Из жизни молодой одинокой женщины - Ника Энкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас же, в этом помещении, совсем недавно вмещавшем пять-шесть столов, за которыми совершали открытия сотрудники, были размещены койки. Да их даже койками назвать-то нельзя было. Раскладушки. На которых лежали женщины. На спине и на животе. С вонзенными в их тела иголками. Койко-место стоило здесь дорого: посему раскладушек поставили штук десять — практически рядом друг с другом. Свободного места здесь не было и человек в белом халате провел Леру в смежную комнату, где действительно оказалось одна койка.
—
Снимайте низ, трусы приспустите и оголите руки, — сказал мужчина. Лера только сейчас рассмотрела его.
— Ложитесь на спину.
Ему было за пятьдесят, далеко не «добрый Доктор Айболит», который хочет помочь бедным женщинам, волею «порвавшегося презерватива» оказавшимся здесь. Более того, лицо его было злым и насупленным, темные глаза из-под кустистых бровей и вовсе не предвещали ничего хорошего. Казалось, он ненавидит всех женщин вокруг, и снял эти несколько комнат у нищего НИИ дабы отомстить им всем. Периодически он подходил к пациенткам и вкручивал эти иголки глубже и глубже, методом буравчика. В этот момент раздавались стоны и «охи». Лицо мучителя не выражало ровным счетом ничего. Более того, казалось, он старался сделать это как можно жестче, если мученица была «в теле».
—
Много жира, мне надо дойти до нужной точки, терпите, — приговаривал он, сверля иголкой мягкие ткани живота.
«Может, надо уносить ноги, пока еще не поздно. — подумала Лера, медленно снимая пальто и пиджак. — Нет, уже поздно. Надо довести это до конца. Тем более, и деньги уплачены, и аскорбинка введена…» Хотя, после «скандальной» девицы, она уже меньше верила в успех данного предприятия.
Оставшись в тоненькой блузке без рукавов и трусиках, легла на раскладушку.
—
Мой метод основывается на том, что я ввожу иголки в точки, активизирующие работу матки, — сказал мужчина, вытаскивая иголку из металлической коробочки. — тем самым расслабляя ее. Сеанс не из приятных. Места болезненные. Надо потерпеть.
Первые иголки он стал вводить в районе мягких тканей живота над маткой. Было больно, но Лера терпела. Затем — во внутренние части бедер и отдельные точки на руках. Больнее всего были иголки на животе. Лера не помнила, сколько раз он подходил, чтобы вкручивать их, как сверла… Благо, жира у нее не было совсем и процесс, наверное, не требовал особых усилий — было больно даже при малейшем прикосновении. Без вкручиваний. Вокруг раздавались стоны. Все это напоминало пыточную. Раздетые женщины, мужчина, периодически втыкающий иголки в плоть, вскрикивания и всхлипывания.
Наконец, иголки были вытащены и ее попросили перевернуться на живот. Когда металл коснулся поясницы — легче не стало. Отнюдь! Лера даже не смогла сдержаться от стонов. Потом последовали иглы в щиколотки, спину и запястья. Опять они прокручивались для усиления эффекта…. Вся процедура заняла около часа.
—
Если кровотечение не начнется в течение трех дней, приходите повторно, — напоследок сказали ей.
Через три дня Лера опять сидела у массивной двери — настойчивости ей было не занимать. И опять все заново. Иголки, стоны, прокручивания. Так оказалось, что рядом с Лерой лежала женщина, лет тридцати пяти, с озорными огоньками в глазах. Не смотря на безрадостную обстановку, она пыталась шутить и сквозь “ахи” подбадривать остальных пациенток. И как-то совершенно случайно они, разговорившись, вышли вместе из НИИ. Им было по пути и Лера вызвалась подвезти новую знакомую.
—
Слушай, ты просто герой, — удивлялась женщина. — Второй раз прийти на такую экзекуцию! Да если бы я знала, что это ТАК больно, — в жизни бы не переступила порог данного заведения. Проще пойти и аборт сделать. По крайней мере, не больно и деньги почти те же.
—
Ты делала аборт? — поинтересовалась Лера.
—
Много раз! — весело ответила женщина. — Да у меня муж дыхнёт, а я уже залетаю.
—
А почему ты не захотела оставить? Если бы у меня был муж…, — грустно начала Лера.
—
Ты что, моей дочери восемнадцать. Да мне стыдно будет перед ней — бабушкой уже пора быть! А тут — беременность неожиданная. Да и сын у нас — ему десять. Куда третьего? Ну ладно, я здесь выскочу. Спасибо, что подвезла. И ты не бойся абортов — не ты первая- не ты последняя. Быстро и без боли. А если ты про убийство — так здесь ты тоже убиваешь, только долго и мучительно.
Неизвестно еще, как лучше… Ну пока! — махнула она на прощание рукой и выскочила из машины.
Лера ехала по серой Москве и думала: как легко некоторые люди относятся к вещам, из которых она делает целую проблему. А может, просто все зависит от количества абортов: первый раз — трагедия, а дальше как по накатанной… Нет, вот в этом Лера была абсолютно уверена: для нее это всегда будет трагедией. Слово “всегда” было неприменимо для данной проблемы. Женщина знала четко: второй раз она никогда не допустит такой оплошности. Сколько страданий и мучений… Ведь из этого зародыша внутри мог бы вырасти человечек, быть может девочка. У нее было бы свое имя, характер, таланты… Она была бы красивая, безусловно. Ведь так можно было бы и Мишку убить в утробе — в этот момент Лере стало так страшно, что она чуть не въехала в затормозившую перед ней на красный свет машину. Ну почему, почему, почему я должна избавляться от ребенка? Я так хочу девочку! Но только не безотцовщину, — сразу же одернула она сама себя. И двинулась дальше.
Надо ли говорить, что вторая попытка тоже оказалась безуспешной. Света, переделавшая кучу абортов от своего молдавского возлюбленного, порекомендовала гинеколога, у которой делала миниаборты. Лера отправилась на прием на «трясущихся полусогнутых». Сделали ультразвук, определили срок и назначили день и время миниаборта.
—
Принести носки и хала
т, — напоследок сказала доктор и вписала
крылатую фразу в карточку.
Все валилось из рук, на работе все всё знали. К
