Похититель моего сердца - Донна Валентино

Она гадала, беспокоит ли его мысль о том, что он больше никогда ее не увидит. Душу самой Джиллиан разрывала мысль о том, что остаток своих дней она проведет, не видя этой улыбки, осветившей ее дни и ночи.

О, как ей будет не хватать этого негодяя! Больше чем не хватать. У нее болело сердце оттого, что он прекратил все вот так, без прощальных слов, не дав ей возможности отвести волосы у него со лба или затрепетать от жара его губ у ее груди.

Она не хотела ехать домой. Впервые за все время Джиллиан хотелось погрузиться во что-то теплое и жизнерадостное, а не запереться за тихими, непроницаемыми стенами своего дома.

Она пропала. Ей было хуже, чем молоденькой девушке. Молодой девушке простительно верить в то, что однажды в ее жизнь ворвется загадочный незнакомец и научит, как покончить со страхами и открыть сердце для любви.

Куинни остановилась, и Джиллиан очнулась. Фургон стоял прямо посреди деревенской улицы, безлюдной и жутко тихой. Вывеска «Лозы и колоса» скрипела, раскачиваясь под напором ночного ветерка. Около дома кузнеца в куче навоза, сопя, рылась свинья, многочисленные крошечные мазанки и редкие деревянные дома стояли тихие и непроницаемые, с запертыми на засовы дверями и закрытыми ставнями.

Благоразумные люди в это время предпочитали с наступлением темноты сидеть дома, чтобы не рисковать попасть в руки Фрейли и его солдат, которые любого могли арестовать и начать допрашивать; а в связи с убийством Роберта Линдсея крестьяне, конечно, приняли дополнительные меры предосторожности. Джиллиан не могла не заметить, как слегка отодвигаются занавески и любопытные лица выглядывают в щели ставень. Наверное, люди удивляются, почему мисс Боуэн сидит одна в своем фургоне, когда по округе бродит убийца…

Куинни затрясла головой и от нетерпения забила копытом, не зная, куда идти. А в самом деле, куда? К дому Фрейли, чтобы выполнить свой гражданский долг, а заодно отомстить за уязвленное женское самолюбие? Домой, чтобы всю оставшуюся жизнь дрожать и прятаться? Или к миссис Хокинг, чтобы осуществить свой план и через два часа вернуться к Камерону?

«Надеюсь, я вас здесь не увижу». Джиллиан выбралась из фургона и повела лошадь к дому миссис Хокинг.

Короткая прогулка так и не помогла ей привести мысли в порядок. Чувствуя себя марионеткой, которую ведут какие-то неизвестные силы, Джиллиан привязала кобылу к изгороди и накинула ей на спину одеяло, чтобы защитить от холода. Протирая нос Куинни, она ощутила теплое дыхание животного и услышала нежное ржание. Несмотря на то, что все действия были привычными, Джиллиан чувствовала себя чужой в своей собственной коже.

Служанка миссис Хокинг, отперев дверь на стук Джиллиан, на мгновение замерла от удивления, однако быстро пришла в себя и, отойдя в сторону, кивнула гостье, приглашая ее войти.

– Проходите, мисс Боуэн; позвольте, я возьму ваш плащ. Миссис Хокинг не говорила, что ждет вас, а то бы приготовила что-нибудь горячее, чтобы вы могли выпить и согреться.

– Ничего, Роза. Я думаю, миссис Хокинг просто забыла, что я собиралась приехать. – Джиллиан лгала вполне складно, тем самым усиливая ощущение, что она – это не она, а кто-то чужой, незнакомый. – У нас предварительная договоренность о встрече сегодня вечером.

Глаза девушки раскрылись еще шире, но она была хорошо вышколена и привычна к причудам своей хозяйки, поэтому, сопровождая к ней Джиллиан, не стала больше ни о чем спрашивать.

Миссис Хокинг, безукоризненно одетая и причесанная, несмотря на поздний час, подняла глаза, оторвавшись от шитья. Лишь быстро погашенный проблеск удивления выдал ее мысли: у Джиллиан Боуэн произошло нечто из ряда вон выходящее, если она решилась приехать в час, когда приличные женщины сидят дома.

– А, вот и вы, мисс Боуэн! – радушно сказала она. Услышав эти слова, Роза пообещала приготовить горячее вино со специями и оставила их одних.

– Идите же сюда, дорогая моя девочка. – Миссис Хокинг, отложив шитье, протянула руки к Джиллиан, и та, чувствуя, что вот-вот заплачет, подбежала и рухнула перед ней на колени. – Вы такая бледная и дрожите, как мотылек. Что случилось?

– Он… – Джиллиан сглотнула; уточнять, кого она имела в виду, не было необходимости. От одной мысли о. Камероне в ее голосе появилась светлая нежность, мягкость, у нее перехватило дыхание. – Он хочет уйти.

– Где он сейчас?

– В лесу, со своими людьми.

– Из-за прискорбной гибели Роберта Линдсея?

– Да. Камерон говорит, там что-то произошло.

– Думаю, так оно и есть. Теперь лорд Харрингтон вряд ли сможет по-прежнему поддерживать роялистов. Впрочем, довольно об этом. Что там насчет его ухода? Вы меня сбили с толку: я-то думала, что вы возмущены его вторжением в вашу жизнь. Он вам угрожал?

– О, миссис Хокинг, это хуже всего: он считает, что если уйдет, то тем самым защитит меня, но я не могу даже помыслить о том, что никогда больше его не увижу. Еще в самом начале он говорил, что я вопреки своей воле смирюсь с его присутствием, и оказался прав.

В глазах миссис Хокинг засветилось понимание.

– Этот человек пленил ваше сердце.

– Да, да! – Джиллиан закрыла глаза, собираясь с силами. – Я… я люблю его.

– А он – он вас любит?

Джиллиан на мгновение задумалась, прежде чем ответить.

– Нет. По крайней мере, я так думаю. Хотя, кажется, я настолько влюблена, что ухитряюсь находить романтический смысл в его самых невинных действиях.

– Например?

– О, он один раз поцеловал меня! А еще он принес и подарил мне красивое платье, но я оттолкнула его и ни разу не надела его подарок. И… он больше не целовал меня, не спрашивал о платье, а теперь хочет уйти.

Джиллиан могла думать только о том, что Камерон уходит, и ни о чем другом. В ней образовалась какая-то черная пустота, грозящая поглотить ее целиком.

– Дорогая моя девочка, мужчины чрезвычайно тупоголовы, когда дело касается понимания женской души. Вы довольно… сдержанная женщина. Он, вероятно, так же не уверен в вас, как вы в нем.

«Надеюсь, что вас здесь не будет».

– Не испытывает ли он вас? – продолжала миссис Хокинг. – Мужчины часто предъявляют к себе слишком высокие требования. Незаурядным мужчинам нужны женщины, способные выдерживать тяжелые испытания.

– Да, он постоянно испытывает меня, – прошептала Джиллиан. – Он заставляет меня сомневаться во всем, во что я до сих пор верила, заставляет меня по-новому взглянуть на свою жизнь, и я не уверена, что мне нравится то, что я вижу. Как будто я жила с шорами на глазах, миссис Хокинг, и видела только то, что меня не могло испугать, а заодно делала вид, что жестокой действительности не существует.

– Какой злодей! – с улыбкой заметила миссис Хокинг. – Но при этом он заставляет вас почувствовать себя живой. Ваша мать порадовалась бы за вас.