После потопа - Андрей Колганов

Была расширена география поисков оружия и боеприпасов. Вокруг аэродромов в Смеляково, заброшенного аэродрома в Днепровке, и даже в Водопьянове обшарили каждый метр. Осматривали сбитые вертолеты в местах боев. Вскоре обе винтокрылые машины были снабжены необходимым количеством боеприпасов — снарядами для автоматических пушек, бомбами, управляемыми противотанковыми ракетами, кассетами с неуправляемыми ракетами. По настоянию летчиков были разысканы и привезены в Рыбаково на охрану вертолетной площадки четыре подбитых, но боеспособных самоходных зенитных установки.

Пополнился и арсенал роты ополченцев. Еще несколько единиц бронетехники было отремонтировано и введено в строй. Понемножку восполнялись запасы снарядов, гранат, патронов.

Сложнее обстояло дело с разведкой. До сих пор место дислокации банды "Коменданта" было известно лишь приблизительно — северная окраина Города неподалеку от Ясногорского шоссе. Этот район довольно надежно прикрывали посты бандитов, и проникнуть за их кольцо никак не удавалось. Даже Сергей Мильченко пока не имел успеха. И однажды, раздосадованный неудачами, он собрал сухой паек, откопал свою захоронку с прибором ночного видения, рацией, биноклем и пистолетом, и опять самовольно ушел в поиск.

Лишь на третью ночь ползания на брюхе по кустам около Ясногорского шоссе ему удалось проскользнуть мимо бандитских патрулей. Около старинного форта, построенного еще в конце XIX века, небольшая роща разрослась в непролазные заросли деревьев и кустарников. Именно там, нацепив на голову шлем с инфракрасным биноклем, двигаясь ползком и замирая при каждом шорохе, он пробрался ночью на полтора километра за линию патрулей.

Держась западнее Ясногорского шоссе, он потихоньку подбирался к старым казармам радиотехнических частей. Впереди уже показалось антенное поле, когда Сергей снова заслышал шаги патрулей. Здесь они сновали даже чаще, чем у кольцевого шоссе. Мильченко вынужден был неподвижно лежать в кустах. До утра ему удалось продвинуться лишь на несколько десятков метров, к Ясногорскому шоссе.

С рассветом положение Сережки еще более ухудшилось. Пришлось замереть и не шевелиться. Шел час, другой, третий… При всем неудобстве своего положения он не видел возможности сменить пункт наблюдения. Ему уже было ясно, что место, наконец, найдено — в сотне метров по другую сторону шоссе начинался большой элитный коттеджный поселок, застроенный дорогими двух-, трех-, а подчас и четырехэтажными домами. Территория поселка была окружена мощной оградой из чугунной решетки на массивных кирпичных столбах. И здесь, вне всяких сомнений, было логово бандитов.

Между домами и за оградой сновали вооруженные люди, одетые кто в камуфляж разнообразных типов и расцветок, кто — несмотря на теплую погоду — в легкие кожаные куртки, а кто и в спортивные костюмы. Время от времени с территории поселка выезжали легковые машины. У въездных ворот ощетинился крупнокалиберным пулеметом БТР-70.

Мильченко пролежал на одном месте целый день. Справлять естественные надобности ему пришлось под себя, но он узнал главное — бандиты занимают коттеджи и один из корпусов казарм, видневшихся поблизости. Удалось также установить, где расположены посты, с какой периодичностью и по каким маршрутам передвигаются часовые. Однако его наблюдательный пункт не давал возможности найти ответ на вопросы: как организована оборона поселка? где размещена бронетехника и огневые точки? где находятся склады с вооружением и боеприпасами?

С наступлением темноты Сергей осторожно выбрался из кустов и стал отходить от элитного поселка в западном направлении. Там, в одном из дочиста разграбленных домиков на окраине, он устроился на ночевку. Последующие два дня Мильченко потратил на то, чтобы отыскать высокую точку, с которой территория поселка хорошо просматривалась бы. Несмотря на все старания, такой точки не нашлось — поблизости от поселка холмов или возвышенностей не было, а единственными более или менее высокими зданиями были казармы, где тоже хозяйничали бандиты. Однако на третий день он сделал неожиданное открытие.

Блуждая по окрестностям бандитского гнезда, Сережка снова вышел к старинному форту. Его стены из темного кирпича местами были разрушены и заплыли землей, но в основном устояли перед напором времени и проносившихся над этими местами войн. Перекрытия форта несли на себе толстый слой почвы, на которой вырос настоящий густой лес. Ров вокруг форта был на треть заполнен прозрачной водой, в которой отражались его отвесные берега, сложенные из крупного дикого камня.

Вдруг совсем неподалеку раздались шумные голоса, напомнившие Сергею веселые компании, выезжавшие некогда на лоно природы. Мильченко осторожно двинулся вокруг форта, стараясь не покидать окружавших его зарослей. Через несколько минут перед его глазами предстала как раз такая веселая компания, о которой он только что вспоминал. Несколько молодых мужчин и женщин расположились на берегу рва в том месте, где его каменная облицовка была разрушена и спускалась к воде широкой пологой насыпью. Трое или четверо плескались в прозрачной воде, еще столько же загорали на берегу, причем большинство — нагишом. Рядом с ними стояли три легковых автомобиля, к распахнутым дверцам и колесам которых были прислонены автоматы.

Сергей обратил внимание на светловолосую коротко стриженную девушку в купальнике, лежавшую рядом с голым крепышом лет тридцати пяти. Чем-то неуловимым она показалась ему знакомой. Мильченко аккуратно устроился в кустах лежа, подстелил под себя ветровку, извлек цейссовский бинокль, навел на резкость и стал ждать. Вот девушка повернулась к нему лицом и Сережка непроизвольно опустил бинокль, протер глаза, и снова напряженно уставился на светловолосую.

Больше сомнений у него не было. Хотя она похорошела, сменила косички на короткую стрижку, открывающую шею, и, оставаясь стройной, немного раздалась в бедрах и в груди, сомнений действительно не оставалось — это была Таня Гаврилина.

Сама же Таня Гаврилина старалась не вспоминать свою прошлую жизнь. А в особенности она не хотела вспоминать тот день, когда ее схватили у Водопьяновского аэродрома. Однако ночные кошмары нередко напоминали ей об этом.

Один из захвативших ее бандитов был начальником разведки у "Коменданта". Доставив ее к своему главарю, он сначала молча наблюдал, как его босс, наставив на девчонку пистолет, повторял:

"Хочешь жить — говори! А не то получишь пулю в лоб!" Начальник разведки, бывший в прошлой жизни всего-навсего старшим прапорщиком Львом Панасенко, разглядывал девчонку. Худенькая, стоит, кусает губы, глаза потемнели от злости. Молчит, не произносит ни слова.

Льву Панасенко девчонка даже приглянулась. Жалко, придется, видно, вырывать у нее показания с мясом. "А хорошо было бы завести себе такую", — подумалось ему. Шлюхи из клуба порядком потрепаны, а их продажные ласки надоели…

Лев медленно поднялся из кресла и, лениво подойдя к "Коменданту", шепнул ему на ухо:

"Слышь, полковник, отдай мне девчонку в личное пользование, а я тебе предоставлю ее показания на блюдечке".

"Комендант" пожал плечами и ответил:

"Получишь от нее информацию — и забирай". Лев крепко взял девчонку за локоть:

"Пошли!" — и спросил между прочим — "Тебя как зовут-то?"

"Таня…" — пролепетала девчонка.

Выйдя вместе с ней на крыльцо и еще крепче ухватив ее за локоть, Панасенко громко крикнул:

"Братва! Слухай сюды!"

Вокруг крыльца собралось человек пятнадцать бандитов.

"Братва! Вот эта сучонка", — он вытолкнул Таню перед собой — "шастала с автоматом вместе с такими же падлами у Водопьянова, где они положили шестерых наших ребят! Что бы вы решили с ней сделать, ежели бы я кинул вам ее с крыльца?"

От выкриков, раздавшихся из глоток бандитов, у Тани подкосились ноги и все поплыло перед глазами. Один предлагал трахать ее, пока матка не вывернется наизнанку. Другой добавил, что после этого надо нарезать ей из спины ремней. Нет, пусть сначала отсосет у всей братвы спермы не меньше ведра, заявил третий.

"Ша!" — подняв руку, рыкнул Панасенко. — "Не лютуйте. Дадим девочке шанс исправиться. Мы сейчас пройдем к полковнику и побеседуем. И ежели нам беседа понравится, мы ее помилуем. Ну, а ежели нет, — то отдам ее вам, как обещал".

Лев повернулся и затащил совершенно ошалевшую от страха Таню обратно в коттедж.

"Все поняла?" — встряхнул он ее, вернувшись в комнату к "Коменданту". — "Нам, Танечка, долго возиться некогда. Выбирай — или ты все рассказываешь, и тогда будешь за мной, как за каменной стеной. Или я тебя сейчас же выбрасываю на крыльцо братве. А они сейчас шибко злые, после того, как ваши хлопцев положили, и лютовать будут, прости Господи, как черти…" — Панасенко уставился девчонке прямо в глаза и четко, раздельно произнес — "Времени на размышление у тебя нет. Будешь говорить или пойдешь на крыльцо? Да или нет?" — с этими словами он отвесил ей хлесткую пощечину и рванул за ворот белой футболки, видневшейся между распахнутыми отворотами камуфляжной гимнастерки с наполовину оторванными пуговицами. Оставшиеся пуговицы брызнули в стороны, затрещал трикотаж.