Мой большой... Босс (СИ) - Зайцева Мария

Наверно, вид у меня был на редкость придурочный, потому что Биг Босс тут же прекратил всякое движение вообще и только аккуратно жестом указал на стоящий рядом (ну, как рядом? метра через два от меня) на столике поднос с едой.

Я непонимающе посмотрела на графин с соком, фрукты и булочки, перевела опять взгляд на Темирхана.

— Что? — тут же спросил он, — ты не ешь это? Что хочешь?

Я, естественно, только глазами лупала по-совиному.

Темирхан выдохнул, видно призывая максимум терпения, что у него имелось, сел в кресло напротив и заговорил спокойно и размеренно:

— Майя, ты говорила. Совсем недавно. Помнишь?

Ну… Допустим… После того, что он со мной сделал, даже немая от природы заговорит…

— Хорошо… Тогда… Поговорим?

Ну и вот… Говорим…

Вернее, он говорит и ждет от меня того же. Чуда, короче, ждет.

А его не бывает, чуда.

И, судя по тому, что сейчас я ни слова, ни звука не могу выдавить из себя, до этого была разовая акция. Временная мера. Организм защищался от… слишком интенсивного на него воздействия.

— Ты стонала, — терпеливо напоминает Биг Босс, — и отвечала мне «Да». Помнишь?

Ох черт… Такое забудешь…

Стыдливо поджимаю под себя ноги, укутываюсь плотнее в покрывало.

И Темирхан переводит взгляд с моего лица на голую ступню, мелькнувшую из-под покрывала… И его монгольские глаза становятся сплошь черными опять. Он непроизвольно проводит языком по нижней губе, быстро, едва заметно… И ноздри на хищном лице подрагивают…

Меня окутывает волна запоздалого ужаса, просто от осознания своего нахождения так близко к хищнику…

Он меня уже пробовал, он уже все видел… Почему так ведет себя? Словно… Словно еле сдерживается? Чтоб не напасть.

— Так что ты еще можешь сказать, а, русалка? — голос его пробивается через острое, все заслоняющее ощущение опасности, и я торопливо отнекиваюсь опять.

Ничего. Ничего не могу.

И… Не хочу! Не хочу ничего говорить!

Молнией в голове — воспоминания о своем шоке, когда… застонала в первый раз. И затем, когда выдохнула свое согласие. На любые его действия с собой.

Это точно был форс-мажор…

— Так, — выдыхает Темирхан, — мне это надоело. Иди сюда.

Я только еще больше округляю и без того круглые глаза. Куда идти? К нему? Голой???

Он рехнулся?

Темирхан прекрасно видит мой страх, мои сомнения… И это его, судя по всему, дико бесит.

— Иди. Сюда.

Голос становится жестче, в нем отчетливо проскальзывают металлические ноты…

И я иду.

Спускаюсь с кровати, неловко переваливаясь, обматываюсь покрывалом, как тогой, и иду. К нему.

Это не то, чтоб страшно, но… Но все равно не по себе.

Я до сих пор не знаю, как с ним общаться, как себя вести.

В наших странных отношениях всегда инициатор — именно он. А я… Я просто подчиняюсь. Плыву по течению.

Это, наверно, ужасно и глупо. Но я не способна переть против течения. Против него. Да и не получится.

Когда оказываюсь на расстоянии метра, Темирхан, до этого спокойно сидевший в прежней позе и внимательно наблюдавший за моими передвижениями, неожиданно резко выбрасывает руку и ловко сажает меня себе на колени.

Я только охнуть успеваю. И замираю изумленно. Потому что охаю я не беззвучно. Еле слышно, конечно, еле заметно… Но не беззвучно!

— Ну вот, русалка, — шепчет Темирхан, с удовольствием утыкаясь в мою шею носом, — а говорила, что не говоришь… Очень даже говоришь… Пошли поедим, русалка? А? И поговорим…

А у меня весь страх пропадает, едва стоит в его руках оказаться.

Это так странно.

Когда Биг Босс смотрит на меня, находясь на расстоянии, я его боюсь. И стыжусь происходящего между нами, постоянно испытываю неловкость и волнение.

Но, едва Темирхан меня касается, обнимает, говорит что-то этим своим нежным на удивление голосом… Все внутри успокаивается. Словно я… Нашла, наконец, то, что всегда искала.

Защиту.

Понимание.

И любовь.

Я оказываюсь права. За домом — шикарная, очень ухоженная лужайка.

И бассейн.

Я смотрю на всю эту роскошь и не могу отделаться от ощущения, что где-то не в России нахожусь, настолько все… С рекламного буклета.

Видно, что ландшафтный дизайн свежий, новенький совсем.

— Я только недавно все завершил, — тут же подтверждает мои догадки Темирхан. Он стоит за спиной, высокой, мощной горой, а его горячие руки лежат на моих плечах.

Это одновременно будоражит и тревожит.

Я неловко повожу плечами, но Темирхан не понимает, или делает вид, что не понимает.

Ладони остаются на месте, а затем меня еще и мягко придвигают, прижимают к горячему телу, пальцы скользят по рукам, вниз, переходят на грудь, обхватывают крест-накрест, а возле уха, обдавая теплом, слышится шепот:

— Маленькая ты такая… Нежная… Хочу тебя… Если б не… Прямо тут взял бы… В кресло посадил на себя и смотрел, как двигаешься на моем члене…

Меня от его слов в такой жар бросает, что кажется, будто изнутри все горит!

И тело жжется не только в тех местах, где он касается, но и вообще везде! От кончиков волос до пальцев на ногах!

Судорожно вдыхаю воздух, который тоже кажется раскаленным.

Темирхан за моей спиной тоже тяжело дышит, его сердце стучит быстро и мощно… И меня завораживает этот стук.

Он так сильно резонирует с моим, что это кажется невероятным, невозможным…

Большая ладонь ныряет за ворот белого пушистого халата, в котором, судя по размерам, раньше ходил буйвол. Кожа откликается дрожью и удовольствием.

У меня нет сил стоять, колени дрожат, и, когда жесткие пальцы касаются соска, мягко прихватывают, перекатывают, я, не удержавшись, обвисаю в руках моего Большого Босса.

Он не напирает, просто трогает, просто целует в шею, дышит… А у меня ощущение, что берет. Что я — уже его, полностью. До последней своей клеточки.

Мне радостно от этого, хотя и немного страшно.

И, пожалуй, если он захочет продолжить, захочет опять сделать со мной все то, что уже делал… Я не буду противиться.

Еще утром сегодня я была уверена, что больше никогда, ни за что… Вообще, это не моя история. И слишком мы разные, даже в размерах…

Но теперь, стоя в лапах своего Большого Босса, в его жаркой власти, я уже и не думаю обо всем этом бреде… Потому что он рядом, он так хорошо делает сейчас… И так ощутимо хочет меня, так одержимо, что одно это сводит с ума.

Просто осознание, что настолько серьезный человек, настолько крупный хищник хочет именно меня, маленькую и, будем уж тут честными, довольно посредственную девушку, невероятно заводит. Дарит сладкое тепло и нежную дрожь.

В этот момент мне как-то совсем не хочется думать о будущем, не хочется прогнозировать то, что может или не может случиться… Мне просто хочется наслаждаться минутой моего горячего счастья.

Потому я выдыхаю тихонько и совершаю безумный поступок, очень дерзкий.

Приподнимаюсь на цыпочки и мягко трусь ягодицами… Не знаю, обо что. Мне кажется, туда, куда планировала, не достаю, но само мое движение не остается незамеченным.

Темирхан шумно дышит и неожиданно подхватывает меня на руки.

Смотрит в глаза, а у самого зрачки здоровенные, черные… С ума сводят, гипнотизируют…

Взгляд лихорадочно шарит по моему лицу, облизываю губы… Специально? Наверно…

— Маленькая ведьма, — хрипит Темирхан, — дай время, из кровати не выпущу, с ума сведу, обо всех забудешь, кроме меня… Но сейчас нельзя, — добавляет он через силу, неосознанно сжимая меня сильнее, сковывая своими руками, — нельзя. Никак нельзя.

Последнюю фразу он произносит не для меня, похоже. Для себя.

А затем несет мое безвольное тельце обратно в дом, в здоровенную гостиную, но не к столу, где можно разместить человек двадцать, наверняка, а в уютный уголок, к креслу, широкому, укрытому белой шкурой. Перед креслом — ковер, тоже белый, пушистый такой.

А чуть подальше — сервировочный столик, уставленный едой.

И чего там только нет!