Архив Троцкого (Том 1) - Юрий Фельштинский

Признание принципа невмешательства, независимо, разумеется, от намерении нашей делегации [152] , идет навстречу наиболее упадочным и консервативным тенденциям в рабочем классе. Нет ничего необъяснимого в том, что более отсталые и утомленные слои рабочих СССР считают вмешательство в английскую стачечную борьбу или в китайскую революцию ошибкой. Они все чаше рассуждают так: «Ведь нас учат, что мы можем построить социализм в нашей стране, даже без победы революции в других странах, если только не будет интервенции. Значит, нужно вести такую политику, которая бы не вызывала интервенции. Наше вмешательство в английские и китайские дела ошибочно, ибо, не давая положительных результатов, толкает мировую буржуазию на путь военных интервенций и тем угрожает строительству социализма в нашей стране».

Нет и не может быть сомнения в том, что сейчас, после новых поражений международного революционного движения, теория социализма в одной стране, независимо от воли ее создателей, явится оправданием, обоснованием и освящением всех тенденций, направленных к ограничению революционных задач, к принижению размаха борьбы, к национально-консервативной ограниченности.

Между тем, малейшее отступление в сторону «невмешательства», прикрытое или не прикрытое теорией социализма в одной стране, только увеличивает опасность со стороны империализма, а не уменьшает ее.

В отношении китайской революции совершенно ясно и бесспорно, что только более глубокий массовый захват, больший социальный радикализм программы, отчетливое знамя рабоче-крестьянских Советов могут серьезно оградить революцию от военного разгрома извне. Только такая революция, на знамени которой трудящиеся и угнетенные отчетливо пишут свои собственные требования, способна захватывать за живое не только международный пролетариат, но и солдат капитализма. Мы это достаточно хорошо знаем по собственному опыту. Мы это испытали и проверили в годы гражданской войны под Архангельском, Одессой и в других местах. Соглашательски предательское руководство не оградило Нанкин от разгрома и открыло доступ в Янцзы неприятельским кораблям. Революционное руководство при мощном социальном размахе движения может привести к тому, что воды Янцзы окажутся слишком горячими для кораблей Георга[153], Чемберлена и Макдональда. Во всяком случае, только на этом пути революция может искать себе защиты и найти ее.

Расширение фронта Советов есть вместе с тем лучшая оборона СССР. Бессмыслицей звучат в нынешней обстановке речи о том, что наше международное положение ухудшилось или может ухудшиться вследствие каких-то «левых» ошибок. Наше положение ухудшилось вследствие поражения китайской революции. Поражение это есть международно-исторический факт, даже независимо от того, вмешиваемся ли мы или не вмешиваемся в события. Если бы мы не вмешивались, при вмешательстве империализма мы только облегчили бы его работу — против Китая и против нас самих. Но вмешательство вмешательству рознь. Наиболее ложным и опасным видом вмешательства являются попытки остановить развитие революции на половине дороги. Борьба за мир есть центральная задача нашей международной политики. Но даже крайний представитель мартыновской школы не посмеет сказать, что наша борьба за мир противоречит развертыванию китайской революции или, наоборот, что развертывание ее может противоречить нашей борьбе за мир. Одно дополняет другое. Лучшей зашитой СССР явится преодоление чанкайшистской контрреволюции и перевод движения на более высокую стадию. Кто отвергает в этих условиях Советы для Китая, тот разоружает китайскую революцию. Кто провозглашает принцип невмешательства в отношении европейского пролетариата, тот ослабляет его революционный авангард. И то и другое ослабляет положение СССР, основной крепости международного пролетариата.

Мы видим, таким образом, как одни ошибки накладываются на другие и в сочетании дают линию, угрожающую все большим отходом от линии большевизма. Голоса критики и предостережения рассматриваются как помеха. Сдвиг официальной линии направо дополняется ударами налево. Дальнейшее движение по этому пути принесло бы величайшие опасности как советскому государству, так и Коминтерну. Молчать об этих опасностях перед лицом международного пролетарского авангарда было бы изменой знамени коммунизма.

Мы ни на минуту не сомневаемся, что ошибки можно исправить, уклонения преодолеть, линию выпрямить без острых кризисов и потрясений. Голос фактов слишком красноречив, указания опыта слишком ясны. Нужно только, чтобы наша партия, всесоюзная и международная [154], получила полную возможность свободно и спокойно оценить факты и сделать из них надлежащие выводы. Мы твердо верим, что она сделает их в духе революционного единства. 7 мая 1927 г.

Речь тов. Чен Дусю о задачах китайской революции

(Послесловие к статье «Китайская революция и тезисы тов. Сталина»)

1. Для чего служит марксизм в политике? Для того чтобы понять, что есть, и предвидеть, что будет. Предвидение должно ложиться в основу действия. Мы знаем уже, как обстояло дело с предвидениями тов. Сталина: за неделю до переворота Чан Кайши он его защищал и рекламировал, призывая использовать правых, их опыт, их связи (речь на Московском активе 5 апреля). В разобранных нами тезисах Сталин дает другой образец предвидения, тоже уже проверенный жизнью. Центральный вопрос нашей критики сталинских тезисов формулирован нами выше так: «существует ли уже новый центр революции или же его нужно создать». Сталин утверждал, что в Китае после переворота Чан Кайши «два правительства, две армии, два центра: центр революции в Ухани и центр контрреволюции в Нанкине». Сталин утверждал, что нельзя строить Советы, ибо это означало бы восстание против уханьского центра, «единственного правительства» в Южном Китае. Мы назвали эту характеристику положения «неверной, поверхностной, вульгарной». Так называемое уханьское правительство мы называли «уханьской верхушкой», доказывая, что в Южном Китае, после крутого сдвига гражданской войны на другую классовую линию, еще нет правительства — его еще нужно только создать.

В «Правде» от 15 мая напечатана речь тов. Чен Дусю на съезде китайской компартии (29 апреля). Ни тов. Сталин, ни мы не имели этой речи, когда Сталин писал свои тезисы, а мы — их критику. Чен Дусю характеризует положение не на основании общего анализа обстановки, а на основании непосредственных наблюдений. Что же говорит Чен Дусю о новой революционной власти? Он прямо заявляет, что «было бы ошибкой» считать уханьское правительство органом революционно-демократической диктатуры: «оно не является еще правительством рабоче-крестьянских масс, а лишь блоком верхушки». Но ведь это же слово в слово то, что мы говорили против Сталина.

Сталин писал: «Никакой другой власти, кроме власти революционного Гоминьдана, нет теперь в этом районе». Мы ему на это отвечали: «Аппаратно-бюрократическое отношение к революционной власти так и сочится из этих слов... Классы приходят и уходят, но непрерывность гоминьдановской власти (будто бы) остается. Недостаточно, однако, провозгласить Ухань центром революции, чтобы он им стал на деле» (см. выше). Таким образом, вместо того, чтобы разъяснять китайским революционерам, в первую голову коммунистам, что уханьское правительство расшибет себе голову, если возомнит себя уже сейчас единственным правительством на юге Китая; вместо того, чтобы беспощадно обрушиться на декоративную фальшь мелкобуржуазных революционеров, уже погубивших столько революций; вместо того, чтобы прокричать в самое ухо неуверенному, колеблющемуся, шатающемуся уханьскому центру: не обольщайтесь видимостью, не оглушайтесь треском ваших собственных наименований и манифестов, идите на черную работу, поднимайте массы, стройте Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, стройте революционную власть — вместо всего этого Сталин обрушивается на лозунг Советов и поддерживает худшие кружково-бюрократические предрассудки и суеверия тех горе-революционеров, которые боятся народных Советов и верят в священную кляксу чернил на бланке Гоминьдана.

2. Тов. Чен Дусю на основании собственных наблюдений характеризует обстановку теми же точно словами, какими мы ее характеризовали на основании теоретических соображений: не революционное правительство, а лишь верхушечный блок. Но это отнюдь не значит, что сам тов. Чен Дусю делает правильные выводы из правильно характеризуемой им обстановки. Связанный по рукам и по ногам ложной директивой, Чен Дусю делает выводы, в корне противоречащие его собственному анализу. Он говорит: «Перед нами стоит задача — начать строить действительно революционно-демократическую власть, как только изменится положение на территории национального правительства и исчезнет угроза иностранной интервенции и наступления милитаристов».