Опасности и правда - Алекс Мирез

от прикосновений его влажного языка, от жара его кожи и крупных ладоней, сжимавших мои бедра.

Это было опасно.

Но мне нравилась эта опасность.

Теперь даже Мстители не смогли бы меня спасти. Мне осталось лишь попытаться.

Адрик не сказал больше ни слова. Его горячие влажные губы скользнули к моему уху. Он ласково потерся носом о мою кожу. У него все еще стояло колом все, что могло стоять. Внезапно он остановился и интимно прошептал мне на ухо:

– Почему бы нет?

Он почти добрался до мочки уха, и его горячее дыхание обожгло мне кожу, и тут рухнул последний бастион! Пала крепость! Мне было так хорошо, так волнующе, что вместо твердого «нет» из моих уст вырвалось нечто невразумительное:

– Потому что… потому что… нельзя… я не знаю…

Видя мои затруднения, Адрик тихонько рассмеялся. Он продолжал меня целовать, спустившись к той линии, где кончается скула и начинается шея, под самым ухом. Он начал нежно и деликатно целовать влажными губами эту точку. Я была уверена, что следов не останется, но при этом поняла, что во мне бьется не только сердце.

– Не знаешь? – насмешливо переспросил он. – Вот именно, сама не знаешь, что сказать.

А что, если и впрямь не знаю?..

Даже если и так, то уж точно не стану в этом признаваться.

– Я всегда знаю, что говорю, но, прежде чем делать это, все-таки стоит хорошо подумать.

– Как обычно? – спросил он чуть насмешливо и в то же время нерешительно.

Это было забавно. Мне нравились его злые замечания, потому что на самом деле они вовсе не являлись таковыми. Это была своего рода игра, потому что унылая вежливость слишком скучна. И мне тоже захотелось немножко его позлить.

Я приняла непреклонный вид, хотя хотела лишь закрыть глаза и отдаться буре охвативших меня чувств. Я положила руку ему на грудь и мягко оттолкнула, пытаясь остановить. Он выпрямился и чувственным движением облизал губы. Боже правый, как же мне хотелось укусить его за щеку, но я сдержала безумный порыв.

По лицу Адрика промелькнула лукавая и чувственная улыбка; он явно ждал, что я скажу.

– Ты мне не нравишься, – сказала я.

– Вот и прекрасно, я никогда и не стремился тебе нравиться, – признался он, безразлично пожимая плечами.

– Ты просто говнюк! – бросилась я в атаку.

– А ты – невыносимая эгоистка! – парировал он.

Я прищурилась. Мы смотрели друг на друга, как два ковбоя из боевика, готовые выстрелить. Мы прикусили губы и долго не говорили ни слова, пока правый угол моего рта не пополз вверх в довольной улыбке.

– Ты же сохнешь по мне, разве нет? – спросила я скорее шутливым, чем жестоким тоном.

– Даже не представляешь как!

Все произошло очень быстро. Адрик склонился еще ниже, обхватил меня за бедра и с легкостью поднял. Я невольно обвила его ногами. Он поцеловал меня в губы, и я уступила.

Я была готова и полна желания.

Я обняла его за шею, прижавшись всем телом. Его плечи были еще прохладными после душа, а кожа слегка пахла мылом и мужским лосьоном, что добавляло еще больше эротизма. Он страстно целовал меня несколько секунд, слегка прикусывая губы и умело посасывая их. Он отнес меня на кровать, потому что заниматься любовью стоя представлялось не слишком удобным.

Ловким движением он опустился на матрас, усадив меня к себе на колени. Естественность и непринужденность этого действия привела к тому, что секунду спустя мы завалились на кровать, причем я оказалась сверху. Тяжесть моего тела нисколько ему не мешала: он был достаточно сильным. Я отбросила волосы в сторону, чтобы не мешали целоваться, позволив им рассыпаться по плечам. От первого же поцелуя я вся растаяла, но в таком положении, когда мы прижимались друг к другу каждым сантиметром тела, от поцелуев сердце мое забилось сильнее, а между ног стало влажно.

Я взяла в ладони его лицо, а он в ту же секунду ухватился за низ моей рубашки и настойчиво потянул ее вверх. Хотя мой внутренний голос в панике кричал: «Не давай ему себя раздевать, идиотка!», предательские руки не послушались и поднялись. Адрик легким движением стащил с меня рубашку и отбросил ее. Я осталась в лифчике, но в ту минуту он не обратил на это внимания. Он продолжал страстно целовать меня, словно у нас почти не осталось времени, и он стремился использовать его как можно эффективнее. Я всегда знала, что существует множество видов поцелуев, но с ним я попробовала все: он лизал мои губы, посасывал, кусал, и каждое прикосновение его языка к моему рождало нервную дрожь, растекавшуюся по телу.

Его руки сжимали меня в объятиях, словно не хотели отпускать целую вечность. Лишь мои джинсы и его пижама отделяли мою кожу от того, что дремало под его боксерами, причем на ощупь это было намного крупнее, чем казалось на вид. Адрик запустил руку в мои волосы и мягким возбуждающим движением потянул вниз, заставив меня поднять подбородок, чтобы получить доступ к моей шее, которую тут же принялся покрывать влажными поцелуями и легкими укусами. Из моей груди вырвался вздох наслаждения.

Он был просто великолепен. Движения его языка пробудили мысли о том, что еще он способен проделывать, и воображение еще больше меня распалило.

Рука, лежавшая у меня на спине, поползла вверх; его пальцы нащупали застежку бюстгальтера. Простым умелым движением он расстегнул ее, затем на секунду отстранился, чтобы помочь мне избавиться от лифчика. Затем, отшвырнув бюстгальтер, словно тот ему сильно мешал, снова стал меня целовать. В тот же миг я почувствовала, как его ладонь сжала мою грудь, и я прикусила губу, чтобы не испустить блаженного стона, который выдал бы, какие чувства вызывает у меня его близость.

С этой минуты я совершенно потеряла голову. Если бы меня спросили, сколько будет два плюс два, я бы ответила: «Я хочу, чтобы Адрик прикасался ко мне везде, где только можно». Влага его поцелуев, жар его кожи, сдержанность и доверие, сквозившие в каждом его движении, – все это приводило меня в состояние невесомости и восторга. Я не хотела, чтобы он останавливался, и он это понял. Неожиданно он повернулся, застав меня врасплох, и повалил на кровать, чтобы получить контроль над ситуацией.

Он оперся локтем на матрас и посмотрел на меня, такой мужественный и привлекательный, с лукавым блеском в глазах. Зрачки его были расширены, мускулы напряжены, а губы полуоткрыты для поцелуев. Он провел ладонью по моему животу, по талии, обрисовал линию пупка кончиками