Второй шанс на счастье - Ника Грон

что все это усложняет мне жизнь? А может быть я так развлекаюсь? — приподняв в очередной раз бровь, предположил дядя, — Ну а если говорить серьезно, то я принял такое же решение…до того момента, пока ко мне не пришел мой собственный брат бить мне морду!

— Не беспричинно, спешу заметить! А ты, вместо того, чтобы пойти и напиться, как все нормальные мужчины после драки, пришел ко мне! Разбудил, покалечил и сейчас пытаешься еще и возмущаться! Не слишком ли нагло с твоей стороны?

— Лиэра, нагло — стоять на кровати в одной рубашке, которая, смею заметить, просвечивает очень и очень сильно. Нагло — размахивать руками и топать ногой, отчего эта рубашка еще больше натягивается. Нагло — смотреть при этом мне прямо в глаза, бросая тем самым вызов…

— У-убери из голоса эти интонации, а? — жалобно попросила я, чувствуя, как опять на этот тон, да с хрипловатым голосом, очень странно реагирует организм. Хотя, чего странного? У меня организм молодой, гормоны бунтуют, а тут такой мужчина под боком…

От таких мыслей захотелось хорошенько побиться головой о стену. Что на меня нашло?!

И чтобы не стоять столбом и глупо хлопать глазами, я произнесла первое, что пришло в голову:

— И вообще, ты со словами поосторожней… А то ведь я могу подумать, что ты испытываешь определенно далеко не родственные чувства к своей…племяннице. Нет, я конечно никак тебя не осуждаю, страсть — штука неожиданная. Но мало ли кто об этом узнает, а там уж и репутация твоя может пострадать…

Вслед за этим я впервые услышала по-настоящему искренний смех Элисара! До безобразия приятный и хрипловатый.

Сохраняя недовольный вид, я терпеливо дожидалась ответных слов мужчины. Уж на такое не съязвить он просто не мог. Но…и тут он меня удивил.

— Лиэра, какая же ты…язва, — вот и все, что мне сказали после минувшего приступа веселья.

Глядя на захлопнувшуюся вслед за дядей дверь, я задала самый главный и волнующий меня на тот момент вопрос:

— И что это было?

Мд-а, а была у меня ночка, причем незабываемая…

Часть 7

«— Любопытство и кошку сгубило…

— Но я не кошка.

— Но тебя сгубило…»

Три дня спокойной жизни. Как много в этой фразе. А все почему? А потому что все эти три дня я ни разу не встретила Элисара, что меня бесконечно радовало! Скажем так, после недавнего ночного разговора в моей спальне и заключенного якобы перемирия, встречаться с собственным дядей я не хотела. Впрочем, кого я обманываю? Не просто не хотела, а даже боялась! Его и собственной реакции на него. Как выяснилось, вызывать во мне он мог не только страх. А уж этот его хриплый голос с мурлыкающими интонациями еще долго будет преследовать меня в моменты кратких воспоминаний. И почему мне в родственники достался такой тип?!

Все эти три дня я провела очень расслабленно. Спокойно ходила по дворцу не опасаясь того, что в любой момент из-за угла выскочит Элисар с яростно пылающими золотыми глазами, и опять предъявит мне какие-то возмутительные факты, указывающие на то, какая я плохая. Да и за общими приемами пищи никто не портил аппетит… даже больше, приставленный ко мне серокожий сирин, следящий за каждым моим шагом, неожиданно испарился. Теперь я была предоставлена сама себе, могла спокойно общаться с Иссаей, да и вообще вдыхать полной грудью долгожданный запах свободы. Красота! Ну и, думаю, вишенкой на этом торте счастья и радости стала небольшая баночка с мазью, переданная мне на следующий же день после ночного разговора с Элисаром. Благодаря этой мази мои синяки зажили спустя два дня после использования. Иссая на такое только изумленно пожимала плечами — мазь, как и ее состав, были ей не знакомы. «Я слышала, что подобную мазь изготавливают на восточном побережье Ярлэ. Но это не точно…» — вот и все, что могла сказать подруга на мои многочисленные вопросы. Конечно, я догадывалась, кто мог передать мне подобное сокровище. Вот только в его искреннее раскаянье я не верила. Скорее мазь мне передали, чтобы поскорее убрать следы преступления. Впрочем, истинные мотивы подобного подарка меня и не интересовали: зажило, ну и прекрасно.

Четвертый день моей счастливой жизни начался сразу не так, как всегда. Обычно поутру меня будили две служанки, да-да, те самые, из-за которых меня в одном полотенце застал тогда сирин-охранник, после чего помогали соорудить на голове что-то приличное и иногда, если того требовалось, зашнуровать платье. Сегодняшнее утро отличалось тем, что встала я заранее сама, дабы насладиться предстоящим зрелищем. Ведь не зря я вчера тщательно натерла полы у входа маслом! Вот только я не учли всей травмоопасности… Да зрелище и правда было кровавым, так как обе служанки, только ступив на порог комнаты, сразу же поскользнулись, взвизгнули и, проскользив несколько метров, с грохотом впечатались в деревянную спинку моей кровати, да так, что ту ощутимо качнуло. После этого я, с самым доброжелательным оскалом из своего арсенала протянула:

— Девочки, месть — это такое блюдо, которое всегда подается холодным.… Когда тот, кто тебя обидел, уже совсем об этом забыл…

В ответ получила лишь болезненный стон, вслед за которым неожиданно прозвучал женский визг и грохот от падения чьего-то тела на пол. Несказанно заинтригованная подобной реакцией, я поползла к спинке кровати и свесилась вниз. Вот тогда то и обнаружилось, что после столкновения двух девиц и крепкой деревянной поверхности, выиграла, конечно, последняя, наградив служанок разбитыми носами. Пришлось мне бежать за помощью, а после выслушивать нескончаемый поток нотаций от Хассира. Так, собственно, и прошло мое утро.

Завтрак я пропустила, отчего была невероятно голодной, и как следствие, злой. Ах да, и служанок мне поменяли. Иша и Нисса — две сестры, по человеческим меркам лет двадцати пяти-тридцати, были присланы спустя час, после того, как прошлых служанок унесли из моей комнаты. Новые девушки мне понравились, вот только реакция их на меня удивляла. Впервые на моей памяти передо мной дрожали, боялись поднять взгляд и сказать что-то не то. Конечно, подобным я не могла не заинтересоваться:

— Иша, Нисса, а в чем дело? Почему вы ведете себя так, будто меня боитесь? Неприятно, знаете, чувствовать себя монстром…

— Тиэ! — разом побледнели девушки, — Просим прощения, если мы вас как-то оскорбили!

— Почему вы так боитесь того, что ненароком меня оскорбили? — как можно более мягким тоном поинтересовалась я, — Отчего вы так трясетесь, будто бы я не обычная девушка, а, по меньшей мере, убийца?

— Так