Эхо потопа - Алексей Лопырев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Получается, мы должны отбросить всё и полностью посвятить себя открытию тайн вселенной?
— Да, да, северянин, ты это понял! — ответил Джехут и с надеждой посмотрел в глаза Тереса.
— Я не вполне уверен, что оно того стоит.
— Если бы ты мог видеть, что ждёт нас в конце пути, ты бы без колебаний принёс свою жизнь на алтарь ради этой цели.
— Всё же, ты терпел Нерогабала сотни лет. Что такого он совершил, что ты решил его предать?
— Не так давно, между нами произошёл спор. Я хотел в честном поединке разума победить этого чернокнижника перед глазами нашего народа. Мне удалось убедить собравшихся, что путь разврата и животных инстинктов, которыми ведёт их мой дорогой друг, в этом мире ведёт в никуда.
— Даже я с тобой соглашусь.
— Даже ты, девочка. Даже ты — задумчиво прошептал Джехут — Но этот гад сразу нашёл что выдать толпе — к лицу Джехута прилила кровь и он с едва сдерживаемым гневом стал повторять слова своего врага — «Если этот мир не сможет утолить наши желания, то в этом исключительно его вина. Мы уничтожим, перекуём жалкое творение Всеотца в нечто новое — мир, где все мы будем богами!». Я принял его слова за очередную демагогию. Как я ошибался… Я по старой дружбе помогал ему с расчётами, созданием деталей и прочим и слишком поздно догадался, что за безумный механизм он создаёт.
— И что же это такое?
— Не важно. Без моих чертежей он не сможет закончить ни один проект. Без меня он — ничто. Возрождение грядёт, друзья мои.
— И как же мы намерены её достичь?
— В первую очередь, мы избавимся от врагов нашего возрождения. А первым врагом, как известно является Нерогабал. Завтра я покажу вам, как он будет повержен. И ты сыграешь в этом не последнюю роль, Терес из Баласдавы.
— Вы же не верите в пророчества. Зачем вам простой северянин?
— Ты для меня как живое знамя, Терес — сказал Джехут — Сам факт того, что ты на нашей стороне, внушает страх во врага, а страх — вещь более чем реальная и действенная, пусть даже порой и вызванная никчёмным в деле человечишкой… — Джехут призадумался и после добавил — Хотя, это дело поправимое.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Терес, явно разгневанный такой оценкой своих способностей.
— Увидишь завтра. На сегодня, это всё — сказал Джехут и вышел — Поразмышляй над тем, за что ты сражаешься.
Терес вновь остался наедине со Сланией. Она, изрядно утомившись за эти дни, решила воспользоваться возможностью и как следует отдохнуть. Терес же, погрузившись в свои мысли, пытался развеять уныние.
«Не такой уж и мерзкий этот Джехут. Пусть только и в сравнении с остальными златоликими.» — заключил он. Чтобы не разбудить Сланию, он не нашел другого занятия, как тихо взывать ко Всеотцу, умоляя его о свободе.
Уксбуры были воинственным и свободолюбивым народом. Они не преклоняли колено ни перед врагами, ни перед своими военачальниками. В мире было лишь одно, перед чем они были готовы склонить голову — вера во Всеотца. Они были преданы своему богу беззаветно и беспрекословно. Мнения насчёт того, почему именно воители Уксбурии стали самыми рьяными его слугами разделились:
Ларанаи считали, что близость уксбуров к вере можно объяснить их природной жестокостью и узколобостью. Они считали, что уксбуры выбрали его своим покровителем, потому что Всеотец давал уксбурам то, чего им было нужно — постоянный повод для войны.
Сворландцы видели в их фанатичной вере нечто другое — на бедных землях, жизнь на которых сама по себе — подвиг, дисциплина при жизни очень важна. А как известно, один из вариантов насаждения дисциплины — вера.
Но проще всего это объясняли их братья-степняки — уксбуры не любили проигрывать и поэтому стремились быть на стороне сильного. А разве может быть кто-то в этом мире сильнее его создателя?
--
Нерогабал осматривался в храме, наскоро возведенном в его честь — конечно, его убранство не могло сравниться с чертогами родного города, но старания, вложенные дикарями в постройку, не могли не восхищать. Осмотр древних сокровищ, которые преподнесли ему в дар прервал один из вошедших златоликих.
— Владыка… У меня ужасные новости.
— Да? В чём дело?
— Джехут нас предал.
Нерогабал тяжело вздохнул. Час, которого он долго ожидал, наконец настал. Его самый верный и лучший соратник предал его.
— Кто затуманил тебе разум, о мой друг Джехут? Неужели Всеотец? Значит, мои догадки подтвердились. Джехут нас предал… Что с его армией? Что с войском, которое он мне, а если вернее нам, обещал?
— Не знаю, владыка Нерогабал. На корабле заработал один из его передатчиков… Боюсь, многие наши люди уже его слышали.
— Без Джехута завершить наш проект будет очень проблематично. К тому же, у него в руках северянин.
— Каковы будут ваши приказы, мудрейший?
Нерогабал задумался. Ситуация вырисовывалась не самая приятная — Джехут уже сотню лет как не мог претендовать на роль лидера златоликих, но тем не менее обладал большим влиянием на сердца и умы.
— Кто есть величайший из живущих? — сложив руки на груди спросил Нерогабал.
— Конечно же вы, Владыка — ответил, опустившись на колени, златоликий.
— Хорошо. Очень хорошо. Теперь, задай тот же вопрос каждому из нас. Тот, кто назовёт величайшим Джехута, должен быть приведенным к великой горе закованным в цепи. Там их буду ждать я.
— Вы нас покидаете, Владыка?
— Да. Теперь за главного будешь ты, мой друг. Не подведи меня.
— Будет выполнено, Владыка.
Нерогабал уходил. Как ни прискорбно, но его план находился на грани срыва из-за его бывшего друга. Он предал великое возрождение ради своих идей. Теперь, ради осуществления великой мечты, ради победы над тираном-Всеотцом придётся лишить радости победы тех, кто предал общее дело. Вновь разрушения, вновь кровь, вновь смерть. Не против этого ли он поднимал меч? Не желал ли он создать мир без боли и горя? Уже слишком поздно отступать. Слишком много уже пролито крови и слёз и его никто не остановит на пути к этой великой цели — ни Всеотец, ни северяне, ни собственные друзья…
--
Следующим утром, Терес проснулся от скрипа дверей. Джехут пришёл за ними. "У нас сегодня будет очень насыщенный день. Следуйте за мной" — сказал он.
Терес и Слания, подчинившись, последовали за ним. Они шли по тоннелям внутри горы. С каждым шагом они спускались всё ниже и ниже. В какой-то
