Совьетика - Ирина Маленко

– Как насчет послезавтра вечером, Геррит?

– Великолепно! – полковник плотоядно потер руки, – Как раз большинство морпехов отправятся на рождественскую дискотеку в город… Чем меньше свидетелей, тем лучше. А с вахтой проблем не будет.

… Я вышла из ресторана, пошатываясь – но не от вина, а от тяжести свалившегося на мои плечи знания. Голова у меня кружилась. У нас оставалось два дня, чтобы сорвать это массовое убийство, призванное развязать войну…

… Лицо Ойшина, когда я рассказала ему обо всем этом, поразило меня. Он весь буквально побелел от гнева. Но не только из-за планов полковника и иже с ним в отношении Кюрасао и Венесуэлы.

– Я против, – сказал наконец он после затяжного молчания,- Это значит, что ты должна будешь с этим мерзавцем…? Что угодно, только не это!

Я была приятно удивлена. Но выбора у нас не было…

***

….”Кюрасао запрещает использование своей территории для нанесения удара по Венесуэле »… Этот заголовок я видела в газетах еще в 2005 году. А через год после этого на острове были проведены крупнейшие в регионе натовские военные учения… Те самые, с вылазкой натовских головорезов на красивейшем здешнем пляже… Как и в случае с референдумами в Ирландии, где власти заставляют людей переголосовывать столько раз, пока они не проголосуют «как надо», к сожалению, не местные жители это решают.

Как и следует при «подлинной демократии», «голосуй не голосуй,все равно получишь ***»… Правительство Кюрасао может решать все что угодно, но на самом деле то, как будет использоваться его территория, решают полковники Ветерхолты…

… Было уже очень поздно, когда члены нашего кружка собрались у Кармелы. Нужно было срочно решать, что делать.

– Может, предупредить венесуэльские власти? – нерешительно сказал кто-то. Тырунеш взвилась.

– Само собой. Но венесуэльцы не успеют ничего предотвратить.Тем более, что у нас нет документальных доказательств. Только слова полковника Ветерхолта.

– Может, обратиться в прессу?

– Опять-таки без доказательств? Да никто этого не опубликует – побоятся. Судебного процесса за дефамацию. Зато миссию Саскии и Алана здесь тогда точно можно будет считать законченной…

– Тогда что?

И тут с места поднялся Ойшин.

– Мне кажется, я знаю. Правда, это рискованно. Плюс наша миссия на этом тоже, вероятнее всего, закончится. И я давно уже не занимался этими вещами. Но во всяком случае, мы здесь будем не напрасно. Я вам скажу, что я думаю, и давайте вместе решать, реально это или нет. По-моему, надо будет проникнуть на базу и уничтожить этот самый МИГ. Это единственное, что нам остается – если учесть, что у нас есть всего два дня. Причем непременно надо будет сначала заснять его на видео – и тогда уже передать это прессе. Но я не знаю, как сильно эта база охраняется, и…

– Наверно, сильно, – сказала я, – Думаю, что сильно. Раз ее сочли самым безопасным на Кюрасао местом для подписания договора с Нидерландами.

– Вообще-то сильно, – вмешался в разговор сержант Марчена, – Но залив вокруг базы патрулируем мы, береговая охрана. И я хорошо знаю там все ходы и выходы. Так что думаю, это разрешимо. Хотя и не просто. Если вы, конечно, умеете нырять…

– Полковник сказал мне, что послезавтра вечером большинство морпехов уйдут в город на рождественскую дискотеку,- добавила я.

– Это даже еще лучше…Но после такого вам действительно оставаться на Кюрасао нельзя.

Они начали обсуждать технические детали операции, которые я здесь излагать не буду.

– Но ведь нас объявят террористами!- воскликнула Любеншка.

– Конечно, объявят, – спокойно подтвердил Ойшин, – А как же иначе? Но разве нас волнует, как нас назовут те, кто планирует разбомбить мирные кварталы, да еще с целью раздуть из этого региональную войну? Главное что мы сами знаем правду. Мы не собираемся никого намеренно уничтожать. Просто взорвем этот МИГ. Ну, конечно, там будет пожар; будет материальный ущерб. Но все это детский лепет по сравнению с тем, что они сами задумали.

…Было решено, что доведя полковника Ветерхолта до кондиции, я уговорю его показать мне злосчастный МИГ. Тем более, что полковник сам это предлагал. Когда он откроет ангар, то наши ребята – Ойшин, Рафаэлито и сержант Марчена, – которые проникнут на базу со стороны моря, свяжут полковника и… Остальное – дело техники.

– Балаклавы у всех есть?- спросил Ойшин.- И перчатки?

И я мысленно удивилась тому, насколько буднично у него это прозвучало.

– Давно уже я не делал взрывных устройств, – пробурчал Ойшин, – Это вообще не моя специальность. Придется столько всего вспоминать…

– Я раздобуду вам голландскую форму, – сказала Кармела, – Одна моя дальняя родственница работает в прачечной. Завтра же возьму у нее образец и сошью вам похожую.

– А как мы будем уходить? -спросила я. Уходить – это всегда самое сложное. Все равно как слезать с дерева намного труднее, чем на него забираться.

– Вы уйдете морем, как и пришли, – ответил сержант Марчена, – Саскию я увезу сразу же после того, как мы свяжем полковника. На своей служебной моторке. На Малый Кюрасао . Там она будет вас ждать. А вы, ребята, доплывете… – и он начал объяснять им, куда им нужно будет доплыть. – Ну, а уж оттуда и до Малого Кюрасао… Это надо будет подумать.

– Это, кажется, я и сам могу организовать, – отозвался Ойшин. – Но мне надо будет сначала переговорить кое с кем. Так что вы на всякий случай готовьте запасной вариант.

– Сделаем. А еще завтра с утра мы свяжемся с товарищем Орландо, и он организует дальнейшую вашу переправу. С Малого Кюрасао переправим вас к нему на Бонайре, а оттуда уже он вас будет вывозить. Упакуйте самые необходимые вещи, которые вы хотите взять с собой. Завтра утром Любеншка придет к вам убираться и заберет их с собой. Один из нас завтра же полетит с вашими чемоданами на Бонайре и отдаст их товарищу Орландо. А дом, скорее всего, придется поджечь. Чтобы оставалось как можно меньше улик. Конечно, на 100% все уничтожить нельзя, но надо стремиться именно к этому.

– Ты не знаешь, дом у дяди Патрика застрахован?- спросила я Ойшина. – Не хотелось бы, чтобы он из-за нас…

– Господи, о чем ты думаешь в такое время!- перебила меня Тырунеш,- Наверняка застрахован.

– А ты? – я вдруг осознала, чем рисковала Тырунеш, оставаясь в этом растревоженном осином гнезде, после того, как это она ввела меня в данное общество,- А вдруг у тебя будут из-за нас неприятности? А вдруг они вычислят, что ты…?

– За меня не беспокойся, -Тырунеш успокаивающе потрепала меня по руке, – Я ведь тебя нашла через агенство по трудоустойству и понятия ни о чем не имела. Переживем. Тем более, что у семьи моего мужа здесь кругом и всюду большие связи. Конечно, придется на некоторое время «уйти на дно», но это не страшно. Если все у нас получится как задумано, то они после этого долго еще не отважутся ни на что подобное.

Я не нашлась что ответить на это – так сражена я была ее храбростью. А я, имея таких товарищей, боюсь какой-то ерунды!

– А еще я достану вам клофелина. Для полковника, – сказала Мария-Елена. – Я думаю, что тебе, Саския, это будет очень кстати…

– Значит, каждый понял, в чем его задача? – спросила Тырунеш. И обращаясь к нам с Ойшином, сказала- Завтра вечером я заеду к вам, ребята. И тогда уже обговорим все до малейших деталей.

– У меня есть предложение, – сказал Рафаэлито, – Давайте назовем нашу операцию «Брион» – в память патриота Кюрасао, который посвятил свою жизнь освобождению Венесуэлы! Кто за?

И мы все одновременно подняли руки.

– Ну, ребята, -сказал Ойшин, – Пришла пора прощаться. С кем-то из вас мы еще увидимся, а с кем-то – нет. Во всяком случае, сегодня мы в последний раз здесь, со всеми вами вместе. И я хочу вам сказать – и думаю, что Саския меня поддержит, – что вы замечательные товарищи. Как мы гордимся тем, что нам довелось бороться и жить бок о бок с вами. У меня, как у всякого человека, бывали моменты слабости, когда я сомневался в том, не напрасно ли я прожил свою жизнь. Сегодня я знаю, что не напрасно. Но окончательно я буду в этом убежден только когда мы сделаем все, что от нас зависело, чтобы не дать развязать эту войну.

– Давай споем товарищам на прощание, Алан, – предложила я, – Боевую, ирландскую?

И мы хором затянули:

Come all ye young rebels, and list while I sing,

For the love of one's country is a terrible thing.

It banishes fear with the speed of a flame,

And it makes us all part of the patriot game ….

– Нет, это слишком грустная, – сказал Ойшин. -

«Well I have been a Provo now for fifteen years or more

Of ArmaLites and mortar bombs I thought I knew the score

Now we have a weapon that we've never used before

The Brits are looking worried and they're going to worry more

Tiocfaidh ;r l;, sing up the 'RA

SAM missiles in the sky …»

А наши антильские товарищи слушали нас, и у некоторых из них подозрительно блестели глаза…

****

…Ночью я никак не могла заснуть. Состояние было как перед самым неприятным экзаменом. У капризной больной раком преподавательницы, где твоя отметка зависит не столько от тебя самой, сколько от того, насколько сильными будут у нее спазмы в день экзамена.