Лифт в преисподнюю - Михаил Март

— Но я же буду женой твоего сына, а не твоей…

— Не торопись. Его женой ты будешь недолго. Наступит час, когда он самоустранится, а мы с тобой поженимся. Но тогда я буду иметь состояние во Франции, а наш сын — в России. Рожай. Наконец-то на свет появится достойный наследник, да еще голубых кровей.

— Идея заманчивая. Ты действительно заглядываешь очень далеко вперед. Но мне непонятно, как твой сын самоустранится и как я смогу жить с человеком, которого не люблю.

— Не такое это уж далекое будущее. Все вопросы решатся сами собой не более чем за год. А пока тебе не следует терять времени, надо познакомиться с Андреем. Вряд ли он вызовет в тебе отвращение. Важно помнить о том, что нас с тобой ожидает, а не о черных буднях, которые придется перетерпеть, а потом с легкостью перечеркнуть, словно их и не было. Я верю в удачу, верю в тебя и верю в результат. Ничего не дается с легкостью, тем более, если речь идет о золотых горах.

Ника поднялась, подошла и села к нему на колени. Какая каша была в ее голове! Такого оборота она не могла предположить и во сне. Сейчас лучше об этом не думать. Пусть все идет своим чередом, так, как он хочет. За его спиной девушка себя чувствовала, как за каменной стеной. Иначе и быть не могло.

На следующий день Олег Злачников встретился с Никой в ресторане. Тогда она еще не знала, что милая забегаловка принадлежит ему. Они сидели за столиком, и на сей раз Ника командовала парадом.

— Тебе необходимо познакомиться с Андреем Курносовым и стать его самым лучшим другом. Через три-четыре дня я должна с ним переспать, но не как уличная шлюха, а как его будущая жена. Ты меня хорошо понял?

— Очень плохо. Зачем тебе какой-то Курносов, когда есть Чаров?

— Курносов в большей степени должен интересовать тебя. Чаров никуда от меня не денется, и его заморские сокровища тоже, а вот ты рано разинул рот на российское богатство Чарова. Андрей Курносов — его сын и по закону ему будет принадлежать наследство Чарова.

— Сын? Почему я о нем ничего не знал?

— Потому что у него другая фамилия и отчество. Плохо копал. Теперь будешь делать то, что я говорю. Мы меняемся ролями. Если, конечно, ты хочешь получить свою долю. Я ведь и без твоей помощи могу обойтись.

— У нас соглашение о партнерстве, — раскраснелся Олег.

— Я помню, и только поэтому встретилась с тобой. Начинаем активно действовать. Планы будут корректироваться по ходу событий. Этап первый. Я должна стать женой Андрея Курносова. — Ника выложила на стол листок бумаги. — Здесь его адрес и другие данные. Я уже успела на него взглянуть сегодня. Симпатичный парень, похож на отца. Обожает компьютер, пьет только пиво, любит горные лыжи и отлично стреляет из малокалиберной винтовки. Ты должен любить

то же самое. По некоторым непроверенным данным, он еще и бабник в придачу. Это плохо. Такого трудно женить, да еще в двадцать три года. Ладно, этот вопрос я сама решу. Но ты должен меня подать ему как недотрогу, суперпорядочную и самую надежную в мире. Он должен смотреть на меня, как на святую.

— Что ты задумала? У тебя есть план?

— Есть. Но обсуждать его рано. Выполним первую задачу, я поставлю перед тобой вторую.

— Уверена в успехе?

— На сто процентов, если ты не гнушаешься грязной работой. Запомни, мститель, большие деньги легко не даются, их зарабатывать надо. И не с кайлом в руках, а с динамитом.

— Что ты подразумеваешь под грязной работой?

— Разгребать дерьмо. То, к чему ты уже привык. И подливать новой грязи под ноги противнику. Это нам надо бежать по проторенным дорожкам, а остальные должны скользить на месте.

— Темнишь, девка!

— В темноте легче тому, кто путь знает. Пусть другие себе лбы расшибают о стены. Не теряй времени, дорогуша.

Когда Ника выслушивала признания в любви от сына Чарова, Андрея, сам Чаров венчался в церкви предместья Сан-Рафаэль. Его невеста Катрин Пуартье, она же графиня Екатерина Федоровна Ростопчина, шептала на ухо жениху возвышенные слова, полные чувств и трепета. На нем был черный смокинг, на ней кружевное белое платье и очень необычное громадное ожерелье с золотыми подвесками и огромным бриллиантом темного цвета по центру. Никто ничего подобного никогда не видел.

Венчание проходило по русским обычаям, на русском языке, в церковь были допущены только самые близкие. Ни репортеров, ни журналистов даже на порог не пустили.

После обряда жених набросил на плечи невесты соболью пелерину, прикрывшую странный, но очень красивый наряд, и они быстро сели в машину. Частная охрана оттеснила любопытствующих и репортеров на солидное расстояние, и жениха с невестой никто толком не разглядел.

Свадьба была скромной. Охраны больше, чем гостей. А в полночь над особняком дали фейерверк. Тридцать залпов, ознаменовавших рождение новой семьи.

Глава II

ЭПИЗОДЫ ДВУХГОДИЧНОЙ ДАВНОСТИ

Хозяина шикарного особняка на южном побережье Финского залива звали Германом Васильевичем Камышевым. Это был коренной ленинградец, крупный партийный функционер в прошлом, а ныне — заметная фигура в исполнительной власти Северо-западного округа России. Активности с потерей партийного билета у Камышева не убавилось, он все еще умел держать в руках вожжи и продолжал работать на благо отечества, притормаживая реформы и оставаясь консерватором старой школы. Таких, как он, еще хватало во властных структурах, и они не торопились уступать свои места молодым выскочкам, называющим себя демократами и реформаторами. Сегодня все причисляли себя к лиге демократов, и все боролись с большевистским прошлым. Хамелеоны от политики быстро сменили окрас, красные знамена на триколор, и зашагали в ногу со временем.

Герман Васильевич стоял у окна и смотрел на цветущий сад. Его единственный гость сидел на кожаном диване и потягивал предложенный ему коктейль, не отрывая взгляда от возбужденного хозяина. Сменились времена, — сменились привычки. Раньше деловые встречи проводились в банях на дачах, с пивом и раками, теперь предпочитали коктейли и богато обставленные гостиные или кабинеты.

— Он запаздывает? — спросил гость.

— Нет. Он никогда не опаздывает, потому что никогда не назначает точного времени встречи. Мы к этому просто не привыкли. Он позвонил и спросил, в какой день недели я буду дома. Я ответил. Тогда он сказал: «Ладно, я заскочу к вам в течение дня». А что я должен был ему сказать? В конце концов, в нашей встрече я заинтересован больше, чем он. Приходится мириться.

— Странный тип. Вы меня заинтриговали. Вы, Герман Василич, определили его профессию, как искателя кладов. Очень романтично, конечно, но по сегодняшним временам звучит смешно. Что вы о нем знаете?

Хозяин отошел от окна и уселся в кресле напротив, где на сервировочном столике стоял его стакан с коктейлем. Он закурил и внимательно посмотрел на гостя, в глазах которого любопытства было столько же, сколько непонимания. Когда-то и он сам ничего не понимал.

— Вас интересует биография? Извольте. Возраст за сорок пять, окончил школу в Калуге, служил на флоте, женился, окончил Историко-архивный институт, затем юридический факультет университета, член Всероссийского географического общества, участник нескольких экспедиций, служил в розыскном детективном агентстве у генерала милиции Игнатова, где проявил себя с лучшей стороны. Очень умный, обаятельный человек с неординарным мышлением и незапятнанной репутацией. Сейчас открыл свой собственный бизнес, строит элитные коттеджи в ближайшем пригороде. Что касается остального, то он остается для всех загадкой так же, как и его команда, которая на него работает. Одно могу сказать с уверенностью, этот парень — уникум.

— Каковы же его заслуги?

— Он вернул из-за границы золотую коллекцию убранств, а так же столовые приборы царя Федора Иоанновича, проданные в свое время советским правительством за зерно. Разумеется, сделал он это с помощью афер. Но он не официальное лицо, а частный предприниматель, и правоохранительные органы не вмешиваются в его дела, а попросту их не замечают. Орденов и наград он за свою работу, как вы догадываетесь, не получает и в сводки новостей его имя не попадает. Однако мы содействуем его работе по мере сил. Условия всегда диктует он, а мы не задаем вопросов. Так однажды ему понадобились раритеты, хранящиеся в запасниках Эрмитажа, которым цены нет. И они ему были выданы сроком на неделю под ответственность мэрии. Зачем? Пустяки. К нему приезжал гость из Лондона, и он хвалился перед ним своими сокровищами. Гость уехал, а раритеты были возвращены в Эрмитаж. Никто не вникает в его деятельность, нам нужен результат, и мы получаем то, что заказываем. Если он потребует, то ему в квартиру «Медного всадника» на пару дней поставят. Загвоздка может заключаться лишь в квадратных метрах жилья и бетонных перекрытиях, способных выдержать соответствующий вес.