Пальмы, солнце, алый снег - Анна Литвиновы

– Я рассуждала так. – Ярослава, потупилась, потом взглянула на своих слушателей. – Все равно, если по божеским законам судить, я грех собралась совершить. Аборты ведь церковь запрещает, мне еще в детстве бабка, она набожная была, талдычила: детоубийство – это худший из проступков. А так, если я его продам, ребеночек хотя бы выживет. И, может быть, даже проживет счастливую жизнь у хороших людей. Ну а я таким образом на жилье в столице себе заработаю.

А в аудитории – тишина и ни единого сочувственного взгляда.

Что ж… За грехи молодости надо платить. И она сухо, без слез, продолжила:

– Тот доктор, который меня накануне накручивал, моему решению не удивился. «Хорошо, – говорит, – аборт мы отменяем». – «А когда деньги заплатите?» – наседаю я. «Ну, деньги – это не скоро, – пожимает плечами он. – И вообще еще ничего не решено. Сначала полное обследование пройдешь, и тебя, и плод проверять будем по всем параметрам. И еще нужно, чтобы твою фотографию заказчики посмотрели. И фото отца – тоже. Так что вот тебе направления – на расширенное УЗИ, в генетический центр, в психдиспансер – да чтобы не просто справку дали, а целое заключение. Ну, и завтра, часам к двум, приноси фотографии. Свои – и того, кто тебе ребеночка сделал. Поняла?»

А я слушаю – и меня злость охватывает. Интересное кино! Жить-то мне где, пока я обследоваться буду и по всяким психушкам расхаживать?

И тогда я встала и молча двинула к двери.

– Ты куда? – спросил доктор.

– В «Медикал корпорейшн», – бухнула я первое пришедшее в голову название. И нагло добавила: – Они мне куда лучше условия предложили. Без всяких обследований и деньги сразу.

А доктор – нет бы догадаться, что я блефую, – вдруг растерялся:

– Постой! Мне нужно с шефом поговорить.

Ну а я чувствую, что он слабину дал, и еще больше наглею:

– Не буду я ждать. У меня желающих полно. Не видно, что ли, – я молодая, внешность – дай бог каждой, не пью, не курю, сумасшедших в роду не имелось…

– Ладно, утихни, – морщится врач. – Так и быть. Дам я тебе аванс…

У меня на языке так и вертится: «Сколько?» (Быстро же я научилась торговать собственным ребенком!) Но я от неуместного вопроса воздерживаюсь и только качаю головой:

– А мне аванс не нужен. Вы же вчера говорили, что квартирой меня обеспечите…

– Ну, загнула! – хохочет доктор. – Квартира – это потом. Когда родишь, и если все в порядке будет.

– Потом?! Ага, дождешься от вас потом! Заберете ребенка – и под зад ногой.

– Нет, зайка, – твердеет доктор. – Авансом никто на тебя квартиру не оформит. А вот пустить пожить, пока ты беременная ходишь… А после – на тебя ее перевести… Такой вариант, наверное, возможен…

– И по двести баксов в месяц, – быстро добавляю я. – На усиленное питание.

– Ну, ты шустра, – хохочет врач. И велит: – Ладно, жди. Нравишься ты мне. Пойду посоветуюсь с шефом.

И шеф «Доброго доктора» мои условия вдруг принимает. Единственное, говорит, жить ты пока будешь в Сокольниках, а как родишь – куда попроще переедешь, уж не взыщи, в Москве с жильем сложно.

Ну, хоть так.

И в тот же день меня вместе с моим жалким чемоданчиком отвозят в Сокольники, в компактную «однушку» на втором этаже кирпичной «хрущобы». В квартире – вполне приличный ремонт, газовая колонка разрисована веселенькими горошинками, а в комнате вдоль одной из стен – сплошь книжные стеллажи. И книг на них – сотни, тысячи, все в основном свежеизданные, в бумажных обложках, на плохой бумаге. Детективы, фантастика, любовные романы…

– Читай побольше, – велит доктор. – Чтобы ребеночек умненьким родился.

– А где телевизор? – возмущаюсь я.

– Обойдешься, – морщится он. – Облучение плоду вредно.

«Мой, что ли, плод?» – мелькает подлая мысль.

– И гулять ходи, ежедневно по три часа, – продолжает наставлять он. – И разную гадость, типа сосисок, не жри.

«Ну, это фигушки».

– Я проверять буду, – грозится он.

– Валяйте, – пожимаю плечами я.

И строю планы – как ночами, по крайней мере до тех пор, пока живот не полезет на нос, буду снова торговать у метро сигаретами и пивом. Надо же возрождать украденный тварью Митяем капитал!

…Но только ничего с ночной торговлей у меня не вышло.

Во-первых, подлюка врач действительно являлся с инспекцией и поздно ночью, и ранним утром. Во-вторых, тошнило меня беспрерывно, и изжога мучила. А в-третьих, на книжных стеллажах я очень скоро нашла немало переводных книг по бизнесу. И Карнеги, и Котлер, и Наполеон Хилл. Я их сначала просто для прикола взяла, просмотреть, пока в туалете сижу, – и неожиданно увлеклась. Да так, что мне уже самой не хотелось никуда выходить – только валяться на продавленной тахте и читать, читать, читать. И я очень быстро поняла, что мой, с позволения сказать, бизнес – ночами пиво у метро впаривать – это такой примитив! Абсолютно без будущего. Скоро и пива в стране появится вдосталь, и ночные магазины откроются. И вообще заниматься перепродажей имеет смысл только в особо крупных размерах, если у тебя за душой уже капитал есть. А так, как я «бизнесую», – это просто потеря времени. И мне, с моими возможностями, было бы куда разумнее создать что-то эксклюзивное. Например, первую в микрорайоне пиццерию с доставкой на дом. Или агентство нянь и домработниц. Или единственную в округе не парикмахерскую, но настоящий, со всеми модными услугами типа татуажа, салон красоты…

Но только браться за любое дело, учили книги, нужно не с бухты-барахты, а с подробным бизнес-планом, со всеми расчетами… Вот я и занималась всю, считай, беременность тем, что выбирала: какой бизнес я открою, когда рожу? Куда вложу полученные за ребенка деньги?

И к девятому месяцу твердо решила: я буду создавать сеть косметических салонов. Недешевых, модных, с классными мастерами. Это – хит. В них люди пойдут.

…И, забегая вперед, скажу: в своих расчетах я не ошиблась.

А пока, как сейчас помню, случилось это в полночь, в ноябре девяносто второго, тринадцатого числа, у меня начались схватки. Я их – увлеченная очередной книгой по бизнесу – сначала даже и не заметила. Решила, что желудок расстроился, потому что накануне вечером я с запрещенными сосисками переборщила.

Но к трем утра стало ясно: мой (точнее, уже не мой) ребенок решил появиться на свет.

Страшно мне не было. Единственная мысль: «Только бы это поскорей кончилось!»

Я выпила но-шпы (не знаю, можно ли, но терпеть больше не было сил). Позвонила доктору. Пока он ехал, включила колонку и приняла душ.

Рожать мне предстояло в одном из прикормленных доктором роддомов. Без документов и даже без места в палате. Произвести на свет товар — и немедленно лечебное заведение покинуть. («Будешь дома в себя приходить. А если что, я тебе сиделку найму».)

Когда я, шипя от боли и вцепившись в руку врача, вылезала из машины перед служебным входом роддома, сердце неприятно кольнуло. Несмотря на поздний час, под окнами здесь бродил едва ли не десяток мужчин. Они тоскливо взглядывали в освещенные квадраты, тревожно прислушивались к доносящимся оттуда женским вскрикам…

«А до меня никому нет дела», – горько подумала я.

Действительно, ребенок моего врача волновал, он за него немалые деньги собирался получить. А вот я – нисколько. И если я вдруг в родах умру – ему только проще будет. Мне платить не придется.

«Может, взять да оставить малыша себе? – мелькнула злорадная мысль. – Да, с бизнесом в этом случае придется повременить. И квартиры в столице у меня не будет. Зато появится сын. Свой собственный. Поддержка. Опора…»

Но доктор будто почувствовал мои колебания.

И, пока мы ждали, когда к нам спустится его приятель – акушер из родилки, – вытащил из кармана аккуратно сложенную бумажку. Протянул ее мне.

«Въездной ордер», – прочитала я.

Он был выписан на мое имя.

– Полюбовалась? – усмехнулся врач.

Выдернул ордер из моих рук и договорил:

– Схема такая. Рожаешь. Мы смотрим ребенка. Если все хорошо – забираешь бумажку. И переезжаешь хоть завтра. Квартира, врать не буду, не из шикарных. Однокомнатная, в Капотне. Зато – твоя. Личная.

Я завороженно смотрела, как ордер – ордер на собственную квартиру, в самой Москве! – исчезает в кармане его пиджака. И мысли о ребенке, о сыне, о защите, опоре отходили куда-то на задний план. Тем более что с каждой минутой мне становилось все больнее. И в такие моменты куда приятнее было представлять – не как я, одинокая и безденежная мама, мыкаюсь по Москве с грудным ребенком, но как я, молодая бизнесвумен, регистрирую собственную фирму…

А когда мальчик – это действительно оказался мальчик – родился, я на него даже не посмотрела. Акушер поднес малыша, по новой моде, приложить к моей груди, но я только прошептала: «Не надо». И он понимающе – видно, в доле был – покачал головой.