Гори - Патрик Несс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Малкольм окинул взглядом дорогу. Тела… шериф, тот мальчик – его все еще видно под кипящей аурой, забравшей девочку… ее отец – лицом вниз, без движения, в ширящейся луже черной крови…
– Зачем? – спросил Малкольм.
– Ты смеешь спрашивать свою Митеру Тею зачем? – искренне оскорбилась она.
– Смею, – ответил, не оборачиваясь, он.
Дальше нужно быть осторожной. Очень на самом деле осторожной.
Сомнения. Возможно, дело просто в близости конца. Сколько бы мальчик ни говорил, что принимает его, человеческой природе свойственно сопротивляться. Возможно, он ничего не смог с собой поделать. Интересно, сможет она одолеть его в поединке? Сама же, в конце концов, и тренировала…
– Ибо не зрят они в сердцах драконов, – сказала она, медленно заходя ему за спину (рука привычно легла на рукоять пистолета). – Они жаждут этого. Они веками пытались понять. И даже несмотря на то что некоторые все-таки думали головой… а другие почитали драконов, защищали их – люди все-таки хотели знать. Проникнуть в сердце дракона.
– Спутник, – промолвил Малкольм.
– И это было бы только начало. – Она сделала еще один бесшумный шаг. – На спутнике они бы не остановились.
Повисла опасная пауза.
– Но ты их все-таки остановила.
– Я. И ты. – Каждая точка означала шаг. – Ты будешь вознесен во славе, Малкольм. Она ждет тебя.
– Не ждет. Ты говорила, что миссия принесет мир. Что остановит войну между людьми и драконами.
Опять.
– Так и будет. На веки вечные. Окончательный мир для драконов, которых больше никогда не потревожит ни один человек. Другой дороги не было. Слушай свою Митеру Тею, дитя. Она знает.
– Я совершил убийство, Митера Тея.
– Ради правого дела.
– И я жестоко ранил того, кто со временем мог бы меня полюбить.
Ну, вот и он. Второй мальчик. Который, вне всякого сомнения, и отвратил помыслы Малкольма от благой цели.
– Ты не оказался бы здесь, не повстречай его в самый нужный момент. Даже с моей помощью.
– Он – не просто случайность на дороге, Митера Тея. Он человек, целый и цельный, сам по себе.
– Мне так жаль, что у тебя на сердце рана. Эта способность любить лишь доказывает, как правы мы были, избрав именно тебя.
– Мне интересно, кто избрал тебя, – проронил Малкольм.
Вот теперь агент Вулф почуяла реальную опасность. Это вам уже не просто неподчинение… – это ересь. Настолько же немыслимая для Малкольма, как и умение дышать огнем. Пора с этим кончать.
– Я не причиню тебе вреда, – сказал он, все так же спиной к ней и не снимая руки с когтя. – Можешь застрелить меня, как решила. Хотя мне и невдомек почему.
– Потому что люди слабы, сколько бы они ни кричали о своей любви к драконам. Ты бы все равно рано или поздно заговорил и, возможно, помешал бы этому миру сгинуть в огне.
– А ты? Ты не заговоришь?
– А меня здесь уже не будет.
Вот тут он обернулся. Понимание всходило зарей у парня в глазах – понимание того, как абсолютно его предали. Она смотрела, как оно катится по чертам его лица, словно эхо подводного взрыва. Дуло ее пистолета смотрело ему прямо в лоб – их разделяли каких-нибудь три фута. Она бы давно уже его застрелила, да только рука мальчишки все еще лежала на Шпоре.
– Ты пыталась устроить так, чтобы голубого убили? – спросил он. – Ты же обещала просто его отогнать.
– Подчас приходится совершать злейшее богохульство ради общего блага, дитя.
– Как Верящий может такое говорить? Как можно в такое верить и все равно звать себя Верящим?
– Отпусти Шпору богини, Малкольм, – мягко сказала она. – Ты должен это сделать. Сейчас же.
– Кто ты такая? – в голосе его был страх.
Она опустила голову, уставилась в землю, вздохнула. Дуло пистолета тоже качнулось вниз. Он чуть-чуть расслабился, надежда воспряла и потянулась к ней…
Как она и хотела.
– Время пришло, – сказала агент Вулф, вскинула пистолет и выстрелила.
Малкольм был вполне способен узнать маскировочный прием, столкнувшись с ним посреди дороги. К тому времени, как дуло снова оказалось вровень с его головой, из рукава уже выпало лезвие и резануло женщину по кисти.
Пистолет полетел вон, выстрел ушел в ночь, клинок полоснул так глубоко, что отхватил ей напрочь указательный палец. Она вскрикнула, пистолет упал на землю рядом с пальцем.
Значит, битва.
Малкольм прыгнул на нее, в полете успев удивиться, что, несмотря на рану, она уже летела ему навстречу. Кулак непострадавшей руки тяжело врезался ему в висок. Он поглотил силу удара, устоял и снова рубанул клинком. Она отскочила, уклоняясь, и он воспользовался отступлением, чтобы рубануть еще, еще, еще… Она ускользнула дальше, вне зоны поражения, взглянула с улыбкой:
– Брось Шпору, Малкольм.
Покатилась по дороге с кувырком (еще немного, и было бы сальто), избегая очередного взмаха клинка, стремительно рванулась к нему за спину, почти достала Шпору… Он попытался прыгнуть ей обеими ногами на спину, сломав хребет – она сама его научила, немного зверства иногда не повредит… Но именно поэтому она все поняла и вовремя откатилась.
Замах сверху, еще одно рубящее движение, однако она с невиданной силой поймала его запястье в воздухе и зафиксировала. Пот заливал уже оба лица.
– Ты заставила меня убивать, – прошипел он.
– Ради правого дела, – прошипела в ответ она.
– Какого?!
Она пнула его в коленную чашечку – боль! треск! он зашатался… Она поползла на четвереньках к когтю, но он рухнул сверху, всем весом, повалил, встал коленями на руки. Она смотрела на него снизу.
– Ради чего я убивал? – взревел он.
– Чтобы спасти драконов… навсегда, – выдохнула она.
Мощно взбрыкнув ногами, она опрокинула его и в падении успела съездить кулаком в лицо. Теперь она стояла над ним; коготь был прямо позади Малкольма, и аура все росла, пульсировала, тянулась через дорогу…
Он вскочил и заработал следующий удар. Зуб выскочил из челюсти; он сплюнул его на землю. Четырехпалая длань, вся в крови, сгребла его за горло, во второй очутился подобранный с нечеловеческой скоростью пистолет.
– Кто же ты такая? – ахнул он снова.
– Я уже говорила. – Дело уперлось ему в лоб. – Я – твоя Митера Тея.
– Что случилось с моей настоящей матерью?
Она не сразу ответила – явно такого не ждала.
– Ты был сиротой. Как и все остальные.
– Многовато сирот у Верующих, если так подумать.
– И ты решил задуматься об этом сейчас?
– Это потому, что за спину тебе прокрался Нельсон с камнем в руке.
Она обернулась. Знала, что нельзя, но все равно
