Тайная дочь - Шилпи Сомайя Гоуда

class="p1">Пока два мальчика с соседних кресел убирают в сумки свои игровые устройства «Гейм Бой», из уборной выходит их мать. Женщина сменила спортивный костюм на сари и освежила помаду на губах. Семейство представилось Аше как Доши. Они прилетели на летние каникулы из Сиэтла, куда им пришлось переехать семь лет назад из Бомбея «из-за работы мистера Доши». Как только шасси самолета с легким ударом касается посадочной полосы, пассажиры оживляются и аплодируют. Аша вместе с остальными выбирается из самолета, пытаясь заново научиться стоять на ногах.

В международном аэропорту Мумбай царит полный хаос. Кажется, что в этот час одновременно приземлились еще десять лайнеров и потоки пассажиров со всех рейсов устремились к пунктам иммиграционного контроля. Не зная, куда податься, Аша идет вслед за миссис Доши и ее детьми к очереди, начинающейся у противоположной стены огромного зала. Как только они занимают место, миссис Доши поворачивается к Аше:

— Было гораздо проще, когда можно было вставать туда, — говорит она, показывая на короткую очередь к стойке с надписью «Граждане Индии». — Но в прошлом году нам пришлось отказаться от индийского гражданства. Компания мистера Доши заплатила ему за это, и теперь приходится стоять в этой очереди. Она всегда длиннее.

Миссис Доши произносит эти слова таким тоном, будто очередь — самое значительное последствие их переезда в другую страну.

Аша смотрит на мелькающие тут и там смуглые лица. Одни светлее, другие темнее, но это уже не имеет значения, когда Аша понимает: ей никогда раньше не приходилось бывать в окружении такого количества индийцев. Впервые в жизни она не была в меньшинстве. Когда подходит ее очередь, девушка достает паспорт из дорожной сумочки, который мать заставила ее надеть под футболку. Инспектор — молодой человек, примерно ровесник Аши. Но подстриженные усы и форма делают его серьезнее, отчего юноша кажется старше.

— Цель поездки? — спрашивает он без всякого выражения.

Этот вопрос он задает столько раз за день, что его любопытство, видимо, давно умерло.

— Я студентка, приехала по гранту, — отвечает Аша и ждет, пока он поставит визу.

— Длительность поездки?

— Девять месяцев.

— Что это за адрес? Где вы собираетесь остановиться? — интересуется парень, впервые взглянув на Ашу.

— У… родственников, — говорит Аша. Это так странно звучит. И хотя это правда, ладони у нее потеют, будто она только что солгала должностному лицу.

— Я вижу, вы родились здесь, — говорит молодой человек, проявляя чуть больше интереса.

Аша вспоминает о нелогичности в своем американском паспорте, где в графе «Место рождения» стоит «Бомбей, Индия», и отвечает:

— Да.

Инспектор с грохотом ставит печать, оставляя на странице паспорта темно-бордовый прямоугольный оттиск, и протягивает его обратно уже с улыбкой.

— Добро пожаловать домой, мадам.

Первое, на что Аша обращает внимание по пути к месту выдачи багажа, — это запах. Он одновременно соленый, как океан, пряный, как индийский ресторан, и грязный, как нью-йоркское метро. Аша находит глазами свои сумки среди чужих огромных чемоданов, громоздящихся на конвейере. На ленте также едут огромные, полностью упакованные в целлофановую пленку картонные коробки, пенопластовые ящики-холодильники с плотно примотанными крышками и одна коробка такого невероятного размера, что в ней поместился бы настоящий холодильник. Мистер Доши помогает Аше снять с конвейера чемоданы и подходит к стоящему неподалеку тощему мужчине в тюрбане. В то время как Аша только начинает удивляться, что мистер Доши обратился за помощью к человеку, у которого даже нет специальной тележки, мужчина в тюрбане приседает на корточки и проворно ставит обе сумки себе на голову. Придерживая с обеих сторон сложенные один на другой чемоданы, носильщик глядит на Ашу и слегка приподнимает брови. Девушка понимает, что должна идти, а он каким-то образом последует за ней в этой толпе, удерживая на голове больше сорока пяти килограммов веса.

На улице Ашу обдает горячим ветром. Она понимает, что только что вышла из помещения с работающими кондиционерами, хотя до этого ей так не казалось. За металлическими ограждениями стоят толпы народа. Выстроившись по меньшей мере в шесть рядов, люди толкаются, вытягивают шеи и смотрят на раздвижные двери, откуда только что вышла Аша. Толпа состоит в основном из мужчин.

Из-за подстриженных усов и намасленных волос все они похожи на сотрудника иммиграционной службы, только без униформы. И хотя каждый ждет здесь кого-то своего, проходя мимо, Аша чувствует на себе их взгляды.

Через каждые несколько шагов девушка оборачивается на идущего за ней человека в тюрбане, ожидая увидеть, как ее чемоданы ломают ему шею и с грохотом падают на землю. Но всякий раз перед ее глазами предстает только его худое лицо. Оно ничего не выражает и почти не двигается, если не считать едва заметного жевательного движения челюсти. Аша спохватывается, что должна будет заплатить этому человеку, и гадает, хватит ли ей отцовских рупий. Папа говорил, что в аэропорту ее будет встречать его брат. В тот момент это не вызвало у Аши сомнений, но сейчас она не может понять, как они найдут друг друга среди сотен толпящихся вдоль тротуара людей. Дойдя до конца здания, Аша собирается достать из рюкзака фотографию дяди, как вдруг слышит, что кто-то выкрикивает ее имя:

— Аша! А-ша!

Ей машет какой-то парень с черной волнистой шевелюрой и в белой рубахе, в разрезе которой видны волосы на груди. Она подходит к нему.

— Привет, Аша! С приездом. Я Нимиш. Сын Панджая-бхай, — с улыбкой представляется парень. — Твой двоюродный брат! Пойдем. — Он уводит Ашу из толпы. — Папа ждет в машине — вон там. Хорошо, что ты нашла кули, — говорит Нимиш и делает знак мужчине в тюрбане, чтобы он шел за ними.

— Рада знакомству, Нимиш, — отвечает Аша, стараясь не отставать от брата. — Спасибо, что приехал за мной.

— Ну что ты! Дадима сама хотела встретить тебя, но мы сказали ей, что это не лучшая идея в этот час. В аэропорту всегда полно народу с международных рейсов.

Нимиш показывает Аше и кули дорогу среди припаркованных автомобилей. У каждого горят фары, а из окон высовывается по водителю. Аша вспоминает, что отец тоже упоминал некую «дадиму», когда передавал ей трубку во время еженедельных телефонных разговоров с Индией. «Дадима» означает «бабушка», вспоминает Аша.

— А вот и папа. Идем. — Нимиш подводит ее к старомодному серому седану с металлическим шильдиком «амбассадор» на багажнике. Аша немного пугается, увидев человека, которого Нимиш назвал папой. Дядя Панджай выглядит старше, чем на фото, и на голове у него гораздо меньше волос. Это младший брат отца, но выглядит он лет на десять старше его.

— Здравствуй,