НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 1.КУДА КАТИЛСЯ КОЛОБОК? - Людмила Сурская

- А звучит, как дорогой...- промурчал он отводя глаза. Кому-то возможно и странно, но ему почему-то никогда не верилось, что он способен влюбиться по-настоящему. И дело не в лёгкодоступности и перенасыщении в его жизни женщин... В чём-то другом. Он пока не разобрал. Но вот то, что за всё это время и прошедших через его руки женщин не испытал ни к одной ничего подобного - факт! С чего же было ему ожидать, что это когда-нибудь всё же с ним случиться. И вот, словно в отмеску за весь бабий род, он ухитрился влюбиться в ту девушку-ребёнка, до которой его руки коротки. К тому же у неё есть все основания его игнорировать. Серьёзно не воспринимать. Бред!

Не прошло и нескольких минут, как разговор принял весьма неожиданное направление. Чтоб разрядить обстановку Даша предложила:

- Тебя надо постоянно чем-то занимать, чтоб в глупость не вползал. Давай я тебе расскажу о Тадж-Махале?

- Это что?- вытянулось лицо у Бугрова. "Вот ведь вляпался. С Дарьей ухо востро надо держать. Быстренько Махала какого-то впаяла".

- Понятно,- стрельнув по нему глазами промурлыкала она,- слушай. Южнее Дели лежит форт Агра - памятник династии Великих Моголов. Первоначально задумывалась, как крепость, но потом Агра превратилась в чудный дворец. Его жемчужиной стал мавзолей Тадж-Махал, построенный шахом Джаханом в память о своей умершей жене. Забыла спросить, Дели знаешь где?

Роман ухмыльнулся. Ну это-то уж запросто. Это он помнит. А вообще-то чего Дашка придирается: зачем ему, ковыряющемуся в машинах нужна была та история или литература. Не нужна. Бабки он и так не хилые зарабатывал.

- Обижаешь, Индия. Давай дальше, ходячая энциклопедия.

Дашка похлопав глазами, продолжила.

- Выстроенная из бело-розового мрамора в окружении садов и прудов, на заре светится нежно-розовым, а к вечеру переходит в нежно-голубой.

Бугров тут же вставил свои пять копеек:

- Должен быть секрет.

- Ты прав. Он прост. Стены дворца выложены драгоценными камнями и мозаикой из чёрного мрамора. Он считается одним из самых красивейших дворцов мира. К нему приходят люди ежедневно, чтобы воздать дань великой любви.

- Мужик запал не на шутку, если такое наворотил,- хохотнул он, прижав её к себе и тут же отпустив.- Хорошо ему было выражать сильные чувства, когда он царь и бог, наследство и денег куры не клюют.

Даша недовольно покачала головой.

- Вот непременно тебе всё надо к злату свести. Но не в этом дело... Это говорит, что настоящая любовь не миф и не сказка. Она встречается хоть и редко, поэтому и оставляет такой яркий след. А у тебя с женщинами всё к одному сводится... Где твоя сказочная поляна? - перевела Даша стрелки разговора, сползая с его рук.

Роман оторопел: "Что она сказала?" Ему хотелось сказать этой незрелой девчонке, что его любовь к ней посильнее шахской будет, а с бабами у него к одному сводит совсем не любовь, а другое, про что ей знать пока рано. Хотел сказать, но промолчал, не время ещё, зелёная совсем - напугать можно.

- Вон по той тропинке вверх, осторожно. Дайка руку. И чего тебе на моих руках не сидится, безопасно же. Нет, надо непременно спрыгнуть, - ворчал он, недовольный её упрямством, по всему пути тропинки. И Даша споткнулась. Кто вытерпит такое. Довольный, он, как котёнка перекинул её через плечо и домчал до самого верха: - Ну, как?- выпалил он поставив её на свои две и ожидая реакции.

Дашка не могла скрыть восторга:

- Чудесно! Какая красота! Ромаша, ты молодец!

- Эх, люблю я лето, оно прячет стрекоз в траве,- выдохнул он всей грудью потягиваясь и оглядывая ту земную красоту что лежала под ногами.

Надрывающееся от натуги солнце. Звенящий от чистоты воздух. О-о-о! кричит душа. А-а-а!- вторит эхо. Даша уже любит это всё. Да и как может быть иначе. Белое поле ромашек, разбавленное синевой колокольчиков, упало ковриком к Дашкиным ногам. Испуганные, округлённо удивлённые, желтые глаза цветов застыли в предостерегающем крике: "Не ходите, не топчите!" А ведь именно этого больше всего и хотелось. Упасть в то ромашковое великолепие и ни о чём не думать, а по небу синему, чтоб плыли и плыли облака туда, где их ждут. Жужжала пчела и бабочки, порхая с цветка на цветок, танцевали свой воздушный танец любви. Дашка упала на колени и прижала ручки к груди. Разве можно стряхнуть с себя их очарование. С этой поляны не хотелось уходить и наверняка захочется вернуться и не раз. Рассматривая эту красоту, Даша всё больше и больше подпадала под гипнотическую силу цветов. Бугров засмотрелся на застывшую в молельной позе девчонку.

- Ты, чего притихла, девочка? - осторожно обнял её Роман, присев рядом.

После долгой паузы, когда они перевели взгляд друг на друга, она проглотив перекрывающий горло комок тихо сказала:

- Получаю удовольствие. Лето любит всё. Смотри какие жёлтые, жёлтые серединки. Это солнышко тайно их целует в самые макушки. Сфотографируй меня среди этой цветочной невинности, - прислонилась она щекой к белым головкам. - Сколько про них написано нежных строк, а напишут ещё больше, каждое поколение своё. Источник нежности и любви к ним не иссякаем. Тебе кого они напоминают, Бугров? Ты так на них смотришь?

Он, щёлкая фотоаппаратом, усмехнулся:

- И как?

- Как будто хочешь их всех обнять.

Роман почесал за ухом. Не на ромашки он смотрит, а на неё в тех ромашках. И не просто мечтает обнять, а впиться в губы и целовать, целовать... Но надо отвечать. Она, лирическая душа, о чём-то спросила. Ах, да... "Кого они ему напоминают?"

- Женщин.

Кого ещё они могли ему напоминать. Ему много не надо.

Дарья удивилась и тут же поделилась своими фантазиями.

- Интересное решение. А мне девочек маленьких, глупышек невинных, жмущихся испуганной стайкой друг к дружке.

Он опустил фотоаппарат. А гори всё сумасшедшим огнём!

- Твоим глазуньям ещё и не такое привидится. Иди-ка ко мне.

- Зачем?- не поняла такой просьбы она, не собираясь покидать цветы.

Он огляделся и усмехаясь, сказал:

- Нос в ромашках напудрился, желтенький, как у цыплёнка.

- Ой, - замахала она рукой, очищая невинный носик.

Дашка не могла ему не верить. И заподозрить подвоха тоже не могла. Естественно, подошла и со всем старанием подставила свою мордашку. Стряхивай. Слишком поздно заметила азарт в смеющихся глазах его она. Верх купальника упал на бёдра, оголяя невинную белизну девичьей груди. Она онемела не в силах шевелиться, не то чтобы ещё и думать. "Что он со мной творит?"

А Бугров был в своей стихии. Его руки легли на её дрожащие плечи и сжали их.

- Этих ромашек вкус можно оценить губами, - припал он к соскам вдруг набухшей груди.

"Жива или уже нет?!" Дашка дрожала. Голос пропал, а на щеке замерла слеза обиды. Но бить его не хотелось. Её несмелая рука потянулась к его плечу. Уверенные руки Бугрова пробежали по её волосам, наклоняя голову назад, целуя почти жестоко. Мир разлетелся на миллион сверкающих брызг. Она висела на его руках, а душа плыла вон на том облаке к солнцу. Что она делает? Сгорит же? Роман, отстранившись, посмотрел в её обезумевшие глаза. Минута колебания... Она стояла перед ним такая девственно чистая, милая и нетронутая. Никем. Никогда. Ещё минута и уже ничего исправить бы было нельзя. "Идиот!" Чертыхнувшись, он разжал руки и отпустил её. Резко развернулся и побежал к реке. Нырнул, не думая о последствиях, лишь бы охладить свой пыл. Растерянная Дашка, прижимая кулачки к груди, потихоньку приходила в себя, включая голову, утрясая случившееся с ней. "Успокойся, приведи себя в порядок, - одаривала она сама себя по привычке советом. Других советчиков пока не приобрела.- Ещё и девчонки в кустах подсматривают. Главное не раскисать. Надо как-то отвлечься, можно пугнуть, конечно, и одноклассниц". Она шагнула в сторону леса. Туда, где ветки деревьев колебались под жарким ветерком, воздвигая сплошной зелёный забор.