Бетховен - Арнольд Альшванг

В 1806–1809 годы характер композитора еще не приобрел тех черт мрачности, которые столь сильно проявлялись впоследствии. Композитор Рейхарт пишет в своих «дружеских письмах» о встречах с Бетховеном в конце 1808 года:

«Сначала он [Бетховен] выглядел так же мрачно, как его квартира, однако, быстро развеселился… Это сильная натура. По внешности он циклопообразен, но очень искренен, сердечен и добр… Вот мы сажаем веселого Бетховена за фортепиано, и он фантазирует нам целый час со всей глубиной своего художественного чувства… Так что мы, пожалуй, десять раз предавались горячим слезам, и я под конец не мог найти никаких слов, чтобы выразить глубочайшее восхищение. Как сердечно тронутое, счастливое дитя, я висел у него на шее…»

По-прежнему Бетховен не оставлял мысли о браке. Он неоднократно влюблялся, но его увлечения не находили достаточного отклика, и отношения расстраивались. После романа с Джульеттой Гвиччарди он был несколько лет увлечен графиней Жозефиной Дейм (урожденной Брунсвик), одной из кузин Джульетты и сестрой Франца и Терезы Брунсвик. Графиня Дейм была вдовой. Она одно время брала уроки фортепианной игры у Бетховена и хорошо играла. Композитор делился с нею своими самыми сокровенными мыслями. Около 1805 года наступило охлаждение. Аристократическая венгерская семья Брунсвиков была против сближения Бетховена с Жозефиной. Возможность брака была исключена. Да и вряд ли такое изнеженное, пассивное и слабовольное существо, как графиня, могло надолго привлечь к себе внимание и чувство Бетховена.

Вероятно, в период 1806–1809 годов и завязывается тесная дружба между композитором и Терезой Брунсвик. Отношения эти до сих пор остаются невыясненными; но нет никакого сомнения в том, что эта выдающаяся женщина всю жизнь была предана Бетховену и одно время отвечала на его страстное чувство. К взаимоотношениям Терезы Брунсвик и великого композитора мы еще вернемся.

Из кратковременных увлечений Бетховена назовем Марию Биго, замечательную пианистку, жившую между 1804 и 1809 годами в Вене, где ее муж служил библиотекарем во дворце русского посла графа-миллионера Разумовского. Впоследствии она обосновалась в Париже, где одно время преподавала фортепианную игру Феликсу Мендельсону. Она любила исполнять сонаты Бетховена. По поводу этих исполнений композитор, восторгавшийся ее игрой, однажды сказал ей: «Это не совсем то, что я задумал, но продолжайте в своем духе: если это не вполне я, то тут есть нечто лучшее, чем я»[108]. Мария была дружна с Бетховеном. Когда муж Марии заподозрил, что композитор питает к его жене чувство более нежное, чем дружба, и неосторожно это высказал, Бетховен был глубоко взволнован и написал супругам письмо, в высшей степени характерное для нравственных его воззрений. «Один из моих основных принципов — это невозможность состоять с женой другого человека в иных отношениях, чем простая дружба»… «Милый Биго, милая Мария, никогда, никогда вы не увидите меня нечестным. С детства я научился любить добродетель, все прекрасное и доброе. Вы сделали очень больно моему сердцу». Но, несмотря на полную правдивость этого страстного протеста, отношения между Бетховеном и супругами Биго стали несколько натянутыми.

У Бетховена было много друзей среди женщин. Между ними выделяется талантливая пианистка, графиня Мария Эрдеди. Эта богатая женщина страдала неизлечимой болезнью: у нее были распухшие ноги, что ей мешало ходить. Но радушие и веселость привлекали в ее дом множество друзей. Бетховен нередко гостил в ее имении Иедлерзее на берегу Дуная, неподалеку от Вены. Бетховен общался с ней очень часто и одно время, в 1808–1810 годах, жил в ее доме. Композитор посвятил графине свои два трио (опус 70) и поддерживал с ней деятельную переписку, когда она уехала из Вены в Кроатию. В 1820 году графиня была изгнана из пределов Австрии за совершенное ею преступление[109]. К тому времени Бетховен уже не переписывался с нею.

Графиня Мария Эрдеди.

Круг аристократических знакомств все расширялся. В рассматриваемый период Бетховен стал завсегдатаем во дворце знаменитого русского вельможи, царского посланника в Вене, графа Андрея Кирилловича Разумовского. Этот дипломат, прославившийся в Италии, Скандинавии и Австрии не столько дипломатическими своими демаршами, сколько любовными похождениями с самыми высокопоставленными дамами Европы (в том числе и с неаполитанской королевой), обосновался в Вене, женился на местной аристократке и вел расточительный образ жизни. Он построил себе колоссальный, уступающий по роскоши лишь дворцу императора, дворец близ Пратера, где собрал знаменитые свои коллекции и огромную библиотеку[110].

Бетховен начал сближаться с Разумовским после написания трех квартетов (опус 59), заказанных графом композитору в 1806 году. С 1808 года Разумовский содержит собственный квартет во главе с Шупанцигом, отличным руководителем камерного ансамбля. Граф недурно играл на скрипке и часто исполнял партию второй скрипки в квартете Шупанцига. В салоне Разумовского постоянно исполнялись новейшие произведения Бетховена. И квартеты его исполнялись старательно, точно и с большим подъемом.

В те годы венская аристократия оказывала Бетховену внешние знаки высокого почитания. Его рассматривали, как существо высшего порядка; его величие признавалось даже теми, кто его не понимал.

Между тем, Бетховен имел основания быть недовольным. Рассыпаясь перед ним в выражениях восхищения и преданности, его аристократические поклонники нередко поступали с ним грубо и бестактно. Так, например, осенью 1806 года, когда Бетховен гостил в имении князя Лихновского в Греце, близ Троппау (австрийская Силезия), произошел следующий случай. У князя в имении гостили французские офицеры. Один из них, желая завязать разговор со знаменитым композитором, спросил его, играет ли он также и на скрипке. Бетховену этот вопрос показался обидным, и он, не ответив, удалился в свою комнату. Тогда хозяин попросил композитора сыграть что-либо гостям. Бетховен наотрез отказался и заперся на ключ. Лихновский, ни в ком до сих пор не встречавший сопротивления, попытался применить силу и велел взломать дверь. Бетховен рассвирепел, схватил стул и был готов размозжить голову хозяину дома. Ночью он ушел пешком под проливным дождем в Троппау, где сел в почтовый дилижанс, направлявшийся в Вену. Возвратившись домой, он сбросил бюст Лихновского со шкафа на пол и написал князю письмо: «Князь! Тем, чем вы являетесь, вы обязаны случайности рождения. Тем, чем я являюсь, я обязан самому себе. Князей существует и будет существовать тысячи, Бетховен же — лишь один»[111].