Исчезнувший - Алексей Макеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам он остался доволен результатом первой встречи. Стас не тешил себя иллюзиями насчет того, что ему удалось убедить хозяина в своей невиновности, и тот решил смягчить приговор, освободив его от цепи. Просто это был скорее психологический ход, призванный сломить пленника, заставить паниковать, совершать необдуманные поступки и просить о пощаде. Но пленник не сломался, и нужда в дополнительных способах устрашения отпала. К тому же теперь он был в подвале не один, а это тоже влияло на состояние духа. Крячко решил, что другого подвала, где можно было бы держать пленников поодиночке, на территории клуба попросту не было, поэтому Рубану и пришлось сменить тактику. Что он предпримет дальше, было непонятно, поэтому оставалось только ждать.
Волновал Стаса и вопрос о том, знает ли Рубан, что держит в подвале мента. Если знает, то его поведение вызывает опасения. Мало кто из новоявленных бандитов рискнет связываться со столичными ментами. А в удостоверении прописано не только звание полковника, но и место службы, а также сфера деятельности. В конце концов, он не из налоговой полиции, не из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Он служит в уголовке, а это, можно сказать, элита. Да и звание дает понять, что в Главном управлении он не последний человек. Неужели все это Рубана не пугает? Неужели он настолько уверен в своей неуязвимости? Кто же тогда его «крышует» там, в Москве, что он может позволить себе посадить на цепь сотрудника с Петровки? Президент, что ли?
Усилием воли Крячко заставил себя прекратить думать о том, что не приносит практической пользы, и начал думать о том, как выбраться из подвала. Пока в соседней комнате горел свет, он успел рассмотреть подвальное помещение достаточно внимательно. Под самым потолком заметил окно, но вряд ли этот путь можно будет использовать. Мало того, что размером окно было максимум пятьдесят на пятьдесят сантиметров, так еще и наглухо забито либо фанерой, либо вообще металлом заварено. Худощавый Гена мог бы пролезть сквозь него, но он в таком плачевном состоянии, что дальнейший план ему не по зубам. К тому же не факт, что удастся выбить хотя бы фанеру. Поэтому вариант с окном Крячко отбросил.
Оставалась дверь. Ее можно было использовать только в тот момент, когда приходит охрана. Первый раз, когда приводили девушку, охранники были без оружия, электрошокеры на ремнях и все. Второй же раз пришли с автоматом, но одному из них предстояло спуститься вниз, поэтому и дополнительные меры безопасности. Вряд ли они целыми днями при оружии ходят, все-таки это не режимный объект, зачем клиентов пугать?
Позволить себе использовать девушку в качестве заложницы Крячко просто не мог. Жить ему, разумеется, хочется, но он был твердо убежден: человеком нужно оставаться в любой ситуации, а прикрываться девчонкой – это уже низость. Он не знал, думал ли об этом Влад, но вот в том, что Гена этот вариант не исключал, понял сразу. Одно радовало: у Гены и Влада было куда меньше поводов бежать из подвала, чем у него, и вряд ли они станут действовать самостоятельно. Значит, ему и карты в руки.
Он решил, что наилучший способ – заставить охранников поверить, что одному из пленников совсем худо. Помирает человек, и помощь ему оказать нужно немедленно. Могло и не сработать, но пока более дельные мысли на ум не приходили. Стас склонялся к тому, что «больным» должен прикинуться Влад. Его охранники знают не первый день, и, если и ожидают подвоха, то не с его стороны. К тому же парень не лишен актерских данных, сыграет свою роль от души. Гена для этой роли чересчур сухой, да к тому же агрессивный. Его охранники могут и не захотеть спасать.
Сам Крячко изобразить припадок мог на раз-два, но у него будет своя миссия. К ее осуществлению он приступил, как только охранники вышли из подвала. Ступени, ведущие наверх, были сложены из отдельных бетонных блоков. Длинные плиты, размером шестьдесят на тридцать, такой не размахнешься. Но верхняя ступень оказалась расколотой на три неравные части. Один кусок казался хлипким в плане использования, кое-где он уже раскрошился, использовать его в качестве оружия рискованно. Второй чересчур крупный и намертво сцеплен с соседними плитами металлическим прутом. А вот третий можно было попытаться освободить. Чем Крячко и занялся.
Подручных средств для работы у него не было. Цепь до верхней ступени не дотягивалась, в карманах было пусто. Голыми руками много не накопаешь, а крышкой от пластиковой бутылки скрябать бетон – только людей смешить. В карманах Гены и Влада тоже не нашлось ничего подходящего, охранники об этом позаботились. Но рабочий инструмент Стас все же нашел. Пока комната была освещена, он заметил около окна два металлических крюка. Не особо крупных, но на вид вполне прочных. Один из них можно было использовать в качестве копалки.
Он изложил план Владу и Гене, после чего подошел к стене, уперся спиной в штукатурку и подозвал Влада. Тот должен был забраться на самый верх. Сперва на колени к Крячко, затем подняться на его плечи, а там уже действовать самостоятельно. Работа заняла какое-то время, но один из крючков освободить из стены удалось.
Дальше Стас действовал сам. Он уселся на свободную ступеньку и начал методично водить острием крючка по швам между разбитой плитой и нижней ступенькой. Поводит-поводит, встанет, упрется каблуком в кусок бетона и раскачивает что есть силы. Затем снова сядет и ковыряет швы. Когда обломок поддался и выпал наружу, все трое ликовали, как если бы наша футбольная команда вдруг на чемпионате мира всухую обставила мадридский «Реал». Крячко радовался больше всех. В его руках лежал не просто булыжник, а ключ к свободе, да что к свободе, ключ к продолжению жизни.
Теперь оставалось ждать, когда придут охранники. Занятие противное и муторное, тем более, когда ждать приходится долго. Стас вообще не был уверен, что охранники еще сегодня вернутся. Была надежда, что к ночи они вспомнят о предупреждении про «жмурика» и принесут лекарства, но полной уверенности не было. А утром наступит воскресенье, и тогда план не будет стоить и ломаного гроша.
Чем
