Синтез - Токацин

Гедимин мигнул.

— Ничего не будет.

— Даже если я буду работать с этими сферами ещё десять лет? — лаборант недоверчиво покосился на него.

— Поле защищает, — нехотя ответил Гедимин. — Ты читал теорию? Вообще не понимаю, чему вас учат.

Он хотел повернуть в лабораторию, но сквозь приоткрытые двери услышал сердитый голос Линкена — взрывник снова рассуждал о «мартышечьих подачках». Гедимин недовольно сощурился — на его памяти эти споры ни разу не привели ни к чему хорошему.

— Опять Саргон? — донёсся из-за двери раздражённый голос Хольгера. — Помню я, что он «готов был дать» сарматам! До сих пор шрамы на рёбрах…

— Сдох давно твой Саргон, — скрипнул зубами Гедимин, вспомнив неисправные истребители. Мёртвый пилот с раздробленными ногами тоже всплыл в памяти, и ремонтнику с трудом удалось от него отделаться, резко свернув в хранилище. Когда ворота закрылись, а голоса спорщиков затихли, мысли сразу потекли по другому руслу. Гедимин мельком взглянул на урановую сферу — процесс только начался, и мешать ему не следовало — и подошёл к облучателю. Обойдя его со всех сторон, сармат растерянно хмыкнул и жестом подозвал Айрона.

— Вспышек стало больше, — заметил тот, потыкав пальцем в защитный экран. — Весь ряд тяжёлых металлов светится ярче. Особенно свинец.

— Сходи за анализатором, — попросил Гедимин, направляя на себя генератор защитного поля. Это была «Оджи» — второй образец в мире, усиленный капсулой с ирренцием (ещё полграмма пришлось извлечь из-под урановой сферы, ослабив синтезирующее излучение, но генератор был нужнее).

Лаборант вернулся быстро, принеся с собой обрывок ругательства на сарматском языке, — Линкен, как и следовало ожидать, с течением спора не успокоился, а распалился ещё сильнее. «Закончу здесь и пойду унимать его,» — подумал Гедимин, забирая у филка анализатор и прикасаясь к защитному экрану напротив образца оловянной фольги. Побочных вспышек рядом с ним было немного — меньше, чем перед свинцовой пластиной — но они появились, и сармат понимал, что это означает.

Он уже погрузил манипулятор в защитное поле и почти дотянулся до образца, когда что-то заставило его скосить глаз в сторону. Там стоял Айрон и немигающим взглядом смотрел ему под руки, на полупрозрачный купол и уходящий под него манипулятор. Сармат убрал ладонь с устройства и повернулся к лаборанту.

«Иди сюда. Будешь извлекать образцы. Я их проверю.»

Айрон изумлённо мигнул и осторожно приблизился на шаг.

«Защита!» — резким жестом напомнил ремонтник. Лаборант испуганно закивал и потянулся к «арктусу».

«Можно?» — спросил он минутой позже, когда Гедимин уступил ему место у манипулятора и сам встал рядом с анализатором в руке.

«Работай,» — разрешил сармат; с прибором жестикулировать было неудобно. Айрон ещё раз недоверчиво оглянулся на него, но взялся за рукоятку и повёл манипулятор вниз.

…«То же, что было со свинцом,» — довольно кивнул Гедимин, увидев показания сигма-анализатора. Излучение нашло в оловянной и серебряной фольге микроскопические скопления ирренция — считанные группы атомов внутри «материнского» металла, чуть больше в олове, чуть меньше в серебре. «Откуда он, всё-таки, берёт недостающую массу?» — Гедимин уже начинал привыкать к недоумению, но не мог не задавать себе этот вопрос. Свинцовая пластина тоже не подвела его — как и ожидалось, ирренция в ней стало больше — на считанные атомы, но всё же не было сомнений, что синтез идёт, оставалось только собрать данные и выяснить его скорость.

Айрон ждал, когда Гедимин вернёт ему пластины, и даже не пытался заглянуть в анализатор. Ремонтнику показалось даже, что филк немного напуган. С успокаивающим жестом Гедимин протянул ему образец свинца. Вернуть всё на место и продолжать наблюдения, — всё, что сармат сейчас мог сделать. Статистика по примесям — возможным продуктам синтеза или распада — собиралась медленно, над данными с каждой проверки Гедимин сидел по нескольку дней, — ирренций вёл себя слишком странно, а у сармата было недостаточно опыта. «Собрать всё это — и в Лос-Аламос,» — думал он, глядя на примитивный облучатель и не менее простую синтезирующую сферу. «Может, там уже знают, в чём дело. Попробую передать Герберту новые данные. Может, будет польза.»

… - Как думаешь, какой образец следующий? — Айрон, взволнованный недавней работой, не замолкал даже в душевой, под дезактивирущим раствором.

— Медь, затем — железо, — без тени сомнения ответил Гедимин. — Почему — не спрашивай. Сам хотел бы знать.

— Я… тьфу!.. не думал, что ты доверишь мне работать с образцами, — лаборант случайно набрал в рот раствора, но и это не заставило его замолчать. — Ты никого к ним не подпускал.

— Тебе не нравилась моя спина, — хмуро отозвался ремонтник. — Теперь будешь смотреть на образцы. Ты наблюдательный. Следи за вспышками. Если появятся — проведём проверку сразу же.

Айрон мигнул.

— Проведём, — закивал он. — Если есть вспышки, должен быть и ирренций, и ждать тогда нечего… А про твою спину я ничего не говорил. Может, это Линкен сказал?..

— Семь граммов и двести три миллиграмма, — объявил Константин, медленно и осторожно снимая образец ирренция с весов. Взвешивался он вместе с защитным полем, взяться за него можно было только тонким пинцетом, чтобы крупица металла не закатилась под ноготь или в складку перчатки, и Константин передавал его Гедимину очень неохотно, с неодобрением глядя, как ремонтник неуклюже держит захват. Сейчас Гедимин не спешил забрать готовый слиток, но и у печи, где готовилась к прессовке урановая окись, его тоже не было. Он сидел у верстака, увлечённо над чем-то склонившись; конструкция выглядела примитивно и ненадёжно, но ему нравилось.

— Что там у тебя? — спросил командир, подойдя к нему. Остальные сарматы — даже Хольгер, который до этого момента выглядел очень занятым — подошли следом. Гедимин подавил желание прикрыть конструкцию ладонью, только сердито сощурился.

— Обсидиановый экран, — ответил он.

— Зачем? — Константин подошёл ближе и протянул руку к конструкции. Гедимин отодвинул хрупкое сооружение в сторону (хотя предпочёл бы отодвинуть командира).

— Для ускорения синтеза, — пояснил сармат. — Поставлю под сферу.

— Лучше некуда, — пробормотал Константин, разглядывая экран. — Уже нашёл обсидиан и всё собрал… Я что, давал разрешение на ускорение синтеза? Или, может, ты приносил мне обоснование… вот этого вот?

Гедимин ударил его по руке и прикрыл конструкцию ладонью. Возможно, тычок чужого пальца она выдержала бы, но сармат не для того шлифовал обсидиановые линзы, чтобы позволить их ощупывать.

— Разрешение выдало Ведомство, — сказал из-за своего стола Хольгер, показав сарматам экран смарта; текст документа был виден плохо — в поле зрения попали в основном пометки секретности. — «В целях ускорения выработки исследуемого вещества разрешается использование обсидиановых линз в необходимом количестве. Окончательное решение о безопасности эксперимента принимают специалисты Центра. О результатах отчитаться…»

Константин в досаде хлопнул рукой по бедру.

— Когда успел договориться?!

— Это небыстро, — ухмыльнулся Хольгер. — Полтора месяца переписки. Но там встречаются умные сарматы… Возможно, ещё через полмесяца придёт второе разрешение. Оно более интересное.

— Что ещё? — Константин развернулся к нему. — Очередная попытка подрыва лаборатории?

Хольгер пожал плечами.

— Тебе везде мерещатся подрывы. А между тем сивертсенитовый цех работает уже три месяца, и ни одного лишнего взрыва там не было. А разрешение — на переработку первичного образца. Мы с Гедимином попробуем выделить из него кейзий и констий. Пока у нас нет этих металлов в чистом виде. Это будет по меньшей мере интересно.

Константин мигнул.

— Замечательная идея… Об авторстве спрашивать не буду, — он хмуро покосился на Гедимина. — Чем вы оба намерены заменить переработанный образец?

— Весь ирренций вернётся на прежнее место уже через сутки, — пообещал Хольгер. — Он как раз легко отделяется. А если что-то пойдёт не так… У нас уже двадцать пять граммов наработанного металла. Не вижу проблемы.

Северянин покачал головой, глядя то на Гедимина, то на Хольгера.

— Как хорошо всё решается без малейшего обоснования…

— Я напишу обоснование, — заверил химик. — Только не мешай работать.

Константин сердито фыркнул.

— Ну-ну, пиши. Не забудь объяснить, зачем тебе понадобились кейзий и констий, и что мы получим, убив на них время и реагенты.

…Обсидиановая сфера прочно заняла своё место; Гедимин пошевелил её манипулятором — она не качнулась. Аккуратно вернуть урановые сегменты, вставив все выступы в нужные углубления, было немного труднее, и сармату всё время не хватало второй руки, — фрилометаллический захват был очень неуклюжим в сравнении с настоящими пальцами. Чуть сбоку, у кольцевого облучателя, нетерпеливо топтался на месте Айрон. Пять образцов были извлечены из-под защитного поля, и лаборант ждал, когда подойдёт Гедимин с анализатором. «Медь и железо,» — отметил про себя сармат, покосившись на вытащенные пластины. «Значит, предположения верны.»