Реконкиста - Игорь Вереснев

не требовалось: основные эрогенные зоны он предусмотрительно поместил на ушных раковинах жены. Крепко сжал губами мочку уха, принялся массировать её языком. Асель задрожала, веки её опустились, рот приоткрылся.

— Да, да… — подбодрила она мужа.

Он и сам знал, что — «да». Продолжал ласкать, сжимая ухо не только губами, но и зубами, не опасаясь причинить боль: поступающие от эрогенных зон болевые импульсы его доработка преобразовывала в удовольствие и порога там не было. Пожалуй, будь под ним женщина из плоти и крови, он откусил бы ей мочку. Но сэлы скроены куда крепче.

Дрожь, сотрясающая тело Асель, становилась всё быстрее, в неё вплетались крупные неритмичные конвульсии, с приоткрытых губ слетел стон.

— Хватит… — прохрипела она.

Нет, не хватит! В любой другой ситуации Асель с лёгкостью сбросила бы с себя тяжёлого тучного мужчину. Но сейчас её удерживал вовсе не Валерий, — удерживало наслаждение. Запредельное, недозволенное, призванное сломать барьер самоконтроля.

Асель больше не пыталась доставить удовольствие мужу, сосредоточившись на собственных ощущениях. Она тряслась, хрипела, молила остановиться, и эта её слабость возбуждала Валерия стократ сильнее. Никогда прежде в их любовных играх жена не была такой уязвимой. Не в силах и далее сдерживаться, он зарычал, дёрнулся, выплеснул сперму. На последних фрикциях разжал зубы, прошептал, прижимаясь губами к уху:

— Возьми меня на Медею! Сделай это!

То, что последовало далее, не предсказывала ни одна математическая модель. Дрожь и хрип оборвались мгновенно, Асель застыла в позе, какую приняла за миг до того, продолжая обвивать мужа руками и ногами. Именно застыла: мышцы напряжены, глаза закрыты, нет реакции на внешние раздражители. Дыхание у сэлов полезной функциональности не имеет, чистой воды имитация. Однако имитация на уровне безусловного рефлекса, не требующего осознания. Дышать Асель тоже перестала. Будь Кодрянская человеком, можно было бы диагностировать внезапную смерть. Для сэла такие симптомы свидетельствовали о нештатном отключении субэлектронного мозга.

Валерию стало страшно, — он что, нечаянно сломал её мозг?! Какую команду послала «пчелиная матка» в момент гибели? Может, сэлы взбесились, подняли бунт? Что происходит в мире? Нужно немедленно проверить новостные каналы, связаться с людьми из НИИСУБЭЛ!

Он разжал руки и ноги жены, высвободился, сел на кровати, натянул шорты…

— Ты чего вскочил? Спать не собираешься? — спросили у него спокойно.

Валерий поспешно обернулся. Асель лежала как ни в чём небывало, подперев ладонью голову, смотрела на мужа, улыбалась. По-обезьяньи ловко подцепила пальцами ноги отброшенное одеяло, подтянула. Предложила:

— Ложись, до утра ещё долго. Тебе перед дальней дорогой надо хорошо выспаться, а вещи я соберу. Кстати, утром не забудь сообщить в институт, что берёшь отпуск на… пусть будет на месяц.

Ошарашенный, Валерий улёгся рядом, позволил укрыть себя. Похоже, жена жива-здорова. И она изменила своё непреклонное решение?

Спросил осторожно:

— А Коршунова? Её нужно предупредить, что…

— Не нужно, — оборвала его Асель. — Ты полетишь на Медею инкогнито, под видом сэла.

Придвинулась ближе, прошептала на ухо:

— Побудешь в нашей шкуре хотя бы формально. Предупреждаю: с борта нибелунгера — ни ногой!

Обняла его, затихла, дыша ровно и медленно, будто заснула. Сон у сэлов тоже был имитацией, только осознанной.

Зато Валерий долго не мог заснуть. Что произошло? Его план удался, он взломал доступ к глубинным разделам субэлектронного мозга, к тому, что у людей называют «подсознание»? Сумел внушить Асель своё желание? Или она разгадала его уловку и сделала ответный ход в их необъявленной игре? Ставки в которой растут.

Глава 10. Лена Крапивкина. Границы познания

Звонок из посольства застал Лену врасплох. Появившийся на голографическом экране ракшас был сама чопорность: чёрный двубортный блейзер с широкими лацканами, словно сошедший с картины конца прошлого тысячелетия, под ним — молочно-белый свитер-гольф. Редкие пегие волосы аккуратно подстрижены, уложены и, кажется, сбрызнуты лаком, грубоватые черты лица застыли в гримасе собственной значимости.

— Добрый день, госпожа профессор! С вами желает говорить госпожа Президент Демократической Республики Ракшас. Есть ли у вас несколько минут времени для этого?

На русском он говорил почти без акцента, разве что с присущей своей расе лёгкой шепелявостью. Но само построение фраз выдавало в говорившем внеземлянина, даже будь видеорежим отключён. В языке Чёрных Ракшасов, — нынешних граждан ДРР, — имелся аналог слова «друг». Однако среди оттенков его звучания не было ни одного, приемлемого в официальной речи. Оттого, даже говоря на основном языке Великой Небесной Земли, они избегали его употреблять, предпочитая архаических «господина» и «госпожу».

Задумавшись об этом, Лена не сразу сообразила, кто с ней «желает говорить». Спохватившись, закивала:

— Да, разумеется!

Картинка, мигнув, изменилась. Место сотрудника посольства на экране заняла госпожа Президент Кийра’Дор Каррохос. В отличии от своего подданного, выглядела она можно сказать по-домашнему: широкое цветастое пончо, скрывающее формы, но оставляющее открытой шею, волосы собраны в тугой клубок. Увидев подругу, женщина улыбнулась. Недоразвитые лицевые мышцы ракшасов превращали любое подражание человеческой мимике в хищный оскал. Но Кийра улыбаться умела.

— Привет, Лена! Рада тебя видеть.

Крапивкина, ещё не оправившаяся от неожиданности, пробормотала:

— Привет… Кийра, ты что, на Земле? Наверное, я пропустила в новостях…

— Я сегодня утром прилетела. Неофициальный визит, буквально на день-два.

Лена насторожилась.

— Что-то случилось?

— На Ракшасе? У нас постоянно что-то случается, — Кийра небрежно отмахнулась, но на собеседницу при этом смотрела пристально. — Это никак не помешает поболтать, посплетничать старым подругам. Когда сможешь выкроить часик для встречи? Попьём твой любимый мятный чай.

В голове Крапивкиной защёлкали паззлы-догадки. Визит неофициальный, на день-два, но первое, что сделала Кийра, прибыв на Землю — связалась с ней. А ведь у Президента ДРР наверняка хватает забот поважнее, чем болтовня со старой подругой. Тем более, хочет она не разговора по видеокомму, а личной встречи, «чайку попить». Наверняка Кийра помнит, что в Верхнетагильском интернате любимым мятный чай был вовсе не у Зелёной, а у Скенечки. «Идём пить мятный чай», — на языке подруг означало «Пошли посекретничаем!» Получается, на Ракшасе действительно случилось нечто чрезвычайное, при том как-то связанное с ней, Леной Крапивкиной. Потому что именно к ней прилетела Президент Каррохос. Неофициально, и посторонним знать о цели визита необязательно.

Когда паззлы сложились в картинку, Лена решительно заявила:

— Да хоть сейчас могу! Как специально, никаких срочных дел не планировала. Буду у тебя через полчаса.

Дел у заведующей лабораторией было запланировано с избытком. Но наверняка ни одно из них срочностью и важностью не могло