Призрак в подарок - Екатерина Гардова

— Там конфеты тоже были.

— Да? Так это мне? — удивилась, доедая кисленькое. Эдуард проследил за тем, как последняя капуста исчезла с тарелки, затем осмотрелся, вздохнул и сел напротив.

— Карина, надо было к записке прикоснуться, я бы сразу прервал совещание и появился. Я хотел застать тебя еще сонной… а ты тут запасы капусты ликвидируешь. Есть совесть? — грустно спросил, и схватил вафлю.

Похрустывая, укоризненно смотрел на меня.

— Нет совести. Дома оставила. Ничего не хочешь мне рассказать? — подалась вперед, перехватывая конфетку.

— А ты… как… себя чувствуешь? — и голос вдруг такой масленый, с хрипотцой.

Ой, мамочки, а что со мною? Какое-то сильное томление настигло меня, кровь запульсировала в голове и появилось острая необходимость прикоснуться к этому красивому брюнету со взглядом порочного искусителя. Сжала до боли нижнюю губу зубами, опустила глаза на руки, судорожно сцепленные меж собой, и почти прорычала:

— Норрррмально чувствую.

— Точно? Хм, странно… — помолчал, и снова произнес уже веселым голосом, — а что ты сделала с моим шеф-поваром, что он на цыпочках перед тобою тут бегает, а? А еще с бароном Феррари… это вообще ворвался в зал Совета, поправ все запреты и традиции и дурным голосом потребовал сообщить, почему в замке шляются ужасно красивые шпионки?

— Я не виновата, рррр… — чего ж мне так плохо-то? — Слушай, а что ты делал со мною, пока я спала, а?!

Согнулась пополам, зажимая живот.

— Карина, что с тобой? Милая.

Встревожился князь не на шутку, подхватил меня на руки и поцелуем перенес снова в спальню.

— Опять… в спальню? — простонала, оказавшись на кровати.

— Лежи, я проверю… — заставил меня не двигаться, и положил руки на живот. — Дурак… черт! — зарычал внезапно мужчина, и лег рядом. — Карина, я идиот. Ночью хотел доставить тебе неземное блаженство, думая, что так смогу сильнее привязать тебя к себе. Но совсем не ожидал, что ты все забудешь. А ребенок… ты можешь его сейчас потерять… Так что лежи спокойно и дай мне поработать.

— Что? — зашипела, сбрасывая его руки с себя.

— Ты решил наверстать упущенное, сейчас?! Тебе мало было, пока я спала?!

Эдуард окаменел лицом, затем полыхнул взглядом:

— Да ты что?! Как ты могла подумать?! У нас не было с тобой ничего сегодня. Это было одностороннее удовольствие, для тебя! И я не собираюсь сейчас тебя насиловать, глупая!

— А-а-а… — закрыла я глаза, чувствуя странное тепло от его рук. — Это радует… ты хочешь сохранить ребенка?

— Да! — тихо ответил мужчина и замолчал.

Прислушалась к себе, и поняла, что тоже этого хочу. Давно мечтала о детях, да все как-то не до них было, а потом почему-то не получалось. Опять же от кого рожать-то было, от этого Ольшанского, ему не нужны были от меня дети. А других-то и не было… опять же Стас, так он уже свое дело сделал, но почему-то я чувствовала, что ребенок не его и не был бы ему нужен. За размышлениями не заметила, как боль отступила, мышцы расслабились, и я уже чуть ли не мурлычу от прикосновений князя. Тот тоже расслабился и наблюдал за мною с нежной улыбкой на устах. Перевела на него взгляд и замерла, даже дышать вдруг перестала.

— Я люблю тебя, — прошептал он, склоняясь ниже и прикасаясь губами к моим. Почти невесомо, почти как касание перышком, но меня потрясло не это, а то, что он сказал при этом. — Ты первая, кому я в этом признаюсь. Не отталкивай, милая, мою любовь.

— Знаешь, если бы ты рассказал о себе побольше, мне было бы не так трудно поверить тебе, как сейчас.

— Что ты хочешь знать? Спрашивай.

Здорово! Выкидыш отменяется, соблазнение отодвигается на дальний план, и даже вроде бы виновник всех моих последних злоключений готов вести диалог, что ж… жизнь налаживается.

Села, устроилась поудобнее, и хотела было возразить, когда мужчина устроился рядом, положив мне на грудь голову, а одной рукой нашел мою и сплел пальцы меж собой, но не стала, чувствуя странное умиротворение, словно так и должно быть.

— Так, мне надо подумать… Кстати, тебя там не потеряют?

— Где? На Совете? Ничего, подождут.

— А с бароном-то что? — вдруг вспомнила.

— Ничего. Выслан из дворца. Домой. Не стоило ему требовать твоей выдачи, как опасной шпионки, да еще и слюни при этом так пускать. — ревниво огрызнулся Эдик и чуть прикусил нежную округлость груди, на которой возлежал.

— Хм, — вздрогнула, но отпихиваться не стала. — Ладно. Забыли про барона. Так, вопросы… их знаешь ли много накопилось. С чего начать-то. В моем мире ты назывался князем Рукавишниковым, это реальное имя? Я изучала архивные сведения, был такой князь и даже не один.

— А, ты про те газеты? Мда… Удивила тогда, правда. Не ожидал, что будешь так глубоко собирать информацию обо мне.

Приподнялся, иронично улыбнулся, затем серьезно ответил:

— Я последний из представителей этого рода… земного. И было это так давно, что кое-что стало забываться. Не буду вдаваться в подробности своего взросления, это не интересно. Когда мне исполнилось тридцать лет, появился некто, предложивший вечную жизнь и неограниченную власть.

— Сколько же тебе лет? — почти с испугом спросила и посмотрела на задумчивое лицо князя. Ах, красавец, промелькнуло и исчезло.

— М-м-м… много. Это так важно? — тень недовольства пробежала по его лицу.

— Да. Погоди-ка, — я даже присела, — в конце 19 века ты проиграл в карты свое имение специально? Ты уже знал, что тебя ждет переход в другой мир?

— Да. Но эта сволочь, помещик Доронов, нанял людей и устроил мне несчастный случай. Это несколько усложнило задачу, так как обряд перехода уже был исполнен и я должен был всего — то лишь уничтожить свое тело в том мире. Но помещик спрятал останки в сундук и запер в подвале.

— Ужас. Ты так спокойно говоришь о своей смерти и том сундуке, — произнесла с дрожью в голосе и перекрестилась.

— О, ты что ли верующая? Не замечал раньше за тобой. Кстати, сколько я не уговаривал дамочек до тебя, никто не желал уничтожить тот сундук. Злились на меня, должно быть, что не оставил в этом мире, а вернул обратно.

— Еще бы им не злиться, — фыркнула, сложив руки на груди, и обвиняюще уставилась на этого бессовестного соблазнителя. — Выкрал молодыми, убил всю семью, использовал, а потом взял и вернул обратно, через три года старыми и никому не нужными.

Мужчина подскочил и начал бегать перед кроватью, сердито сопя.

— Да все по другому было! Я никого не убивал, они сами друг друга убирали. Откуда мне знать, какие мотивы были у тех людей. Но Я — НИКОГО — ИЗ СЕМЬИ ДЕВУШЕК — НЕ ТРОГАЛ!

Он остановился напротив меня, глаза горят, кулаки сжимаются и разжимаются, и едва не рычит как раненный медведь.

— Э-э-э, а кто тогда? — выдохнула я с трепетом в душе, ибо таким его еще не видела.

— Не знаю. Может это рук того, кто меня в это мир затащил.

— Да? А что за кольцо было в сундуке?

— Кольцо? — переспросил и стал успокаиваться. В руках мужчины вдруг появился бокал вина, он выпил его залпом и снова растворил в воздухе. — Подарочек от колдуна. Велел не снимать, никогда. Что б, значит, переход был завершен и сила при мне осталась.

— Что за колдун?

— Пока не могу сказать. Эти знания для тебя опасны. — Упрямо мотнул головой и присел рядом. — А девушки нужны были, чтобы сундук открыли и силы мои питали. Если со вторым они успешно справлялись, то вот с первым — отказывались наотрез, требуя взамен навеки рядом находиться и властвовать в этом мире наравне со мною.

— А-а-а, — глубокомысленно протянула, чувствуя странного червячка, вгрызающегося ревностью в сердечко. — Так вот чего баба Матрена так впихивала мне дом-то, значит, чтоб обозленная на мужиков женщина тебе по кумполу надавала. — И рассмеялась.

Эдик помрачнел.

— Эта Матрена, чтоб… та еще стерва оказалась. У меня на нее даже не вста… в общем, не получалось с ней ничего. И силы так себе подпитывала, одни нервы только вымотала.

Не удержалась, заливисто зашлась смехом, и не успокоилась, пока меня не схватили в крепкие объятия и не зашипели в лицо:

— Я тебя сейчас зацелую до смерти, если не прекратишь ржать, как лошадь!

— Все-все… прекратила, хи-хи, — но поцелуя избежать не удалось. Еле отпихнула от себя князя, и то, только потому, что он не стал дальше настаивать.

Отодвинулся, посмотрел на меня сердито, и замолчал.

— Эдик, ну, не злись, а? — примирительно прикоснулась к напряженной спине, заставив мужчину вздрогнуть. — Ну, миленький… а какой цвет ты любишь? И какое блюдо у тебя самое любимое?

— Что? — он даже обернулся, чтоб убедиться, не ослышался ли.

А я что, сижу, мило улыбаюсь и жду ответа.

— Хм, слушай, а тебе платье не мешает?

— Ты опять?! — подняла брови.

— Ладно, спросить уже нельзя. Черный и красный, а люблю я блины и жареную картошку. Ну, может еще мясо, в любом виде.