Книга третья. Усердная жадность (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Что же, старушка получает в моих глазах несколько очков назад. Всё-таки, вера в Датарис у неё, скорее всего, была и остается не главным жизненным ориентиром!

Что касалось Туриана и Самары, то их просто посадили под замок «до выяснения», попутно пытаясь узнать (и поверить), всё ли они сдали на склад. Девушке это не понравилось, поэтому, пользуясь тем, что официальных обвинений к ним было выдвинуто фигу да маленько, она удрала, бросившись со всех копыт к несчастным нам. А мы тут ей устроили очередную тактильную дефлорацию, совмещенную с запугиванием и групповыми домогательствами.

Не надо так.

«Не трогайте меня нигде! Пожалуйста! Это очень стыдно!!»

— Ну, технически-то ничего не изменилось, — пожал я плечами, — Под монастырь вы нас подвели, причем оба! Что вам стоило сказать, что ценности вы сдаёте? Мы бы просто-напросто ничего бы вам не давали… сразу, а вручили бы уже в городе, во внеслужебное время…

«Я вам помогу! Только перестаньте меня трогать!!»

— Вот ведь недотрога какая… девушки, прекращаем! Самара слишком отвлекается на вас!

Не понял, что именно сделали эти две мстительные заразы, но сразу после того, как мы куноичи освободили, она легла вдоль стены переулка лошадиной частью, а человеческой взяла в руки своё лицо и начала плакать. Плечики бедолаги вздрагивали, слёзки лились только так, но нас, чуть было не лишённых законной добычи, таким было не пронять! Ну, разве что чуть-чуть.

Нужно сделать себе зарубку на будущее — ни в коем случае не спрашивать никого о возрасте этой скрытно-невинной барышни.

К сожалению, моя стратегия «дать выплакаться» не была адекватно воспринята напарницами. Тами, добыв из инвентаря здоровенную пузатую бутылку, оплетенную соломкой, ловкой отогнула мизинчиком нижнюю часть маски четвероногой горемыки, вставила туда горлышко, а затем, опытно надавив на какую-то точку на шее слабо сопротивляющейся кентаврицы, задрала ёмкость, вынуждая ту пить. А мы с Саякой ту-пили, глядя на это непотребство.

Бутылка была здоровая, вино в ней было вкусное и сладкое, так что очень вскоре куноичи втянулась. Два пузырька спустя, гордо поднявшись с колен (правда, с нашей помощью), дева ночи и скрытных убийств слегка икнула, мило приложив к маске ладонь, а потом сказала, как отрезала:

— Падём! Десь… нидалеко!

Голосок у неё оказался очень даже приятный. Звонкий, мелодичный… подростковый.

Но мы всё равно пошли. С горящими в надвигающихся сумерках ушами, головами, втянутыми в плечи и стыдливым переглядыванием между собой. Ну откуда мы знали?!

Сначала всё довольно хорошо пошло. По довольно пустым и кривым улочкам старой части города, больше всего похожей на виденные мной в этом мире поселения раньше, кентаврица шла старательно и вполне ровно, хоть и слегка деревянным шагом. Она что-то довольно весело бормотала себе под нос, немножечко жестикулировала, но в целом, для выпившей девушки весом кило в пятьсот, была очень даже неплоха. Ровно до того момента, как не остановилась, повесив голову. Уснула, что ли?

Мы, скромно шедшие чуть позади и нервно осматривающиеся по сторонам, обступили переднюю часть Самары, слегка нервно рассматривая получившуюся композицию. Та, как будто (то есть точно) этого и ждала — протянув руку к Тами, девушка просительным тоном скомандовала: «Ищо хочу!». Гномка пожала плечами и материализовала еще пару бутылок.

— Откуда у тебя столько? — возмутилась Саяка, провожая выпивку голодными глазами жадного человека.

— Ну, я не планировала вылезать из постели… неделю, — коротышка, задрав голову, слегка мечтательно следила за тем, как кентаврица опорожняет бутыль объёмом литра на три.

— А я хотела по магазинам!

— Я тоже… ик! … хочу по магазинам. Можно с вами? — после третьей бутылки Самара вообще начала разговаривать нормально, но вот стоять… с этим были проблемы. Не проблемочки, но переступала с копыта на копыто она частенько, создавая впечатление, что девушка слегка мечтательно пританцовывает на месте.

— Можно. Даже нужно, — тут же разрешила щедрая не по масти гнома, — Но потом. Сначала нам нужно спрятаться. Ты вела нас прятаться.

— Ик! Точно!

Что-то у бедняжки определенно перемкнуло, потому что дальше она начала красться. По центру улицы. Довольно быстро, конечно, но тем не менее, нам пришлось её сначала догонять, а только потом что-то делать с отвисшими челюстями, просто потому что крадущийся кентавр в чёрном, так и не бросивший бубнить себе под нос нечто, весьма похожее на песню, качественно ломал мозг.

— Ну…, - через пять минут выдавил из себя я, — Теперь мы могли бы идти тут даже голыми… Все равно бы нас никто не увидел.

Свернув на оживлённую улицу, практически всю состоящую из мелких лавочек и ресторанчиков, забывшая включить стелс-режим кентаврица прониклась чем-то вроде патриотизма или просто преисполнилась любви… но не суть. Эта самая суть была в том, что пьяная дева добыла из инвентаря флаг (вместе с флагштоком), а затем довольно практично использовала вместо пятой конечности и дополнительной точки опоры. Продолжая красться. Народ, видящий это мозгоразрывное событие, просто впадал в разные стадии шока, провожая взглядами мрачную черную кобылицу с развернутым за спиной полотнищем флага Татарианской империи, а вот на нас всем было не просто фиолетово, а…

Мы в этом мире не существовали.

— Давай её себе заберем! — слегка охрипшим голосом вынесла предложение Саяка под энергичные кивки гномы.

— И где мы ей кентавра найдем? — попытался воззвать я к логике, борясь с искушением согласиться.

— А ты не подойдешь?/ А конь не подойдет? — выдали мои нежные и любящие девы, а потом с недоумением посмотрели друг на друга. А затем даже покраснели.

— Отставить воображать всякое! — прошипел я, — Кродёмся дальше!

Мрачно-патриотическая феерия в одну лошадиную силу смогла нас доставить вообще без всяких проблем, кроме в очередной раз поврежденных шаблонов, в странное место. Это был малюсенький, тесный, пожухлый и несчастный парк в «стакане» из нескольких домов, стоящих к этому парку торцевыми частями. Сейчас здесь было темно и почти не стыдно от происходящего. Обкатывая здравую мысль о том, что Самару чуть позже неплохо будет связать, чтобы она не наложила на себя руки, я с легкой обречённостью наблюдал, как парнокопытный ребёнок-ниндзя досасывает четвертую бутылку.

Утолив жажду, Самара с удовлетворением выдохнула, а затем повернула какой-то фигурный элемент металлической ограды вокруг одного из чахлых деревьев. Что-то заскрежетало, заурчало, а затем, под аккомпанемент пьяного икания куноичи, в торце одного из домов обозначился приоткрытый дверной проем.

— Нам — туда! — залихватски махнула флагом Самара.

— Хорррошо, — прокряхтел удачно поймавший падающую кобылицу я, — Флаг спрятать! На копыта встать!

— Ты снова меня трогаешь…, - слегка меланхолично заключила не до конца падшая на брусчатку девушка.

— Я тебя поймал…

— Да! — сказала она с надрывом в голосе, — И теперь меня никто не возьмет замуж!

— Ты 78-го уровня! — утешил девушку я, пытаясь стабилизировать её на копытах. Без послушно убранного ей флагштока получалось так себе, но мы оба старались. Добившись какой-никакой устойчивости, развил мысль, — Сама можешь взять замуж… кого угодно.

— О! — подняла куноичи палец вверх, — Тошшно!

То ли мысль её всерьёз воодушевила, то ли был какой-то недоступный кандидат на замуж, давным-давно покравший у нашего ужаса ночи сердечко, но кентаврица мобилизовала скрытые внутренние ресурсы, открыла чакры, а может, сделала с собой совсем что-то непотребное, но это определенно помогло ей собраться, а затем возглавить наше проникновение в скрытый проход, тепло мерцающий огнём факелов, расположенных в глубине.

Внутри секретного прохода был еще один секретный проход, в котором был большой и красивый пандус из полированного металла, идущий куда-то вниз. Самара села на лошадиный зад, растопырив задние ноги с копытами, передними уперлась в металл, видимо, для управления съездом, а затем, с веселым улюлюканьем, укатилась вниз, во тьму. Я со скрежетом почесал свою черепную коробку.