Последний удар - Эллери Квин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уже двадцать лет назад! — Эллери знал старину Брика всего пять часов, но был искренне опечален и не знал, что сказать.
Дивоу тоже молчал.
— Объясню вам, почему я позвонил, — заговорил он наконец. — Помните это безумное дело о двух убийствах в доме Крейга?
— Да. — Ноздри Эллери затрепетали.
— Вы ведь знаете, что его так и не раскрыли?
— Знаю.
— Ну, на прошлой неделе я разбирал старый хлам в одной из кладовых в полуподвале полицейского управления...
— Под полицейским управлением вы подразумеваете ту каморку в мэрии?
— У нас новое здание. А в кладовой хранится не только барахло, накопившееся с тех пор, как здание было построено, но и перевезенное из старой мэрии. Сегодня утром мы наткнулись на ящик, и как думаете, что на нем написано? «Дело Себастьяна»!
— Ящик?
— Там все материалы по этому чертову делу.
Внутри у Эллери зашевелилось что-то не слишком приятное.
— А что они делают в Олдервуде? Ведь расследование вела полиция округа.
— Похоже, никто не знает, как они здесь очутились. Я собирался сжечь их вместе с остальным мусором, но подумал: «Бьюсь об заклад, Эллери Квин хотел бы их заполучить». Я прав, не так ли?
Эллери молчал.
— Мистер Квин?
— Пожалуй, — медленно произнес Эллери. — Там все? Рождественские коробки, карточки...
— Все хозяйство, связанное с этой дикой историей. Хорошо, что я об этом подумал. — Шеф Дивоу был явно доволен собой. — О'кей, мистер Квин. Я пришлю их вам поездом.
— Нет-нет, не беспокойтесь, — сказал Эллери, на сей раз быстро. — Я мог бы приехать за ними на автомобиле... Да, думаю, я приеду сегодня же. Вам это удобно, шеф?
— Шутите? Вся моя контора танцует рок-н-ролл, узнав, что я решил вам позвонить.
— Все четверо? — усмехнулся Эллери.
— Четверо? У меня тридцать два патрульных, не считая персонала офиса.
— О! — почтительно произнес Эллери.
— Вы увидите, что здесь многое изменилось, включая меня. Я уже не тот тощий коп, которого вы видели в двадцать девятом, — хохотнул Стэнли Дивоу. — С тех пор я немного прибавил в весе...
* * *Шеф Дивоу весил триста фунтов. Эллери понадобилась вся сила воображения, чтобы разглядеть сквозь слои жира стройную фигуру сержанта Дивоу, которого он знал. Лицо тоже стало почти неузнаваемым.
— Немного изменился, а, мистер Квин? — с тоской спросил Дивоу.
— Как и все мы.
— Вас бы я узнал где угодно. Вы держите форму.
Только не там, где следует, подумал Эллери... Все менялось везде. Он подъехал в автомобиле с откидным верхом выпуска 1957 года к стареющему мраморному зданию периода урожая АПР[107], с парковочными счетчиками, тридцатиминутным лимитом стоянки, окруженному со всех сторон другими административными сооружениями. Все это имело не больше общего с Олдервудом, который Эллери посетил в 1929 году, чем цветной телевизор со старым детекторным приемником миссис Дженсен.
Опыт был не из приятных, и шеф Дивоу тоже это ощущал. Они немного поболтали в просторном кабинете о его карьере, развитии Олдервуда, молодежной преступности, безнадежной задаче организации гражданской обороны, спутнике Земли, даже о лейтенанте Луриа, который, по словам Дивоу, ушел из полиции штата спустя несколько лет после фиаско с делом Себастьяна и занялся страховым бизнесом где-то на Среднем Западе. Но этот разговор не приводил ни к чему, и после третьей нервной паузы Дивоу поднялся, предложив посетить полуподвал. Эллери был готов его обнять.
— Знаете, я в полном восторге от нашей встречи, — сказал шеф, спускаясь по бетонным ступенькам. — Вы ведь чертовски знамениты, мистер Квин. Держу пари, нет ни одной вашей книги, которую бы я не читал.
— Принимаю, хотя никогда этого не делаю.
— Что? Назовите книгу, и я вам расскажу содержание!
— «Тайна двенадцатой ночи».
— Двенадцатой... Действительно, не читал. Вы написали ее по мотивам дела Себастьяна?
— Вы не читали ее потому, что я ее так и не написал, — мрачно промолвил Эллери.
— Не могли найти разгадку? — Дивоу засмеялся, трясясь всем монументальным телом.
Эллери ощутил легкую тошноту.
— Что-то вроде этого.
Дивоу бросил на него быстрый взгляд.
— Ну, вот мы и пришли.
Деревянная крышка была отвинчена. Дивоу зажег лампу на потолке, и Эллери посмотрел в ящик.
Да, здесь были окаменелые останки его былой неудачи, отлично сохранившиеся, как будто последних двадцати семи лет не было вовсе. Маленький сандаловый вол... игрушечный домик... украшенный полудрагоценными камнями кинжал... А также стопка белых карточек с прилипшим к верхней обрывком аптечной резинки, которой кто-то их скрепил... И маленькая черная книжица.
Дневник!
Он совсем забыл о своем дневнике.
Эллери выхватил его из ящика, стряхнул пыль и открыл, увидев собственный почерк более чем четвертьвековой давности. Лейтенант Луриа конфисковал дневник, так и не вернув его.
Эллери с нежностью положил в ящик маленькую реликвию.
— Не мог бы кто-нибудь из ваших подчиненных, шеф, положить все это в багажник моей машины?
— Конечно.
— Не могу выразить вам, как много это для меня значит.
— Конечно, мистер Квин, понимаю.
Эллери на минуту показалось, что шеф действительно это понимает, и он впервые за день ощутил теплое чувство к Дивоу.
Подчиняясь импульсу, он поехал по незнакомым улицам к старому поместью Крейга и дважды миновал его, не узнав. В третий раз он сверился с указателем, убедившись, что едет в нужном направлении. Но дом Крейга исчез вместе с лесом и лужайками. На их месте находилось множество одинаковых домиков с желтой, красной или пурпурной отделкой, похожих на проигрыватели-автоматы, каждый с маленьким гаражом позади, лужайкой размером с почтовую марку и игровой площадочкой спереди, телевизионной антенной сверху и одним жалким деревцем вместо многих.
Эллери развернулся и поехал назад в Нью-Йорк.
* * *Инспектор Квин проснулся, интересуясь, что его разбудило. Он сонно уставился на светящиеся стрелки часов. Двадцать минут пятого. Кто-то что-то говорил...
— Будь я проклят! — твердил громкий тенор, полный самоуничижения и одновременно торжества.
Где-то в квартире горел свет.
Старик с трудом выбрался из постели. Он не надевал пижамную куртку и, почесывая костлявый торс, поплелся через невидимую гостиную в кабинет Эллери — источник света.
— Ты в своем уме, сынок? — Инспектор зевнул. — Неужели ты еще не ложился?
Эллери был в одних носках, но в брюках и рубашке. Он сидел на столе в позе индийского йога, уставясь на пол, где разложил в кружок содержимое олдервудского ящика. Раскрытый черный дневник лежал на столе перед ним.
— Я нашел это, папа.
— Не поздновато ли тебе играть в игрушки? — Старик сел на кожаную кушетку и потянулся за сигаретой. — Что ты нашел?
— Ответ на загадку Себастьяна.
— Себастьяна? — Инспектор нахмурился. — Кто это такой?
— Это было очень давно, папа. — Эллери был окружен освежающей аурой, словно только что вынырнул из горного озера. В то же время в нем ощущалась печальная мудрость, озадачивающая его отца.
— Помнишь? — продолжал Эллери. — Олдервуд. Молодой поэт, который жил в Гринвич-Виллидж. Это было в двадцать девятом. Ты и Вели раздобыли для меня кое-какую информацию...
Инспектор хлопнул себя по жилистой голени.
— Ну конечно! — Он внимательно посмотрел на круг предметов. — Но ведь это давняя история, Эллери. Где ты все это откопал?
Эллери рассказал ему и подобрал черную книжицу.
— Я провел большую часть ночи, перечитывая мой дневник. Знаешь, тогда я был слишком молод.
— Разве это плохо?
— Хорошо, но имеет свои недостатки. Должно быть, я был невыносим. Этакий самодовольный всезнайка. Я здорово действовал тебе на нервы?
— Тогда я тоже был гораздо моложе. — Инспектор Квин усмехнулся и погасил сигарету. — Значит, ты раскрыл дело? Спустя столько лет?
— Да. — Эллери стал раскачиваться, обхватив руками колени. — Тогда я был сплошным мозгом. Мое могущество не знало пределов, и, когда оно вступало в конфликт с фактами, страдали факты. Вот почему я не видел правду в деле Себастьяна, папа, хотя держал ее в руках, вертел в разные стороны, нюхал, обследовал снаружи и внутри.
— Хочешь рассказать мне об этом? — спросил его отец.
— Нет, папа, иди спать. Прости, что разбудил тебя.
— Может, все-таки расскажешь?
И Эллери рассказал ему.
На сей раз инспектор твердил снова и снова:
— Будь я проклят!
Глава 18
На следующий день
В которой, как можно более кратко, излагаются некоторые сведения о живых и мертвых, а Эллери планирует поездку
В процессе регулярных отношений между автором и издателем Эллери в течение почти трех десятилетий достаточно часто виделся с Дэном З. Фрименом, но сегодня, когда издатель поднялся из-за стола, чтобы приветствовать его, Эллери показалось, что он за все это время вовсе не видел Фримена. Это походило на иллюстрацию эйнштейновской теории относительности, думал он: два поезда едут по параллельным рельсам в одном направлении с одинаковой скоростью, а пассажиры каждого из них готовы поклясться, что оба поезда стоят на месте, пока не посмотрят в противоположное окно и не увидят проносящийся мимо пейзаж.