Забияка. (Трилогия) - Тая Ханами

Это было забавно. Я через силу улыбнулась. Боль, было поселившаяся в груди, постепенно уходила.

– По здорову вам, люди добрые, - тем временем вежливо скрипел леший.

– И тебе здравствуй. С чем пожаловал? - держал ответ друид.

– Горело тут.

– Сами видим. Не видал случайно, кто посмел?

– Ну… - замялась мелкая нечисть. Глазки так и забегали, веточки "рук" сложились непонятной зюзюкой. - Видать-то видал. Чем отдарите?

А ведь волхв-то был прав, говоря об азартной природе мелкой нечисти.

– Слушай внимательно, - пришло ко мне спонтанное решение о том, как можно воздействовать на азартного субъекта. - Времени у нас в обрез, в случае чего у волхва помощи просить будешь.

Подействовало. Пенек сник, подрастерял задор, но, тем не менее, от разговора уклоняться не стал:

– В сердце леса засели, люди полосатые, - пробурчал он. - Подсобили бы, что ли? Одному-то боязно справляться…

– Ну ты даешь! - поневоле восхитилась я. - У самого в логове беда, а ты наживаться вздумал!

– Так это… марку держать надо, - лихим гусаром выпятилась передняя часть пенька.

– Послушай, не те ли это самые сволочи, что тут бесчинство устроили? - продолжал допытываться друид.

– Дык, а я о чем торговаться хотел? - спохватился пенек. - Видите, и у вас корысть своя имеется, - хитро добавил он.

– Не с руки тебе выделываться, - веско возразил металлист. - Мы люди проезжие, случайные, а лес-то твой, поди, будет.

Увеличившийся было в размерах пенек вернулся к прежним габаритам.

– Ладно, ваша взяла, - обиженно буркнул он. - Так поможете, или как?

– Обманешь, сама тебе корни подпалю, волхва не дожидаясь, - вкрадчиво пообещала я. - Мало не покажется! Веди давай!

– И ведь исполнит, она такая, - незаметно подмигнул мне друид.

Я подмигнула ему в ответ.

А в голове вертелась мысль: что бы я делала без друзей?

Леший замялся на секунду - видать, призадумался, настолько ли ему нужна наша вспыльчивая помощь. Но потом решился, махнул веткой куда-то вглубь лесного массива - туда нам, мол. Мы двинулись за ним - коврик без напоминаний набрал необходимую высоту, полетел низехонько. Мне даже показалось, что летун даже изображал крадущиеся движения, но, возможно, мне показалось.

Вел нас леший как-то странно - неожиданно огибал какое-нибудь деревце, а там, глядишь, и темного ельника, замаячившего было на пути, как не бывало! Не будь у нас ковра с возможностью вертикального взлета, да магической карты, я бы заволновалась. А так - пусть себе петляет, ему виднее, как лучше да быстрее. А вскоре леший и вовсе снизил скорость до минимальной. Коврик припал к земле, полетел совсем уж низехонько.

Прокравшись метров пятьдесят, мы остановились.

На абсолютно круглой полянке, обрамленной вековыми липами, сидели четверо. У костра. У меня сжались кулаки. Прищурившись, смотрела я на гадов. Вели они себя громко, распивали, судя по всему, спиртной, напиток, по очереди прикладываясь к горлышку оплетенной бутылищи. Сразу стало очевидно, что гостей супостаты не ждали. Могли бы мы и не красться столь тщательно.

Увидев огонь в святая святых родного обиталища, леший чуть было не рванулся вперед, но вовремя опомнился. Лишь горестно обхватил себя за верхушку ветками.

Я почувствовала, как у меня теплеет в области сердца. Не опались бы поляну.

Чуть сонный по жизни металлист тоже преобразился - подобрался весь, ногти заблестели железом. Друид откинул волосы, расправил плечи. Мы переглянулись, кивнули друг другу. Коврик двинулся вперед. Вровень с ним решительно, но совершенно спокойно шел взявший себя в ветки леший. Молодец, нечисть!

У края полянки мы спешились. Коврик заложил крутой вираж, и полетел на другой конец полянки. Боец! А я-то думала, что нас трое. Нет, нас пятеро, если считать еще и бравый пенек.

Пора было действовать.

Я вежливо попросила элементалов огня не баловать на чужой территории. Те послушались сразу и с радостью. Мол, сами убрались бы отсюда по добру - по здорову, не то это место, чтобы тут баловать! Да вот незадача - призывают постоянно.

Я пообещала, что разберусь. Костер моментально пошел на убыль, а потом и вовсе потух.

Друид вытянул вперед пальцы. Костровище пошло зарастать веселой травкой, а потом и вовсе запестрело незабудками. Незваные лешим гости тупо смотрели перед собой - поди, сообразить пытались, что же у них такое было налито в бутыли. Наконец один из них догадался оглядеться по сторонам. Заметил нас, палец вытянул в нашу сторону.

Нехорошие люди повскакивали на ноги. Вот один из них схватился за какие-то вилы… За металл. Я, нехорошо улыбаясь, щелкнула пальцами. Негодяй завопил. Я почувствовала, что обрадовалась.

"Эх, рановато я костер потушила, следовало бы поджарить негодяя как следует", - родились в моей голове не самые добрые мысли. Я опомнилась и ужаснулась самой себе. В кого я превращусь?

Пока я рефлексировала на поле боя, ко мне, единственной на всю компанию, девице, приблизился еще один вдребезги пьяный маг. Приблизился на расстояние удара боевым топором. Я не стала дожидаться замаха. Кинулась в него комком огня. Негодяй страшно завопил. Я не стала тушить пламя - ему, годовалому, тоже было больно.

Пустила по парням лианы, и повернулась к остальным.

Прямо по курсу лежал супостат с развороченной грудной клеткой, из которой торчала эдакая железная дуля. Судя по характеру поражения, ему не посчастливилось столкнуться с металлистом. Как потом объяснил Илья, он просто призвал первоэлемент, обитающий в легких налетчика, послужить правому делу, ну и добавил маленько из находящегося поблизости болота. Что же, просто и изящно, но… Брр! Не хотела бы я меряться с ним силами.

Друид на пару с ковриком гоняли последнего, самого трусливого врага, по поляне. Уж не знаю, на каком именно виде магии негодяй специализировался, но то, что он мог занять место в сборной России по каким-нибудь игровым видам спорта - было несомненным. Он так ловко уворачивался, перекатывался, стартовал с места в карьер - одно загляденье. Своим магическим даром (и довольно нехилым, судя по ауре) трус воспользоваться и не пытался. А время шло…

Наконец нашему средству передвижения удалось подсечь ноги прыткому противнику, друид довершил дело ударом в плечо. Парень рухнул, как подкошенный. Изобразил потерю всех пяти чувств. Мы ему, разумеется, не поверили, и, поручив лешему охранять поляну (на всякий пожарный!), приступили к "оживлению". Мгновенно приведенный в чувство задымившейся одежкой, скованный по рукам и ногам предусмотрительным металлистом, пленный оказался на редкость разговорчивым. Вид поверженных товарищей немало тому способствовал.