Red is my favourite colour (СИ) - bzlkt

Горячий душ, свежая одежда, вкусный ужин — и я самый счастливый человек на планете. «Вот бы ещё поспать на удобной кровати», — думал я, направляясь обратно в гостиную. Саманта убежала к себе, напомнив о завтрашнем поэтическом вечере. При упоминании о нём я невольно закатил глаза, из-за чего Саманта, вроде как, обиделась — я не понял точно.

Настроение было приподнятым после изнуряющей тренировки. Я скучал по этому больше всего, лёжа в палате. Это чувство не сравнится ни с чем: когда вдоволь утомишься, потом так сладко спится. Где, если не на тренировке, можно испытать подобное? Я резко остановился, и блаженная улыбка начала постепенно сползать с моего лица. «Да, Себастьян, где же ещё? Ну, наверное, только если в Больничном крыле, мастурбируя на цитрусы», — я стыдливо закрыл лицо руками, стараясь выкинуть эти воспоминания из головы. Хотелось сквернословить при одной только мысли о той ночи. Какой позор. Слава Мерлину, меня никто не видел.

Как по закону подлости, именно в этот момент Амелия вышла из своей комнаты, направляясь прямо ко мне. Я запаниковал, не зная, куда деть руки: поправил галстук, одёрнул мантию, наконец спрятал их в карманы брюк.

— Себастьян, ты случайно не находил мою заколку? — она скользнула пальцами в распущенные волосы, и свежий запах цитрусов наполнил пространство вокруг. Я почти потерял голову, перекатываясь с пятки на носок и вдыхая этот аромат.

Редко, когда видел её в таком виде — непослушная копна несуразно опускалась на плечи, кое-где торчали запутавшиеся пряди, придавая небрежный вид всей причёске. Я рефлекторно дотронулся до кармана мантии, нащупывая там заколку.

— Нет, не видел, — ответил я и хотел было пройти мимо, но почему-то ляпнул, — на кой чёрт она мне сдалась?

— Мало ли, нашёл, — она в растерянности пожала плечами, странно хмуря брови. — Я оставила её на поле. В траве, наверное, потерялась. Ты точно не находил?

Да почему она так странно смотрит, с прищуром? Не могла же она видеть, как Гаррет мне отдаёт эту заколку: к тому времени её уже и след простыл с поля.

— Точно, отстань! — я с подозрением посмотрел на неё и зашагал в свою комнату, прижимая к бедру её вещь. Зачем мне слушаться какого-то кретина и выполнять его тупые просьбы? Отдам при удобном случае, а пока пусть побудет при мне.

Странная традиция получается — держать при себе её хлам. Такие мелочи каким-то образом будоражили мою душу, но я не понимал до конца, каким именно. В подобные моменты меня накрывало отчаяние — хотелось с кем-нибудь подраться и выплеснуть наружу напряжение и всю ту дурь, что неустанно лезет в голову. Я никак не мог выпустить из рук эту безделушку, даже на следующий день, когда пришло время собираться на поэтический вечер. Пока холодный металл касался кожи, стойкое ощущение её присутствия не покидало меня, оно пьянило и в то же время устрашало. Зачем я это делаю? Мерлин, зачем?

***

«Какого гоблина, Сэллоу?», — я опешила, когда он сказал, что не видел мою заколку. Гаррет точно её отдал — на ужине намекнул, что «дело сделано», так в чём тогда проблема?

Себастьян выглядел вполне убедительно: как обычно хамит, убегает от разговора. «Что же ты задумал?», — я провожала его подозрительным взглядом, пока он не скрылся в коридоре, ведущем в их комнату.

На сегодня оставалось одно дело — поручение Шарпа. Я спешила туда, как никогда до этого — не терпелось поделиться новостями с Уизли. Он уже ждал меня у входа, беседуя с профессором.

— О, а вот и ваша спутница, — Шарп ехидно ухмыльнулся и повёл рукой в мою сторону.

Мы с Гарретом смущённо переглянулись и, получив ключи от кабинета, направились перебирать склянки. Едва мы переступили порог, он воскликнул:

— Ты без заколки! Почему?

— Не поверишь! — я развернулась к нему, едва сдерживаясь, чтобы не затараторить. — Он сказал, что не видел её!

— Стой, что? Как это? — Гаррет недоумевающе свёл брови, уставившись своими зелёными глазами.

— Вот так, — я развела руки в стороны, — сказал, мол, «На кой чёрт она мне, отвали» и бла-бла-бла.

— Хм… интересно, — он задумался, опустив глаза в пол, — в любом случае, это даже хуже, чем я предполагал! Значит, у него точно есть какой-то план, я же тебе говорил!

— Да с чего вдруг? Он, наверное, просто забыл. Завтра скажу ему, что знаю, что заколка у него — посмотрим, как выкрутится.

Я осторожно вытаскивала из коробки хрупкие сосуды, всё ещё считая идиотской затею Гаррета с этой его «проверкой». Намеренно проигнорировала его протяжный вздох, чтобы не поднимать эту тему снова.

Через час монотонной работы и бестолковых разговоров я встала с пола, обозначая тем самым, что на сегодня хватит.

Гаррет, как обычно, вызвался меня проводить до гостиной. Сколько бы я ни пыталась выведать у него, что сегодня вообще произошло на Трансфигурации, он лишь пространно отвечал и быстро переводил тему. Во всяком случае, пытать я его не стану — сама знаю, каково это, когда настырно лезут в душу. К тому же я правда сунула нос не в своё дело и сейчас была благодарна Гаррету за то, что он меня не обвиняет и не отчитывает, как маленькую.

— Амелия, я хотел у тебя кое-что спросить, — он неуверенно остановился перед входом в гостиную Слизерина и мягко повернул меня к себе лицом.

— М? Что такое? — сонно пробормотала я, изо всех сил сдерживая подступающую сладкую зевоту.

— Ты… ты не хочешь пойти со мной на поэтический вечер? — выпалил он и тут же вспыхнул, как Феникс, отводя взгляд.

Зевая, я резко замерла, забыв закрыть рот от удивления. Медленно уголки рта стали подниматься в улыбке, и я взяла Гаррета за руки:

— Ну конечно, хочу! Только…

— Что «только»? — он испуганно встрепенулся.

— Как же твой план? Ну, насчёт «проверки» Себастьяна? — я говорила тихо, чтобы никто не услышал наш разговор.

— Как видишь, всё пошло не совсем так, как я предполагал, — он неопределённо махнул рукой, цокая. — Давай просто пойдём вдвоём, проведём вместе время? А я пока подумаю, что со всем этим делать.

— Давай, — я подбадривающе ему улыбнулась.

Гаррет вскинул светящиеся радостью глаза и с силой сжал мои пальцы так, что пришлось мягко их высвободить от такого напора.

С лестницы гостиной я спускалась почти что на крыльях Крыланы: я ведь уже отчаялась получить приглашение! Соседки недоумевающе косились на меня, когда я разбирала кровать, чуть ли не хохоча от переполняющих меня эмоций.

В предвкушении долгожданного сна я опустила голову на подушку и с удивлением услышала какой-то шелест. Отодвинув подушку, увидела под ней шоколадную конфету, мою любимую — с орехами и нугой. Я вскинула голову, оглядывая комнату: все соседки, кроме Анны, спали. Она же дочитывала книгу в полумраке потухающей свечи. Я взяла конфету, развернула красивую обёртку и сразу же съела, жадно причмокивая. Подруга подняла на меня свои полусонные глаза, слегка улыбнулась одними уголками рта и, затушив свечу, легла спать. Что это, если не первый шаг с примирению?

Весь следующий день я порхала, как бабочка, мысленно приближая долгожданный вечер. Последним уроком, к счастью, было Зельеварение, поэтому я отпросилась у Шарпа не приходить на отработку, чтобы не опоздать на мероприятие. Он неохотно, но всё же сжалился, и я побежала скорее в гостиную, чтобы принять душ и собраться. Не знаю, почему, но каждое моё движение как будто бы сопровождалось вибрацией: я расстёгивала блузку трясущимися руками, ими же брала мыло, открывала кран, обвязывалась полотенцем. Всё внутри трепетало, и я не могла скрыть игривую улыбку — она сама появлялась в сопровождении нервных смешков. Где-то в животе порхали уже не бабочки, а целые снитчи, ударяясь о стенки и подлетая к самому горлу, из-за чего там тоже нестерпимо щекотало. Хотелось прыгать на месте, а лучше сесть на метлу и накручивать круги вокруг Хогсмида, соревнуясь с птицами в скорости.