Вокруг Байкала за 73 дня - Эрик Бутаков

Позвали к столу. Все поднялись в дом на второй этаж. Лестница и комнаты второго этажа отделаны, как и кухня, вручную. На стенах картины. На полу ковры. Шкуры, рога, резьба по дереву, поделки из камня. Загляденье. Вот куда нужно иностранцев водить.

На ужин подали яичницу с ветчиной, салаты из свежих помидоров и огурцов в сметане, мясные колбасные штучки, черную икру и водку «Smirnoff». Играла церковная музыка. Блестел хрусталь. Мы быстро пьянели и болтали о жизни.

Далеко за полночь Александр Васильевич вызвал машину и уехал. Уезжая, он пожелал нам удачи в пути и сказал, что если что, найти его в городской милиции, он там начальник. «Лучше уж Вы к нам» – смеясь, ответили мы, поблагодарили, и Саша с Натальей уехали. Мы поднялись наверх. Убрали тарелки. Галя принесла чай, печенье. Аркадий включил Лозу и поведал нам историю своей жизни.

Сам он родом из Свердловска. Здесь уже 14 лет. Как он здесь оказался, толком не сказал, было понятно как. Обзавелся семьёй и хозяйством. Поселился здесь. Обучил местных жителей шить шапки из нерпы. Сам придумывал фасоны, изготовлял болванки, скупал и выдавал в работу шкуры. Появились деньги, стал ездить в Ижевск за охотничьими ружьями, боеприпасами, мотоциклами, «Москвичами». Снабдил местных промысловиков всем этим. Особо одаренные жители научились у Аркадия резьбе по дереву и камню. Сейчас пытается выбить землю под строительство птицефермы. Но местная администрация ставит препоны, не давая возможности снабдить население работой на инкубаторе. Аркадий злится, говорит, что власти боятся потерять свою власть над населением, показывают идиотское могущество, клевещут на него. Благо Александр поддерживает, давно бы сгноили. Им лучше, если жители будут просто пить – управлять легче. Чем колхозники тут занимаются? В сентябре нерестового омуля ловят, зимой, кто может – нерпует. Остальные пьют. Дети голодные. Бабы битые. Для баб вообще работы нет. А у него есть возможность дать им работу, дать возможность заработать, семью кормить. Тяжело ему. К тому же, по секрету Галина сказала, что у Аркадия порок сердца и ему нужно лечиться, а он, как пацан, носится со своими идеями, ругается, себя не бережет. Как человек очень набожный и Богу благодарный, Аркаша на свои сбережения строит православную церковь в селе. Вот такой вот наш шебутной Аркадий.

Расстелив на втором этаже на ковре свои спальники мы сытые, чистые, пьяные легли спать. История Аркадия долго не давала уснуть, но наши голоса в конце концов стихли, и мы захрапели.

7 ЭТАП

«Сын и друг»

с. Байкальское – г. Северобайкальск – п. Нижнеангарск – Дагарская губа

(09.0692 – 16.06.92)

09.06.92

Ночь, облегченье, весы. Дорога до Северобайкальска. Переговорный пункт. Страшная весть – сбывшийся сон. Бессонная ночь

Всю ночь мучился, хотел сходить на улицу, но злобный пёс бегал по двору, не пуская чужих. Мочиться с балкона было не солидно, пришлось терпеть до утра. Только щелкнул внизу замок и раздались шаги, я мигом умчался вниз. Ну что может быть прекрасней июньского утра, когда пёс на замке.

ВЕСЫ: у меня 66 кг (было 74), сбросил 8.

У Вовы 77 (было 82), сбросил 5.

Завтракали на улице в беседке. Аркадий тихонько, чтобы не разбудить жену принес банку кофе, колбасы, сливки. Свежезакопчёный омуль истекал жиром и был моментально съеден. (И когда Аркаша успел его накоптить?) Потом он принес нам полторы булки хлеба и две банки тушенки. Мы не стали задерживать хозяина, быстро собрались, поблагодарили и пошли в Северобайкальск. Уже на выходе из деревни вспомнили, что нужно зайти на почту, но было рано, не хотелось терять время, и, убедив себя, что Петрович ошибался, двинулись по шоссе на Север. Не терпелось позвонить домой, услышать родные голоса, узнать, как там дела и что с Вовиной поездкой в Барселону. Тракт по-утреннему мокрый. Какие-то дети на велосипедах в противогазах. Чё к чему? Отвыкли мы от людей и городов. Машин шугаемся.

Мотать километры по асфальту дело не интересное. Считаешь километровые столбы, иногда любуешься Морем (когда дорога выводит на вершину горы) пытаешься на глаз определить расстояние до видимой точки на горизонте, потом сравниваешь по километровым столбам. Вова упылил вперед. У него ноги длиннее, шаг шире, прёт, как лось. Догонять нет смысла, задохнёшься, сбившись со своего такта. Через каждые пять километров он ждёт меня, отдыхая лишних минут пятнадцать. Так и топали с утра до обеда и с обеда до вечера, пока не дошли до Северобайкальска. Пошли на переговорный. Нужно ещё Диме позвонить, сказать, что мы уже здесь, пусть срочно вылетает. Валя (бухгалтер нашей фирмы «Григорий Шелихов») должна перевод послать, тоже узнаем. Пока переговорный не закрылся пошли звонить. Я по дороге нашел несколько рублей, видимо от какого-то Бурхана ветром снесло, на трассе много всяких деревьев с тряпочками. Что-то томило, не зря ли я эти деньги подобрал?

Моих дома не было. Света (Вовина жена) трубку взяла. Обрадовалась. Быстро рассказа Володе все новости по работе, насчёт Барселоны ещё не ясно. Потом я взял у Вовы трубку и спросил не знает ли она где мои, а то телефон не отвечает. Какая-то непонятная пауза. Я повторил вопрос. Начал волноваться, допытывать в чём дело. Света не выдержала и тихо сказа:

– Лариса просила меня не говорить.

– Что не говорить? – я уже злился.

– В общем, Эрик, они в больнице. У Тимофея МЕНИНГИТ. – Её слова, как гром среди ясного неба.

Я заткнулся, не соображая, что делать.

– Ты не волнуйся, уже всё страшное позади, криз миновал – попыталась успокоить меня Света.

– Давно заболел? – я не верил ей, что всё позади.

– В день рождения, четвертого обнаружили.

– Еще недели не прошло, какое – криз миновал? Скажи честно, слишком хреново? – я настаивал на правде.

– Да, – выдавила Света. – Он в областной, под капельницами. Лариса с ним живет. Он в её отделении.

– От менингита умирают? – зачем-то спросил я, зная, что умирают.

– Да. Смотря какая форма. – Света у Вовы детский врач, она знает. – Дай Вову.

Я передал Вове трубку. Что делать?! Что делать?! В голове всё кругом. Я же чувствовал! Я знал, что что-то ни так! Знал! Знал! Что делать? Что? Твою мать!

Володя повесил трубку и молча смотрел на меня. Мне нужно было подумать, слова сейчас ни к чему. Пошли куда-нибудь посидим. Нужно что-то предпринять. Нужно что-то делать. Пошли на вокзал, пошли отсюда, хоть куда.

Завтра буду ещё звонить няньки Тимохиной, может она что пояснит. Скорее бы завтра, решать и действовать буду с утра – вечером не дозвонишься, дома никого.

Всю ночь провалялся на лавочках вокзала, так толком и не заснув, всё мучили вопросы, вопросы и глупые мои дурные фантазии (сплюнь три раза).