Радомир. Путешествие в Семиречье - Андрей Карючин

Кивнув в ответ, мастер озорно улыбнулся. Всеслава же лишь глубоко вздохнула, понимая, что, видимо, исполнится её желанию в обозримом будущем не суждено.

Широко расправив белые крылья, Сокол меж тем плавно парил над бесконечными степными просторами. Внизу, на зелёном пушистом ковре, постеленном заботливой рукой, то здесь, то там зажигались яркие вспышки лиловых колокольчиков, нарядные узоры небесно-голубых незабудок и белоснежные облака легкомысленных одуванчиков; а лазурное небо над головой по-отечески обнимало всю землю, накрывая её сверху невесомым прозрачным одеялом.

– Как красиво, – мечтательно произнесла Всеслава, наблюдая за природным великолепием, открывающимся её любопытному взору.

– Благодатный край Асии! – гордо молвил Твастар. – Пройдя по Рипейскому Камню, предки наши тут в Семиречье сперва расселились.

– А где же тут реки? – удивился Радомир. – Мы ведь над полем плывём.

– В этом месте реки с полудня на полночь бегут, – со знанием дела, пояснил мастер, – а мы сейчас на восход летим. Вот долетим до тобольской реки, а с ней уже вместе на север помчимся.

– А коли как сила двигательная закончится? – прищурив зелёные глаза, с опаской спросила Всеслава.

– Хватит нам силушки, – уверенно похлопав Сокола по борту, успокоил Твастар. – На крыльях до Тобола не так уж далече. К вечеру доберёмся.

– Постой, а зачем нам на север? – задумавшись, спросил Светловзор. – Ведь Асгард на восходе находится!?!

– Тобол нас к Ирию Тишийскому выведет, – многозначительно поправив берестяной ободок, поведал мастер, – а по нему мы уже и до Асгарда домчимся.

Некоторое время друзья летели молча, слушая лишь нежную мелодию попутного ветра.

Вскоре, когда солнце за их спиной начало медленно клониться к земле, горизонт окрасился в тёмные зловещие цвета. Ветер, словно испугавшись надвигающейся угрозы, повернул вспять и теперь порывисто бил в лицо, заставляя Сокола вздрагивать и покачиваться из стороны в сторону.

Грозные тяжёлые тучи быстро приближались им навстречу, изредка поблескивая золотистыми вспышками.

– Грозный Перун свой лук заряжает, скоро стрелять начнёт, – тихо сказал Светловзор, настороженно вглядываясь вдаль.

Не заставив себя долго ждать, яркая вспышка надвое разрезала чёрную тучу.

– Раз… два… три… четыре, – начала считать Всеслава, – пять… шесть… семь… восемь… девять…

– Бабах, бах, ах, ах, ах!!! – громко треснуло небо, разнеся зловещее предостережение по всей степи.

– Девять, – повторила Всеслава, – значит три версты всего до грозы.

– Надо укрытие искать! Нельзя в грозное время в воздухе оставаться, – обратился к Твастару Светловзор.

– Не больно-то много в поле укрытий, – задумчиво ответил мастер. – Однако, исто глаголишь, спускаться действительно надобно.

И вновь из чёрной тучи блеснула яркая золотистая молния.

– Раз… два… три… четыре… пять… шесть…

– Бабах!!!!! – громко громыхнуло в небе, да так, что все невольно вжали головы в плечи.

– Уже две версты осталось, – удивлённо сказала Всеслава, – быстро идёт Перун… да прямо на нас.

Гроза и вправду приближалась с удивительной быстротой. Чёрная туча уже заволокла полнеба и продолжала зловеще окружать маленьких странников.

Направив Сокола к земле, Твастар мягко посадил его на небольшой лужайке, среди высокой травы. Сложив вёсла-крылья и закрепив их в уключинах, друзья перевернули лодку вверх дном, подперев один из бортов небольшими колышками, запасливо припасёнными мастером. Забравшись под получившийся навес, они положили на землю снятые сидушки и удобно расположились на них в ожидании грозы.

– Ну вот, теперь можно и Перуна встречать-привечать, – довольно улыбаясь, сказал Твастар, и тут же, словно в ответ, небо оглушительно грохнуло прямо у них над головой.

Вслед за этим вокруг всё потемнело, и сверху раздался редкий стук крупных дождевых капель. Мгновенье спустя дождь превратился в ливень, который, слившись в единый шум, неистово забарабанил по борту лодки.

– Твастар, а что тебе Родители с собой передали? – спросила Всеслава, с любопытством поглядывая на два больших мешка.

– В одном – сладкие яблоки из Аркаимского сада, – с гордостью сообщил мастер, раздавая друзьям наливные плоды, – а в другом – кедровые шишки. В них орешки дюже долго хранятся, притом силу свою не теряя. А посему, их справно вельми брать с собою в дальнее странствие.

– Такой большой поклажи ещё и на обратную дорогу хватит! – с хрустом откусив от яблока, произнёс Светловзор.

– Сызнова ропщите, не на себе же тащить, – отмахнулся от него мастер, похлопав по мешкам. – Наш Соколик такую поклажу легко поднимет. Зато сколько в яблоках и орехах этих полезного!!! Живительная сила в них теплится, радость и мудрость природы скрывается.

Слушая нравоучительные речи Твастара, Всеслава достала из своей котомки несколько небольших щепок и аккуратно выложила их невысоким колодцем. После этого она вытащила из небольшого чехла два камня, белый и чёрный, и, быстро чиркнув ими друг о друга, ловко разожгла маленький низкий огонёк. Золотистое пламя с синими переливами мягким светом осветило уютное пространство под навесом.

– Дерево золотистого синелиста, – ответила она на немой вопрос Радомира. – Долго горит и дыма совсем не даёт. Это мне Златоцвета подарила.

Завывающий снаружи ветер, то и дело прерываемый грозными громовыми раскатами, словно разбушевавшийся зверь, свирепствовал снаружи.

– Давненько ты нам, Твастаре, былиц своих не вещал, – раздался весёлый голос Всеславы. – Есть у тебя что поведати?

– Былицами аз вельми богат. Какую хощеши слушати?

– Да любую. Только ты по-обычному сказывай. А то Радомир к твоему велеречию ещё не навык.

– Ну что ж… тако бысть. Поднатужусь.

«Давно ли то было али недавно… а жил-был охотник один в Русколани, – начал Твастар свой рассказ. – Отчего не ведаю, ано в та поры рассорка у него с родными случилась. Вот и подался он в лес, понеже злобу свою охотой развеяти. Долго бродил, да мрачны думы от него не отстали. Токмо пуще сгустили ся.

Вот он брёл так-то по лесу, о злобу свою спотыкаючись, да видит вдруг на ветвях Вещую Птицу Гамаюн. Уже натянул охотник тетиву своего верного лука, как вдруг повернула Птица к нему свою голову, да и глаголит: «Убери свой лук и исполню я любое твое желание сокровенное».

Поразмыслил охотник и молвил: «хощу бысти самым могутным, зане все мя без прекословия слушати быша».

Сверкнула Вещая Птица очами: «исполнить желание твое я могу, ано придется ти неправдою жити, и не вернути ся ти тогда уж назад, не увидети дома родителей».

Но беспечно махнул охотник рукою да кивнул головою в согласие…»

На этом месте мастер на миг прервал свой рассказ. Почесал себе за ухом и со вздохом продолжил:

«Долго ли али недолго, очутился охотник в незнаемой стороне. И вскоре на диво всем разбогател златом, каменьями. Стал торговати с другими языцами. Большие богатства стяжаше си на обмане. В разные страны ходише и весь белый свет узреше от краю до краю. И вроде бы всё как быше хотел, да не давала ему покою тоска по родны земли, по дому своих прародителей.

И решил тогда охотник в край родной возвратити ся, похвастати нажитым да тоску успокоити.

Пришед в Русколань, а не пускают его сородичи, дурная слава бо за ним тяжким бременем тянется.

Осерчал охотник и нанял войско бродячее. Решил дом свой бывший родной приступом взяти. Ано колико не бился, колико не тужился, не смог с наскоку город свой одолети.

Кликнул тогда Костобоков да Волкодлаков себе на подмогу. Налетели они скопом великим, ано город стоит все едино. Не шелухнется.

А когда уж казалось, что отобьются защитники, наползла туча над городом черная, и сверху ударили молнии градом».

Словно в подтверждение его слов, в небе сверкнула ослепительная вспышка, и тут же громыхнуло так, что Радомир подскочил на месте.

«А вскоре за тем, разверзлась бездна и поглотила весь город совсем без остатка, – продолжил Твастар. – Лишь немногие уцелели да прибывали в печали страшной.

И прилетела к ним тогда Алконост, птица печали. Прилетает она всегда к тем, кто в унынии жутком. И запела волшебная птица свою прекрасную песню. И вдруг стало легче всем, кто вокруг был, да только память их от той песни затуманилась. Разбрелись они в разны стороны, позабыв про всё».

Твастар замолчал. Гроза снаружи налетела с ещё большей силой, и друзья ближе прижались друг к другу.

– А что же случилась потом с охотником? – спросил Светловзор.

– Многословят одни, охотник-де сгинул. Иные вещают, что тожде он слышал забвенную песню Алконоста. Теперь позабыше своя алчныя желания и нажитыя богатства. Глаголят, что остался он на том месте и начал тот город великий сызнова строити. Ведь над родовой памятью не властны чары волшебной птицы.