Скиталец Начало пути - Баранов Данилович

   - Идем, Хуан, на берег. Капитан приказал. - Дэн пошел вперед, а мальчишка, ступая босыми ногами по доскам палубы, плелся следом. В свой последний путь.

   Они спустились в лодку. Хуан скорчился на дне. Что-то шептал и украдкой крестился. Жизнь не была к нему щедра и не много дарила тепла и радости. Но это была жизнь. Как страшно шагнуть за грань. Безжалостное небо не даровало отпущения грехов. Ты украл яблоко и съел его. За такой грех твой прародитель Адам заплатил бессмертием.

   Один из матросов рассмеялся:

   - Кайся, может сегодня Господь примет тебя.

   Матросы не испытывали привязанности к испанцам. Для них - это враги. Холодное равнодушие - не более. Капитан произнес:

   - Душа его вознесется к небу вместе с дымом костра. - Щека Свена дернулась.

   Нет, Друг, - он увидел пламя и искаженное болью лицо, - ты заслуживаешь иной памяти. Жизнь - достойный памятник для тебя. Аллилуйя, аллилуйя, славе тебе боже, и жизнь вечная... Ты достоин памятника жизни.

   Хуан только плотнее вжимался в дно лодки. Они добрались до берега. Высадились.

   - Идем, Дэн. И этого бери с собой, - капитан пошел вперед, не оглядываясь.

   Данька шел рядом с Хуаном. Поглядывал на него. Мальчишка был настолько подавлен, что и не помышлял о побеге. О последнем бесполезном рывке к жизни.

   - Все позади. Тебе ничего не грозит. - Прошептал Дэн. - Мы идем к капитану домой. Там тебя не обидят.

   Хуан не мог поверить в свою удачу, но надежда разгоралась в его душе с каждым шагом сильнее. Несколько слов, сказанных юнгой, как вода в пустыне, как медный грош, упавший в кружку нищего оборванца. Словно уши и глаза открылись. Он слышал звуки голосов прохожих, мостовую под ногами. Опьяняющий дурман воздуха.

   Они шли в дом Леона. Хуан озирался по сторонам, не ведая, что его ждет. Но обретя надежду. Босые ноги ступали по камням, перестали дрожать и подгибаться.

   Как обычно их встретил Леон. Широко распахнул двери.

   - Капитан! Дэн! Жанетта ждет вас. Соскучилась. Хлопочет на кухне. Как только весть пришла, что наши корабли вернулись, занялась делом. Готовит угощение. А это что? - оборванец не пришелся ему по душе.

   - Это, Леон, испанец. Мальчишка. Мы его вместе с кораблем захватили.

   Дэн отметил про себя, говорит так, словно к каждому кораблю в нагрузку полагается испанский парнишка. Довесок, без которого золото не отдавали. Пришлось брать.

   - Испанец, так испанец. А что мы с ним делать будем? - Леон озадачен. Куда пристроить такое непотребство. Притащат, а ему голову ломать.

   - Отведи ему комнату. Дай воды. Пусть помоется. Сам видишь, в дороге пропылился. Будет здесь жить. По хозяйству помогать. -Капитан пожал плечами. Стал оправдываться. - Куда его еще? Жанетте за продуктами сбегать, тебе помочь. Думаю, с этим он справится. Не гнать же на улицу.

   - Справится, - согласился Леон.- Ну, парень, идем, определю тебя.

   Леон пошел на второй этаж, что бы выбрать для парнишки комнату. Хуан не осознавал, какое счастье ему привалило. Теперь он уверен, его не собираются жечь. Он шел, осматривая дом. У него появится своя комнатка. Для парня из бедной крестьянской семьи дом казался сказочным дворцом. Не полусгнившие доски стен, а деревянные панели, покрытые светлым лаком. Блестят на свету. Резные двери с литыми металлическими ручками.

   Комната, куда Леон привел Хуана, была обставлена скромно. Стол, стулья, шкаф и ковать. Жанетта все содержала в идеальном порядке. Здесь было чисто и уютно.

   - Так живут только очень богатые сеньоры, - решил Хуан. - Они зашли по ошибке.

   - Это твоя комната, - сказал Леон. - Смотри у меня, что б чисто было. Здесь слуг нет. Я и Жанетта убирать за тобой не будем.

   Его комната?! Жить как дофин? Господь творит чудеса. У бога чудес много, и это одно из них.

   - Сейчас дам таз, принесешь воды. Во дворе колодец. Помойся немного. - Продолжил Леон,- Одежду дам. Велика, правда, будет. Попросишь Жанетту, она подошьет.

   Таз с водой, мыло и полотенце - не бывалое счастье. Штаны и рубашка были великоваты, но чистые. Мягкая дорогая ткань. Такую одежду и сам король не побрезгует одеть. Башмаки из мягкой кожи, почти впору. Облачившись в эти роскошные наряды, Хуан взглянул в зеркало. Не узнал сам себя. В отражении стоял купеческий сын, а не жалкий крестьянский мальчишка. Ребенок. Какой ребенок не обрадуется красивой одежде? Хуан осматривал комнату, подходил к окну, присаживался на стулья, пробовал мягкую постель, но всякий раз возвращался к зеркалу. Улыбался своему отражению, грозил шутливо пальцем. От столь важных занятий позволительных знатному вельможе мальчишку оторвал Леон. Звал обедать. Хуан ощутил, как важно не только внешнее содержание, но и внутреннее. Его внутренний мир напомнил о себе. Во что бы не облекли вы свой живот, довольным он не будет.

   В обед все сели за стол во главе с капитаном. Жанетта то же села со всеми. Один Хуан стоял в сторонке. В широких штанах Леона и его большой рубашке он выглядел забавно. Данька подошел к нему

   - Ну, иди. Ты что не хочешь есть?

   - Хочу, сеньор, - сказал парень робко. Покраснел. Не ведал, как вести себя в таком богатом доме. Смущало и то, что слугам не положено сидеть с господами.

   - Иди, ешь, - посадил Хуана Дэн за стол. - Жанетта, мы потеряем его в этой рубахе. Не отыщем.

   - После обеда я займусь им. Подошьем, и все будет впору, - Жанетта улыбалась. Она любила заниматься домашними делами, а просьбу Дэна выполнит удовольствием. Робким мальчик пришелся ей сразу по душе. Не дал ей Господь детей, но в избытке наградил материнскими чувствами.

   - Испанский мальчишка, говорите. - Жанетта посмотрела на Хуана. - То же худой, как Дэн. Ешь, парень. И смотри у меня, я не люблю, когда мало едят. Все съешь, а то оставлю в этих длинных штанах. Запутаешься, запнешься и нос разобьешь.

   Кара воистину серьезная. Такого наказания и палач не выдумает. Хуан прячет улыбку, склонив голову.

   - Он тебе будет помогать, Жанетта. Покажешь ему. Воды принести, на рынок сбегать. Пристроишь к делу. - Пояснил капитан положение испанца в доме.

   - Вот и пристрою. Если ты будешь плохо есть, я тебя накажу. - Верная женской логике добавила. - Без ужина оставлю.

   Посудите сами, то ешь больше, то без ужина оставит.

   - Да, сеньора. Хуан - ленив, не родив и прожорлив. - Парень признавался в смертных грехах и не возражал против кары. Его должны учить уму. Грешники должны умерщвлять свою плоть.

   За столом все смеялись. Один Хуан не мог понять, почему смеются. Бедному человеку не понять богатых. Смех над бедняками - их радость.

   - Если ты прожорлив, это хорошо. Я люблю, когда много кушают. Парни должны быть прожорливыми.

   Странная сеньора, разве слуга-обжора - это хорошо? Прими удары судьбы с покорностью, Хуан. Еда-наказание богатых.

   Брайан сошел на берег. Земля Тортуги под ногами. Он шел по главной улице, свернул вправо. Многие моряки останавливались в комнатах при таверне. Самая богатая "Красная черепаха". Победнее искали другое пристанище. Были и гостевые дворы для морских бродяг. Брайан остановился в маленьком домике на окраине. Тут жили муж с женой. Старики. Мужчина работал при шорной мастерской. Старики сводили с трудом концы с концами. Постоялец-моряк был находкой. Платил регулярно, уходя в плаванье, комнату оставлял за собой. Хлопот доставлял мало. Приготовить поесть и постирать. Брайану нравилось такое подобие оседлой жизни. В глубине души он мечтал о своем доме. В края родные смысла возвращаться не видел. Отец с семьей часто переезжал с места на место. Не отыщешь. От отца в наследство Брайан получил жажду перемен. По велению души кочевой бродил по морю. "Скиталец" стал его домом. От матери унаследовал бережливость. Глядишь, успокоится мятежный дух, вернется на север. Свое дело заведет.

   Гм! - Хмыкнул Сеятель. - Поглядеть надо. Не все пути открыты человеку, а те, что предначертали Высшие. Мы ведем вас по тропам судьбы. В своеволии своем вы плутаете и оступаетесь. Незрячие. Ты оправдал мои надежды. Был моими руками, что удержали Даньку на мачте. Сгодишься еще. Кажется смертным, не исповедимы пути Господни. Дурь ваша глубока и не понятна. Не ведаете, что творите. От того и пути сил высших не понятны вам.

   Брайан распахнул дверь в дом стариков. Переступил порог. Так входит блудный сын, отряхивая пыль звезд со ступней своих, оставляя за плечами Вселенную.

   - София, - громко зовет Брайан хозяйку. - Где ты?

   Престарелая женщина выглянула из своей комнатки. Морщинистое лицо, прищур подслеповатых глаз, седина волос из под чепца. Темное скромное платьице.

   - Брайан, вернулся. Я в твоей комнате только вчера убралась, как знала, придешь. - Старушка засуетилась. - Муженек- то мой на работе. Я и не готовила ничего. Сейчас, мигом покормлю.

   Она побежала на кухоньку. О`Тул улыбнулся. Навеяло родным домом, матушка вспомнилась. Протопал вовсе не детскими сапогами в свою комнатушку. Поставил вещи и упал на кровать. Спина почувствовала приятную мягкость матраса. Он потянулся, размял кости. Мы приходим домой, за плечами оставив дороги. Встретит нас долгожданный покой и утраченный рай на пороге. Рожденный для риска, жаждет островка покоя. Они лишь кочки в болоте жизни. Он перепрыгивает с одной на другую. Жажда риска - мутное болото, зыбучие пески, мутят голову, затягивают в бездну.