однако Арес по-прежнему не мог взять себя в руки. Выбравшись из расщелины, он бессильно опустился на обломок скалы и вытер холодный пот со лба. Что же стряслось? Почему он так глупо вспылил и утратил контроль над своими чувствами? Единственное объяснение, которое приходило на ум, — близкое окончание ссылки и сладость предстоящей расправы над чародеем вскружили ему голову. Вот и не выдержал последнего напряжения, закатил истерику… Ладно, это не страшно. Теперь нужно успокоиться и в точности выполнить указания Великого Господина.

Арес поднялся на ноги, взглянул на бледный солнечный круг, повисший над туманной линией горизонта. Оказывается, он провел в узилище куда больше времени, чем предполагал поначалу. Что ж, пора приступать.

Ровно в полночь скалы острова Раха содрогнутся и обрушатся, навеки погребая непокорного чародея. Даже магический кокон, спеленавший его как младенца, не сможет противостоять натиску разбуженной стихии. Гранитные глыбы расплющат Калина, сотрут в порошок! К сожалению, нельзя будет созерцать это собственными глазами, да ничего не поделаешь — слишком опасно находиться вблизи буйствующих громадин…

Черный колдун выбрал большой плоский камень, достал из-за пояса обугленную палочку и начертал на камне восьмиугольную звезду. Бросив в ее сердцевину щепотку оранжевого песка, он произнес первые слова заклинания:

— Парс про тото… Стат суа цуикуе диес![4]

Звезда вспыхнула дымным багровым пламенем, медленно всплыла в воздух и превратилась в огромный — вышиной в охранную башню — черный восьмигранник, зависший над каменной плитой.

— Цуяус эст потентиа, яус эст актум. Деструам эт эдификабо! — продолжал выкрикивать Арес. — Нец зиби, нец альтери!.. Зик воло! Доминус ет деус ностер зик фиери юбет![5]

Неистовство, с которым Черный колдун выкрикивал слова заклятия, словно передалось гранитным глыбам — они задрожали и покрылись трещинами. Из трещин — старых и новых — полезли мелкие гады, способные существовать и размножаться даже в этих невыносимых для всего живого условиях, гады склизкие и вонючие, многоногие и безногие, покрытые шерстью и голокожие.

Арес не замечал их. Бухнувшись на колени пред пылающим восьмигранником, он вопил:

— Одеринт дум метуант!.. Эксекватур![6]

Арес, не доверяя своим дрожащим ногам, вновь опустился на землю, утер взмокшее лицо рукавом плаща и пригладил растрепавшуюся бороду.

Дело сделано. Сокрушающий восьмигранник завершит казнь, назначенную Триглавом. А ему пора убираться отсюда.

Колдун в последний раз оглядел остров, бывший его пристанищем более двух лет, и усмехнулся. Когда-нибудь он, обретя новое и воистину грандиозное могущество, обязательно вернется на эти безжизненные берега с единственной целью — погрузить их на веки вечные в морскую пучину, дабы уже ничто и никогда не напоминало ему о временах унизительной ссылки.

— Квэе феррум нон санат, игнис санат![7] — воскликнул он, поднимаясь на ноги. Арес был доволен собой и уверен, что исполнения своих заветных желаний долго ждать ему не придется.

Черный колдун так и не распознал подлинной причины болезненного раздражения, накатившего на него в подземном узилище. Убежденный в собственной непогрешимости, он давно утратил бдительность и не заметил, что магический кокон истончился в некоторых местах. Духовная мощь Калина, на протяжении многих месяцев незримо и кропотливо подтачивающая ледяные оковы, смогла наконец одолеть заклятье Триглава.