Сто тысяч лет большой надежды - Ирина Анатольевна Кошман

class="p1">11 декабря 2006 года Трэйси взяла Питера и отправилась с ним к своему врачу общей практики (GP). Он-то впервые и заметил на лице, груди и правом плече ребёнка синяки. Когда мать не в состоянии была дать логическое объяснение этим повреждениям, он сразу же отправил их больницу. Ребёнок был тщательно осмотрен в больнице Уиттингтон там же на севере Лондона консультантом педиатрического отделения доктором Хизер Маккиннон, которая сделала заключение, что повреждения, возможно, не были следствием случайности.

Мать малыша Питера же утверждала, что он упал с дивана. Но доктор всё же решила подстраховаться и написала в заключении: «Нельзя отпускать домой. При необходимости проверка полицейской охраной порядка».

Малыш Питер провёл в больнице четверо суток, после чего было решено неофициально отдать его на попечение друга семьи. Находиться он там должен был до тех пор, пока не завершится расследование полиции и социальных работников.

Социальные работники, которые побывали в муниципальной квартире, обнаружили, что она была грязной и воняла мочой. В полу и стенах были проеденные крысами дыры. Позже было выяснено, что ребёнок чаще всего играл с игрушками в одиночестве, в то время как мать занималась серфингом по Интернету или смотрела телевизор. Полиция описывала её как «неряху, полностью оторванную от реальности». Как оказалось, позже, о своих собаках она заботилась лучше, чем о собственном младенце.

19 декабря Трэйси Коннели была взята под арест по обвинению в насилии над ребёнком. Через три дня малыш Пи был помещён в регистр службы защиты детей (теперь социальные работники должны были тщательно следить за ним).

Должно быть, то время, что Питер провёл с семьёй Анджелы Годфри, было самым счастливым в его недолгой тяжёлой жизни. За тот месяц, что он провёл с Анджелой, он был охарактеризован как спокойный, тихий маленький мальчик, от которого не было никаких проблем. Но что ещё было немаловажным нюансом: за всё это время на его теле не появилось ни одного синяка.

Но 26 января 2007 года все обвинения с Трейси Коннеи были сняты, и малыш Питер вернулся в семью в квартиру на Тоттенхэм. Важным фактом в деле о Baby P было то, что ни социальные службы, ни полиция до самого конца не знали и не догадывались о том, что в квартире жила не только Трэйси и Питер с тремя псами, но ещё и её бойфрэнд Стивен Баркер, наличие которого Коннели тщательно покрывала. И в этот раз социальные службы ничего не знали о том, что вместе с Трэйси в квартиру вернулся и её сожитель. Мать сказала, что она избавилась от собак и пообещала сотрудничать с социальным работником Марией Уорд и медработником Полет Томас, чтобы снять с учёта социальной службы имя Питера.

В начале апреля 2007 года к Трэйси пришла подруга. Позже она рассказала, что видела Питера сидящим в саду. Невооружённым глазом можно было заметить ушибы у него на лице. Он играл один и ел грязь. Трэйси рассказала подруге, что он очень привык к женщине, которая ухаживала за ним в течение месяца.

«Она говорила, что он всё время хотел ласкаться и прижиматься», – рассказывала подруга.

Но 9 апреля малыш Питер был доставлен в больницу с отёками и синяками по всей голове. Его мать утверждала, что его толкнул другой ребёнок и Питер ударился головой о мраморный камин. Врач, осмотрев ребёнка, забеспокоилась, ведь малышу был всего лишь один год. Было решено госпитализировать ребёнка и сообщить об этом в социальные службы. Но Питеру был поставлен диагноз менингита, и его было решено отправить поправляться домой.

К этому времени отношения между Трэйси и её бойфрендом начали ухудшаться, а к июню 2007 года атмосфера в доме накалилась до предела. Особенно на обстановку повлияло то, что в семью переехал человек по имени Джейсон Оуэн. Как оказалось, гораздо позже, он был братом Баркера.

Оуэн расстался со своей женой и был в бегах со своей 15-летней девушкой. Но об этом продолжительное время никто не догадывался. Социальный работник Мария Уорд решила осуществить визит в семью Коннели 1 июня 2007 года для проверки. Она обнаружила малыша Питера лежащим на диване под одеялом. Его лицо было красным, и она увидела синяки под подбородком. Этого было достаточно, чтобы снова взять мать под арест во второй раз.

Она отрицала причастность к нанесению вреда своему сыну и сказала следователям, что она «чертовски хорошая мама». Выслушав её доводы, было принято решение на межведомственной основе выпустить её из-под ареста и вернуть ей на попечение малыша Питера, хотя и под присмотром подруги семьи, которая заботилась о нём ранее.

Но по состоянию на конец июня контакт между матерью, социальным работником и патронажной сестрой стал совсем неустойчивым.

В последний раз Мария Уорд видела малыша Питера 30 июля 2007 года. Он сидел в своём багги в зале. Его лицо, руки и одежда были измазаны шоколадом. Хотя он и был обеспокоен и суетлив, он улыбнулся ей. Позже выяснилось невероятное: лицо и руки Питера были вымазаны шоколадом не потому, что он был маленьким сладкоежкой и неряхой, а потому, что убийцы решили таким образом замаскировать ссадины, кровоподтёки и синяки ребёнка.

Уже в это время высокопоставленные сотрудники полиции пришли к выводу, что малыша Питера нельзя отдавать под опеку матери. Но нужны были веские доказательства, чтобы забрать его. За неделю до смерти Питера они решили начать искать эти доказательства. И тут же было заявлено, что доказательный порог не был достигнут. 1 августа мать отвезла ребёнка в больницу Святой Анны в Харингей. Там он был осмотрен педиатром доктором Сабах аль-Зайат, которая отметила, что ребёнок был капризным, непоседливым и несчастным, но она не нашла никаких признаков насилия, сломанных ребер, сломанной спины или ушибов.

«Внешне он не отличался от остальных детей своего возраста с простудой», – говорила она в суде. «Он мог сидеть без поддержки. Не было никаких оснований подозревать что-либо неладное». Доктор Сабах аль-Зайат утверждала это, чтобы защитить себя от обвинения в непрофессионализме, так как при вскрытии ребёнка было обнаружено около 50 перенесённых им травм. Доктор также ссылалась на то, что ребёнок всё время капризничал и не давал тщательно осмотреть себя. Однако на первом допросе она говорила, что плакал он первые минут 5, осматривала же она его час. Так что за это время можно было вполне обнаружить множественные повреждения.

2 августа 2007 года в связи с тем, что врач не обнаружил никакой патологии, полиция объявила, что закрывает расследование о жестоком обращении с ребёнком, которое