Имперский пёс. «Власовец» XXI века - Виталий Держапольский

– Ну, по пять-то капель мы и до свежины принять можем, – весело подмигнул Вольфычу Петр Семеныч. – Так сказать, для сугреву!

Обмотав веревкой кабанчика, охотники забросили добычу в раскладные пластиковые сани. Добравшись до избушки, Вольф первым делом заскочил в дом, подкинул в печку дров и выскочил на улицу, чтобы успеть разделать не совсем еще задубевшего на морозе кабанчика.

– Вольфыч, давай помогу, – через полчаса предложил свои услуги Паша. – На столе уже все стоит, только свежины не хватает.

– Не откажусь, – оторвался от окровавленной туши егерь. – Бери нож и присоединяйся!

– Так, мужики! – из избушки с открытой бутылкой «Камю» выскочил Петр Семеныч. – По стопарику пропустить, я думаю, никто не откажется?

Заметив довольные улыбки, Петр Семеныч распорядился:

– Паша, тащи стаканы!

Паша метнулся в избушку и через мгновение выскочил обратно, держа в одной руке три граненых стакана, а в другой – блюдце с порезанными солеными огурчиками. Он поставил стаканы на измочаленный чурбак для рубки дров, а Петр Семеныч щедро наполнил их коньяком.

– Ну что, мужики, с Рождеством вас, что ли? – сказал он, ухватив мясистыми пальцами один из стаканов.

– С Рождеством! – выдохнул Вольф, прикладываясь ко второму.

– С праздничком! – произнес Паша, стараясь не отставать от старших товарищей.

– Ух! – Петр Семеныч с хрустом сжевал маленький огурчик. – Вот это Рождество! Вот это я понимаю!

– Петр Семеныч, – спросил Вольф, – а чего ты на праздник в тайгу поперся? Разве дома не сподручнее Рождество отмечать?

– Дома? А что дома? – отозвался банкир. – Семьей я до сих пор не обзавелся… Сначала не по понятиям было, а когда с этой дорожки соскочил – как-то не озадачился. А на работе эти корпоративные вечеринки уже вот где сидят! – Он стукнул себя ребром ладони по горлу. – Обрыдло все! Скучно! А у тебя, Вольфыч, я душой отхожу… Эх, вот в молодости было весело, – пустился Петр Семеныч в воспоминания. – Приключения… Как говорил один незабвенный персонаж: «Украл, выпил, в тюрьму. Романтика!» Да вот с тобой, Вольфыч, позапрошлым летом повеселились! – Он сдавленно хихикнул. – Мне исчезновение того немца-банкира до сих пор аукается. Кстати, – неожиданно нахмурился Петр Семеныч, – диверсантов больше не забрасывали?

– Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! – отшутился Вольфыч. – С позапрошлого лета тишина…

– И слава Богу! – согласился Петр Семеныч. – Может, шуганул ты их, а? И не полезет больше фриц к нам?

– Сомневаюсь я, Петр Семеныч, – покачал головой Вольф. – Не такой фюрер человек, чтобы без боя лапки кверху задрать!

– Наверное, очередную пакость замышляют, – высказался Паша, забирая у шефа початую бутылку и разливая по второй порции алкоголя.

– Вот тут ты прав, Паша, на все сто процентов! – согласился Вольф, принимая из рук телохранителя стакан с коньяком.

– Полянку-то проверяешь? – осведомился Петр Семеныч.

– А то как же? – ответил егерь. – И заряды обновляю регулярно! Так что гостинцев для всех хватит!

– Добре! Ты, это, меня в курсе держи, если что. Телефон-то работает? – спросил Петр Семеныч.

– Работает.

– Ну, тогда будем!

Они чокнулись и проглотили обжигающую жидкость. Путилов поставил стакан на чурбак и вновь склонился над кабанчиком. Паша выдернул из ножен свой охотничий тесак и стал помогать егерю. Разделка туши уже близилась к концу, когда Вольфу неожиданно стало дурно. Окружающие предметы вдруг покачнулись и размазались, рот наполнился горькой слюной, а истошно колотившееся сердце сжала безжалостная когтистая лапа. Вольф едва не упал лицом внутрь разделанной кабаньей туши, исходящей слабым сладковатым парком, – так резко нахлынула слабость. Нож выпал из трясущейся руки и скрылся под слоем еще не остывшей крови, которую он так и не успел вычерпать из внутренностей кабанчика.

– Вольфыч, ты чего? – Паша подставил егерю плечо. – Поплохело?

– Портал… открыт… – прошептал сведенными судорогой губами Вольф. – Или скоро откроется…

– Петр Семеныч! Петр Семеныч! – истошно закричал Паша. – Вольфычу хреново!

Из избушки в наброшенном на плечи полушубке егеря выскочил банкир.

– Немцы! – прохрипел егерь, тело которого скручивали болезненные судороги.

– Паша, собирайся! – не раздумывая приказал Петр Семеныч. – Вольфыч, ты как? – обеспокоенно спросил он.

– Справлюсь! – скрипя зубами, произнес Вольф. – Не впервой!

– Ну, мы собираемся? – спросил шефа Паша.

– Я… один… справлюсь… – просипел егерь, собирая все силы в кулак.

– Наша помощь не помешает! – возразил Петр Семеныч, исчезая в избушке.

Судороги постепенно слабели, но до конца еще не отпускали. Вольф на подгибающихся ногах побрел в сторону старого омшаника, в подвале которого располагался его арсенал. Возле омшаника ему стало лучше. А когда он выбрался из подвальчика на свежий воздух, обвешанный тремя «калашами» и с заполненным снаряженными автоматными рожками и гранатами рюкзаком, боль совсем отпустила. Возле избушки его уже дожидались облаченные в белые маскировочные халаты Петр Семеныч и Паша. Вольф не стал терять время на переодевания, а, раздав оружие, сноровисто нацепил на ноги лыжи. После этого их небольшая команда стремительно скрылась в заснеженной дальневосточной тайге. Взрывы они услышали, когда до заветной полянки оставалось минут десять-пятнадцать ходьбы по сугробам. Мощные взрывы следовали один за другим, распугивая лесное зверье и стряхивая снежные шапки с деревьев. Вольф первым выскочил на полянку, изрядно обогнав непривычных к такому передвижению товарищей. Девственное покрывало снега было изгажено комьями земли, поднятой взрывами, и щедро орошено человеческой кровью. Сколько диверсантов прибыло на этот раз, Вольф не знал – лишь один из группы еще оставался в переходной минированной зоне и подавал какие-то признаки жизни. Он полз, цепляясь скрюченными пальцами за мерзлую землю и оставляя на снегу кровавые пятна. Его правая нога была согнута под неестественным углом – видимо, зацепило миной.

– Врешь, не уйдешь! – произнес Вольф старую как мир присказку, срезав диверсанта точной короткой очередью.

Немец дернулся, брызнула кровь, окрашивая белоснежный наст, и диверсант воткнулся лицом в землю.

– Так-то оно лучше! – довольно воскликнул Вольф, для надежности угостив его еще одной свинцовой очередью.

Из леса вывалился запыхавшийся Паша, а еще через несколько минут обтекающий потом Петр Семеныч.

– Ну как? – хватая ртом воздух, нетерпеливо спросил он. – Остался кто живой?

– Не знаю – здесь был один, – качнув стволом автомата, сказал Вольф. – Да и тот к моему приходу едва-едва шевелился. Ну, я его и прихлопнул…

– Эх, надо было языка брать! – сокрушался Петр Семеныч.

– Только я одного в толк взять не могу: куда остальные делись? В последний раз шестеро было!

– Может, этого для расчистки послали? – предположил банкир. – А следом еще гости пожалуют.

– Не знаю, – пожал плечами егерь. – Но, насколько мне известно, аппарат Штруделя не выдерживает двух забросок подряд!

– А ты вспомни, как от нас старый немец с товарищами сиганул? – напомнил егерю банкир.

– Паша, не лезь на полянку! – предупредил телохранителя Вольф. – Подорвешься! Я его сам сейчас достану! А ты лучше кругом портал обойди! – указал Вольф. – Вон оттуда лучше начинай, от тех кустов – там мин уже нет!

Пока Паша мотался по сугробам, Вольф сноровисто вытащил с полянки труп диверсанта и бросил его лицом в снег.

– Какой интересный у него автомат, – взяв в руки оружие пришельца, заметил Петр Семеныч. – Похож на «шмайсер» времен Второй мировой, но не он.

– Это его новая модификация 1967 года. Но «калашникову» он уступает…

– Ладно, посмотрим, кто ты, – произнес егерь, переворачивая пришельца на спину. Едва Вольф взглянул на него, как кровь бросилась ему в лицо.

– Петька! – закричал Вольф, хватая мертвого друга в охапку. – Петька, да как же это? А? Как же… Это же я тебя… Своими руками… А он ведь был еще жив… Когда…

– Ты что, Вольфыч, знал его, что ли?

– Это Петька… Штурмбаннфюрер-Пес Петер Незнански… Мой единственный друг еще с «Хундюгендс»… Только он моложе своих лет выглядит… Но это он! Точно! Почти тридцать лет мы воевали плечом к плечу… Он мне десятки раз жизнь спасал! В Пекине мы вместе бежали из китайского плена, а в Мексике он меня тащил на закорках почти тридцать километров… Из всего полка лишь мы двое тогда выжили… И я своими руками его убил! Но я не брошу тебя, брат…

– Ты чего, Вольфыч, его на себе до зимовья тащить вздумал? – не поверил Петр Семеныч.

– Он же меня тащил, – угрюмо буркнул Вольф, закрывая пальцами широко распахнутые глаза верного товарища, – хотя сам был ранен! Это самое меньшее, что я сейчас могу для него сделать!

– Может, завтра его заберем? – предложил Паша. – Возьмем сани…