В ее постели - Дебора Макгилливрей

– Эйтин, иди сюда.

Промелькнула мимолетная, легче шепота, мысль: не стоит бросать ему вызов. Сглотнув, чтобы побороть сухость в горле, Эйтин пошла к кровати.

– Ваше желание для меня закон. – Ее тон выдавал, что это отнюдь не так.

Уголок его чувственного рта приподнялся кверху.

– Сними с себя одежду, Эйтин.

Она попыталась оценить его настроение. Он дразнит ее? Или говорит серьезно?

– Пойдите к черту, лорд Рейвенхок.

– Это не просто мое желание, принцесса. Это приказ. Сними… с себя… одежду.

Дрожь рябью пробежала по телу. Эйтин с трудом удерживалась от того, чтобы не стереть пощечиной это самодовольное выражение с его слишком красивого лица, силилась обуздать ту часть себя, которая хотела сделать в точности так, как он приказывал. Желание поднималось в ней, барабанной дробью застучало в крови, тело вспыхнуло огнем. Никогда прежде Эйтин не знала, что способна на такое безумие. И не была уверена, что сейчас ей это нравится. Только эмоции брали верх, одолевая до такой степени, что она с трудом могла думать.

Только хотела его.

Он пошевелился, спустив длинные ноги на пол, поднявшись во весь рост и оказавшись близко, слишком близко. Разум Эйтин кричал, что она должна бежать, пока еще не слишком поздно. Однако откуда-то из глубины сознания пришло понимание, что уже поздно. Деймиан держит ее в плену своих чар. Он положил ладонь чуть ниже ее шеи, распластав пальцы и скользя ими вверх. Большой палец погладил скулу, а потом его ладонь мучительно медленно заскользила вниз, к вырезу платья. Ее грудь устремилась навстречу его прикосновению, призывая опуститься ниже.

Выражение наполовину прикрытых веками глаз говорило, что Деймиан знает ее слабость, что он держит верховенство. Все, что Эйтин могла, это стоять и дрожать. И желать.

– Твоя кожа прохладная, Эйтин… и такая мягкая… такая невероятно мягкая…

Он пробегал ладонью вверх, затем возвращался вниз, снова и снова, каждый раз чуть ниже. Эйтин жаждала почувствовать его ладонь на своей груди, дыхание вырывалось толчками, моля, чтобы он поскорее дотронулся до затвердевших сосков.

Наконец мозолистые пальцы коснулись твердой вершины, вырвав у Эйтин прерывистый вздох. Зигзаги молний раскалывали черное небо над башней; неистовство бури, казалось, питало их возрастающую страсть. Один палец легонько скользнул туда-сюда, и словно молния пронзила ее тело. Его ласки стали настойчивее, большой и указательный пальцы чуть сжали сосок, усилив нажим, Деймиан увидел, что это подстегнуло ее жажду.

Наконец он стащил лиф платья с плеч, подставив ее грудь прохладному воздуху. Деймиан резко вдохнул и задержал дыхание, горящие глаза наблюдали, как обе его ладони обхватывают бледную плоть. Водя по груди большими пальцами, он прошептал почти с благоговением:

– Вели мне остановиться, Эйтин.

– Остановитесь, милорд.

– Завтра… завтра я остановлюсь.

Он нашел ее рот своим. Башня сотрясалась от неистовства бури, окружающей их, а они сотрясались от бури чувств.

Глава 12

Деймиан упал поперек огромной кровати, Эйтин оказалась под ним. Он наслаждался ощущением того, что она придавлена его весом, отдавался во власть животному инстинкту спаривания, бурлящему в крови, управляющему его действиями. Белый блеск молнии через бойницу наводнял комнату, омывая колдовскую красоту Эйтин своим неземным сиянием. Сводя его с ума. Деймиан не отрывал глаз, околдованный этой языческой богиней, представшей полуобнаженной перед его голодным взором. Ее полные груди были такие бледные, соски тугие и торчащие. Это было исполнением всех его снов.

Теперь, когда момент настал, когда он понял, что она существует, что она настоящая, он вдруг до безумия испугался. Но Деймиан Сент-Джайлз никогда не отказывается от вызова.

Нити воспоминаний вплетались в этот момент, отголоски снов, преследовавших его, всплывали в сознании, расцвечивая каждое прикосновение, каждое ощущение. И все же они казались больше чем просто видениями. Эти чувства, похоже, приходили из реальности, словно он на самом деле возлежал с ней раньше. С интимностью, присущей лишь любовникам, его тело, казалось, слишком хорошо было знакомо с ее телом, он знал, какое прикосновение заставит ее ахнуть, какое сорвет вздох с ее губ.

Он не собирался доводить разговор до такого конца. Будучи не в духе, он просто намеревался подразнить ее, заставить подчиниться. Потребность обладать этой женщиной, поставить на ней свое клеймо была как демон, пришпоривающий его, побуждающий обращаться с ней недостойным высокородной леди образом. Правила, манеры, строгий кодекс поведения – все полетело к чертям, когда оказалось противопоставлено первобытной потребности сделать ее своей. В этот момент все вопросы и сомнения, касающиеся ее, даже законы Господа и короля значили мало. Он сделает все, чтобы завладеть ею.

Он взял в плен ее рот, вначале нежно, наслаждаясь яростным бурлением в крови, затем дико, неистово, словно тонул… и только она могла его спасти. Он улыбнулся, когда ее пальцы вонзились в мускулы его рук. Это была в точности такая реакция, какой он хотел от нее.

Утром он посмотрит в лицо всем проклятым загадкам жизни Эйтин, примет какое-то решение. Этой же ночью ему необходимо быть с ней, чувствовать ее плоть, вкушать ее, обнимать, быть внутри нее. Прежде чем что-то еще вторгнется в их мир, он привяжет к себе Эйтин, сделает так, чтобы она поняла: они принадлежат друг другу, что бы ни случилось.

Оставить на ней свое клеймо, чтобы она никогда не позволила другому мужчине прикоснуться к себе.

Он проложил цепочку поцелуев вдоль шеи, а руки стягивали с нее платье через талию, бедра. Эйтин задрожала. Он почувствовал легкий трепет, пробежавший по ее губам. Ему отчаянно хотелось растянуть это, упиваться каждым волшебным мгновением, только жажда слияния гулко билась в теле, изгоняя контроль и всякую надежду на здравомыслие.

Ее дыхание резко вырвалось из груди, когда он скользнул руками вверх, обхватив ее тяжелые груди. Большие пальцы рисовали круги вокруг песочного цвета ореолов, затем прошлись по затвердевшим вершинам сосков, которые выступали все сильнее. Ее тело отзывалось быстро. Эйтин отдавала ему себя, открывалась всему, что он хотел ей показать. Судорога прокатилась по телу на волне раскаленного желания, когда он взял одну грудь в рот, глубоко втянул, омывая языком крошечный бутон.

Оторвавшись, чтобы глотнуть воздуха, Деймиан пробормотал:

– Такая отзывчивая…

Эйтин издала прерывистый вздох наслаждения, побуждая его продолжать. Ее бедра под ним дернулись вверх, но не от боли. Окончательно затерявшийся в чувственной вибрации в крови, он вел ее по остро отточенному краю желания, подталкивая возбуждение выше и выше.