Крепость демона 2 (СИ) - Винни Фред
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как ты?
Я пожала плечами и промолчала – жива, что я ещё могу сказать?
– Можно я зайду?
– Зачем? – я тоже говорила хриплым сорванным шёпотом, как будто мы оба простыли или всю ночь кричали.
– Поговорить.
Я помолчала, решая, насколько грубо ему ответить, потом решила ни в чём себе не отказывать, раз уж я выбрала своим кредо в новой жизни полный отказ от урезания себя ради любой цели.
– За две недели не наговорился?
Он закрыл глаза и опустил голову, по каналу Печати опять плеснуло болью, медленной и густой, как застывающая лава, которая сожжёт всё, к чему прикоснётся, а потом увековечит себя на этом месте. Он сказал еле слышно, почти умоляюще:
– Пожалуйста, одну минуту дай мне. – Тут же испугался, что я его неправильно пойму, и посмотрел на меня, добавляя: – Просто поговорим, одну минуту поговорим, и я уйду.
Я открыла дверь и отошла, впуская его внутрь, он вошёл, рассеянно осмотрелся, глядя на мои коробки из отеля и мамины коробки с платьями, посмотрел на застеленную кровать, на чистые пустые столы, собранную сумку для учёбы, приоткрытую дверь на балкон, где на столе стояла чашка и лежала книга. Мне показалось, это всё произвело на него угнетающее впечатление, хотя я не поняла, почему. Он неловко тронул спинку стула за обеденным столом, посмотрел на меня и спросил:
– Можно?
Я кивнула и тоже выдвинула себе стул напротив, села и положила руки перед собой, Алан так на них посмотрел, что мне захотелось убрать их со стола, но я не стала, и он отвёл глаза. Он просто сидел и молчал, похожий на старый корабль, севший на мель сто лет назад, брошенный командой и обсиженный чайками, но всё ещё достаточно крепкий, чтобы плыть, если какое-то чудо вдруг столкнёт его в глубокую воду. У меня не было такого чуда. Если бы было, я бы отдала его без колебаний, даже сейчас, но его не было, я понятия не имела, как ему помочь, он был старше, опытнее и сильнее в чём угодно, я вообще не понимала, зачем он пришёл.
«Принёс мне свою боль. Полюбоваться. Да?»
– Прости, – тихо сказал Алан, с силой переплетая пальцы, – я правда не знал, что тебя так накроет. Если бы знал, я бы не стал.
Я ему не верила – если бы он не хотел причинять мне боль, он бы не сделал многое из того, что с удовольствием сделал. Но я промолчала. Он тоже молчал, мы сидели в тишине так долго, что я заговорила первой, спросив то же самое, что он уже спрашивал у меня:
– Как ты?
– Очень плохо.
Прозвучало с раздражением, злостью, обидой и непониманием, я сразу же пожалела о том, что задала этот вопрос. Алан схватился за голову и прошептал дрожащим голосом, как будто его била лихорадка, до стука зубов и онемевших губ:
– Лея, мне очень, очень плохо. Я не понимаю, что со мной. Я без тебя еду крышей, а рядом с тобой веду себя как последняя сволочь, потому что мне постоянно мало, и я злюсь, и потом вижу, что делаю тебе больно, и злюсь ещё сильнее, потому что я не хочу быть сволочью для тебя, честно не хочу, но я это понимаю только тогда, когда уже поздно. Меня как будто несёт, и я не могу остановиться. Точнее, могу, но я понимаю это слишком поздно, когда уже сотворил очередную дурь. И это не конфликт сил, я знаю, – он поднял ладони, на этот раз не жестом неконфликтности, а как будто обречённо сдаваясь, – я ходил к врачу, он мне рассказал про этот конфликт, ты была права, он существует, но он преодолим, если напрячься. Просто я этого не сделал. Тогда, в поезде, всё было отлично, и потом ещё несколько раз, я понял, как это работает, и могу тебе это сейчас показать, без проблем. Проблема в том, что я не могу тебе гарантировать, что это решит все остальные проблемы. Понимаешь? – он посмотрел на меня каким-то совершенно не своим взглядом, бесконечно обречённым и испуганным, как дикий зверь, попавший в ловушку, и приползший с этой ловушкой к людям, ещё не зная, помогут они ему или добьют, но не имея выбора и заранее соглашаясь с любым результатом, лишь бы это мучение прекратилось. Мне было его жаль, но себя было жаль сильнее, и бросаться спасать того, кто может меня покалечить просто от страха, я не собиралась.
– Ты не сказал мне ничего нового, я это всё и так знала, и не раз тебе говорила. Зачем ты пришёл?
Он выпрямился, потёр лицо и сел ровно, попытался успокоиться и собраться. Показал два пальца и сказал:
– Две вещи. Первая и главная, – он указал пальцем на мою Печать, а потом на свою, решительно сказал: – Это навсегда. Я тебя предупреждал, и ты согласилась, и теперь это будет так, всегда.
– Я в курсе. Телефон, который никогда не звонит, я помню.
– Кстати, телефон, – он достал из кармана тот телефон, который дарил мне, и положил на стол, – ты забыла в отеле.
– Я оставила его специально.
Он с болью закрыл глаза и опустил голову, медленно глубоко вдыхая и ещё медленнее выдыхая, сказал предельно спокойно:
– Не хочешь – не пользуйся. Хочешь – выкинь, разбей, утопи в реке. Только убедись, что он не попал в чужие руки, там номера телефонов всех шишек Содружества. И карта с бесконечным кредитом, если ты помнишь ещё о ней.
– Мы расстались, я не должна больше ничего от тебя принимать.
– За учёбу ты как собираешься платить?
– Пусть тебя это не волнует, я справлюсь.
– Лея, чёрт... – он опять схватился за голову и прошептал: – Позволь мне тебе помочь, в качестве моральной компенсации хотя бы.
– Ты мне ничего не должен, в том числе, никакой моральной компенсации. Мы просто расстались и забыли друг о друге, всё, живи спокойно.
– Не могу, Лея! И не хочу.
– Это не зависит от твоего желания. Минута кончилась, –
