Облачное счастье - Аннa Шнайдер

Василий. Настоящее

Он вышел из подъезда дома Тани и, подняв голову, с недовольством посмотрел на окна шестого этажа — где-то здесь должна была располагаться её квартира.

Когда Василий решил приехать в Москву, он вовсе не рассчитывал на тёплый приём, особенно учитывая их с Таней неприятное расставание. А потом и тот его импульсивный поступок… Возможно, не стоило на неё так давить с этим сексом практически с порога, но он тогда хорошо выпил и плохо соображал. Да и подумаешь, первый раз, что ли? А закобенилась настолько, словно девственница и Василий её силой взял. Можно было и помягче быть, в конце концов, он из Питера примчался, а Таня не оценила.

И сейчас тоже как-то… не оценила совсем, и не улыбнулась ни разу, не обрадовалась. Удивительное дело, и почему? Василий на её месте прыгал бы от счастья. Квартира ничего, да, Таня молодец, но это всё же не Москва, а Подмосковье. И работать, когда дочке ещё и года не исполнилось… это какое-то днище. Если у неё так серьёзно с этим придурком, почему он её не обеспечивает? Вроде же работает, по крайней мере похоже на то — уходит на весь день. Мало получает? Или у них на самом деле несерьёзно, так, периодический секс без обязательств? Хотя от Тани чего угодно можно ожидать, на самом деле. Она вполне способна и батрачить в свободное время, даже если её мужик хорошо зарабатывает. Просто из принципа и нежелания сидеть на чьей-то шее.

Этот вариант был для Василия особенно хреновым. Одно дело: очаровывать свободную девушку, другое — занятую. Особенно занятую Таню. Она же упрямая, как коза! Впрочем… у него много козырей, которые просто нужно правильно разыграть. Во-первых — ребёнок. Под предлогом свиданий с девочкой можно видеться и с Таней, ухаживать, дарить подарки. Во-вторых — деньги. Таня, разумеется, коза, но дурой она никогда не была. Должна же понять, что не в её положении рожи корчить. И если по судьбе счастье привалило — надо брать и пользоваться.

Ну и в-третьих… кажется, всё-таки Таня до сих пор его любит. Для Василия это теперь было очевидно, и он считал это самым главным своим козырем.

Не любила бы — про ребёнка не стала бы говорить. А раз сказала, видимо, надеется, что он будет просить прощения и всячески искупать свою вину. Просто не может показать радость с порога, цену набивает. Она всегда была гордой…