Убей или умри! (СИ) - Токсик Саша

В этот момент в дверь заколотили. Это был не скромный, вежливый стук. Били от души, возможно даже кулаком. При этом внутрь не заходили, хоть за это спасибо. Шпингалета на двери я снова не обнаружил, несмотря на то, что искал.

Странно, случайные люди сейчас по коридорам не ходят. Так что появления Ланса с его шестерками я не опасался. В то же время Бисквитика с пирожками ко мне тоже вряд ли пустят. Оставался один вариант, и я с ним, в принципе, угадал.

— За каким хером тебе понадобилось впрягаться за эту шалаву!? — с порога заявила мне Марина.

Такой бешеной я не видел её ни разу. Даже когда Симба с Бисквитиком обломали её планы, Марина только губы сжала плотнее и глаза прищурила. А сейчас мечет громы и молнии.

— А что? — опешил я.

— Нахрена тебе этот балласт? — продолжала кричать Марина, — Насобирал себе всякого мусора! Одна сиськами зашибить может, вторая рот откроет, асфальт видать… Ты бордель открывать собрался что ли?! Ой!

Ой она произнесла тогда, когда поняла что я голый. Совсем голый. Абсолютно. Раздевалка, она на то и есть, что в ней раздеваются. Так что я вышел из душа прямо так, как есть. Да, последние три дня здорово прибавили мне наглости.

Она была так хороша в этот момент, разрумянилась, прическа чуть растрепалась, грудь вздымается от переполняющих эмоций, ротик приоткрыт, чтобы обвинить меня еще в чем–нибудь.

Чтобы остановить поток этих громких и бестолковых слов, я как–то сам собой притиснул её к стене, и впился в её губы своими.

— Уфффф… — выдохнула Марина после долгого и основательного поцелуя, — Отпусти уже… Глянь намочил всю…

— Сбежишь?

— Дверь заблокирую.

А что, так можно было?!

Глава 22

До этого я никогда еще не занимался сексом в душе. Скажу честно, в фильмах это выглядит иначе. Романтичнее, что ли. На самом деле в душевой кабине довольно скользко, очень тесно, и падающая вода отвлекает от процесса. Мне бы, возможно, даже не понравилось, если бы не Марина.

Тело Марины было безупречным. Таких девушек я видел только в глянцевых пафосных журналах, или очень дорогих порнофильмах. Её кожу полностью покрывал ровный золотистый загар, даже там, где у других девушек видны забавные следы от трусиков и лифчика, здесь все было идеально

Не отпускала мысль, где же она могла загорать абсолютно голая зимой, и как было бы приятно понаблюдать за этим зрелищем.

Марина действительно была опытнее меня, но все мысли об этом вылетели из головы почти сразу. Как только она встала передо мной на колени в тесной душевой кабине, и посмотрела снизу вверх, так словно мечтала обо мне всю жизнь, и хочет меня каждым сантиметром своего тела.

Меня бросило в жар от одного этого взгляда, кровь отлила от головы вниз, блокируя вообще любые осмысленные действия, а член аж заныл от напряжения.

Марина, видя мою реакцию высунула ловкий розовый язычок, и принялась им дразнить меня, кокетливо поглядывая вверх. Черт, она хотела довести меня до какого–то безумия и добилась своего.

Я попытался притянуть её к себе, но она не позволила, продолжая тереться об меня губами, щеками, носиком. Я запрокинул голову вверх, чтобы хоть чуть отвлечься, и не кончить прямо в этот момент.

Тогда она стала подниматься поцелуями выше по моему животу и груди, и я почувствовал как прикасаются к коже её затвердевшие возбужденные соски. Её кожа пахла цветами и пряностями, и сейчас аромат стал еще сильнее.

Она стояла рядом со мной в тесноте душевой кабины, под струями воды, прижавшись всем телом, глядя мне в глаза, и меня как током пробило желание обладать этой дразнящей сучкой.

Трахнуть её… обладать… подчинить… Взнуздать словно непокорную кобылу. Я легко подхватил её под бедра, притиснул к стенке, сажая на свой член.

Она вскрикнула… еще и еще, и я снова впился губами в ее рот, чтобы заставить замолчать. Она целовалась бешено, укусив меня за губу, так что я почувствовал привкус крови. Мы словно сливались в одно целое везде, где могли прикоснуться друг к другу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Марина сомкнула ноги за моей спиной в замок, я прижимал ее спиной к стене, и раз за разом приподнимал и еще глубже сажал на свой член.

— Вот так сучка… получай сучка… нравится тебе, сучка?.. — как ненормальный повторял я.

Струи воды, которые хлестали по спине, отвлекали не давая разрядиться и держа на самом пике. Марина вдруг забилась в моих руках громко вскрикнув… Я чуть не испугался, пока не понял, что она так бурно кончила.

— Ну ничего себе… — девушка скользнула вниз, не слишком уверенно становясь на ноги. Она развернулась ко мне, подставляя аккуратную округлую попку, и стала медленно покачивать бедрами, чуть приподнимаясь на носочки то одной ногой, то другой. Я взял её за талию подтягивая к себе, и входя, на этот раз сзади.

— Ммммм… да! — простонала Марина. — Просто охуенно…

Она уперлась ладонями в стену, прогнувшись так, что члену внутри неё стало тесно и горячо. Я двигался, чувствуя как головка трется внутри, упирается во что–то.

— Даааааа… — не выдержал я, напряжение нарастало, оно поднималось из паха вверх по позвоночнику, чтобы взорваться в мозгу…

— Не жалей меня… я не хрустальная… ухвати за волосы… делай всё, что захочешь.…

Я чувствовал себя учеником, но я старательно и с охотой учился. Я запустил пальцы Марине в волосы, сжал оттягивая к себе… увидел ее сумасшедшие глаза… полуоткрытые в крике губы…

— Ааааааа… — глубоко и протяжно застонала она, и я кончил в нее, а она сжалась внутри, словно выдаивая меня до последней капли.

Не удержался. Забыл. Кажется на лице у меня было все написано.

— Не переживай, папой не станешь… — усмехнулась Марина, и это прозвучало не зло, а наоборот, как–то заботливо, — я на таблетках.

Облечение во мне смешалось вдруг с ревностью. Раз Марина принимает противозачаточные, значит я не один такой, счастливец. И с чего я вообще взял, что могу рассчитывать на какое–то продолжение?

Тупая, бессмысленная ревность к девушке, которую я даже не считал своей. Даже Бисквитика я воспринимал более близкой, что ли. И в то же время не хотел отпускать от себя эту идеальную холёную блондинку, которая явно была мне не ровней.

Но рекламщица не спешила уходить, и даже одеваться. Мы отдыхали лежа на кушетке. Марина как–то так ловко и уютно устроилась у меня на груди, что нам было совсем не тесно. Я перебирал её волосы, а она рисовала узоры острым ноготком у меня на груди. Кажется, на какое–то время я даже провалился в сон.

Я снова на арене. Смотрю и вбиваю обломок катаны прямо Лансу в горло. Крит! Еще и еще! Крит! Крит!!! Бью как маньяк распластавшись на жертве, пока не оказываюсь на песке арены один. Ланс обнулился. Я победил.

Едва вылезаю из капсулы, как Ланс врывается к нам в раздевалку. Он худой и нескладный, с очень белой кожей, на плечах крупные рыжие веснушки.

— Урод! — орет он на меня, — Так не честно, урод!!! Это была моя победа!!! Мой кубок!!!

— Отъебись от меня! — отталкиваю его, . — Ты сдох, значит проиграл!

Ланс толкает меня в ответ, так что я чуть не падаю. Едва устояв резко бью в ответ прямо в переносицу. Удар не сильный, но точный. Аристократический римский нос Ланса — всмятку. Кровь хлещет на пол и мне на халат. В раздевалку прибегают люди, тренеры, кто–то еще… Меня хватают… держат, хотя я и не пытаюсь что–то делать. Ланса уводят…

Рывком возвращаюсь в реальность. Рядом мурлычет Марина.

— Если бы я знала, какой ты, — улыбается она, — поймала бы еще у тебя в комнате. И не теряла бы эти дни даром.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И какой я? — мне становится любопытно.

— Перспективный, — смеётся Марина, — скажу так, виртуальные игры, не главный твой талант.

Она кокетливо потягивается, так словно поглаживает меня сразу и всем телом и прижимается еще плотнее.

Мне приятно. Даже если она сто раз врет, и у неё на самом деле другие, коварные и далеко идущие цели, мне приятно её слышать и лежать рядом с ней.