Авиатор: назад в СССР - Михаил Дорин

— Строиться! — услышал я команду от Макса. — В три шеренги становись.

— Так вас ждать в парке в субботу? — спросила Света, а Макс в это время ещё раз объявил построение. — Зовут тебя, Родин. Чего стоишь? — сказала она, а я даже не дëрнулся с места. Смотрю на неë и смотрю. Она тебя с друзьями на свидание позвала, а ты молчишь. А ну быстро сказал, что придëте с цветами, а в руке газета «Правда», чтоб вас не спутали ни с кем.

— Обязательно. Не я, так из наших точно кто-то придëт. Увидимся! — крикнул я, убегая к своим.

Павел Павлович выслушал доклад от Макса и дал команду «Вольно». В руках он держал запасной парашют, и я знаю для чего.

— Товарищи курсанты, прыжки выполнили. Это хорошо! Обошлось без травм и происшествий. И это хорошо! — сказал Ульянов, остановившись напротив Артëма. — Все проявили способность преодолевать себя. Молодцы!

— Служу Советскому Союзу! — выпалил Артëм, не выдержав напряжения от взгляда Павла Павловича.

— Тихо, тихо! Но вы ещё не парашютисты. Пока ещё полевые создания, так сказать, — сказал Ульянов и вновь вышел в центр перед строем.

— А ещё надо прыгнуть сегодня? — спросил Виталька, чем вызвал смех в свой адрес.

— Казанов, не надо. С прыжками закончили. Теперь к традициям. Первая шеренга четыре, вторая два шага вперëд, марш!

Когда мы разошлись, Ульянов подал команду «Приготовиться к прыжку!». Естественно, Виталик засомневался в правильности этого действия.

— А зачем это…

— Казанов, позу прими, пирожок ты с ушами! — сказал Павел Павлович и зашёл сзади крайнего стоящего в первой шеренге. — Отрабатываем действия после отделения от самолëта. Первый пошëл! — и мощным ударом под зад запасным парашютом отправил в полëт курсанта.

И так каждого из нас. Давняя традиция ни чем не отличается от той, которая была в бытность моих самых первых прыжков. Лишь после этого тебя можно считать парашютистом. Следующий этап — стать лëтчиком.

Время шло к очередным выходным. Учёба своим чередом, внутренняя жизнь — своим. Занятия стали более интересными.

Предметы из категории «общие» вели гражданские преподаватели. Здесь я вновь встретился с Виктором Михайловичем, который так яро утверждал, что я списывал на экзамене. Естественно, ко мне было особое отношение. На первом же занятии поднял меня и задал пару контрольных вопросов.

Сразу запомнилась мне штурманская подготовка, которую вëл полковник в отставке Филипенко Алексей Алексеевич. Очень он любил говорить рифмами и стишками.

— Смирно! — скомандовал Макс, когда Алексей Алексеевич вошëл в аудиторию на первую лекцию по штурманской подготовке. В дверях показался полный человек невысокого роста, в белой рубашке и серых штанах с достаточно пышной причëской для своего почтенного возраста.

— Сели мирно! — сказал Филиппенко. — В следующий раз без вот этой гимнастики, которая на грани фантастики.

Познакомившись с нами и придумав сразу несколько прозвищ исходя из фамилий, Алексей Алексеевич указал на огромную линейку, висящую над доской. Навигационная линейка НЛ-10 или просто «энэлка» — легендарный счëтный инструмент, который и в современной авиации не имеет альтернативы. За исключением GPS-навигаторов и «ПроНебо» в телефоне. Но это всë на батарейках, а «энэлка» вечная.

— Вот это настоящий шедевр инженерной мысли. Самый точный прибор, который всегда посчитает вам любое значение. Как-нибудь покажу, как по ней можно ровно разлить чекушку водочки ровно в три стакана.

В дверь громко постучались и в кабинет вошëл высокий полковник в сопровождении трëх человек — майора и ещё двоих в строгих костюмах.

— Встать! Смирно! — скомандовал Филлипенко.

— Вольно, — ответил полковник. Это был замполит училища Борщëв. — Алексей Алексеевич, к сожалению, нам необходимо сейчас провести беседу. Ваше занятие можно вынести на самоподготовку.

— Конечно, если нашим «гостям» так будет угодно, то я не против, — сказал Филлипенко. «Гостей» он явно не взлюбил.

Если нашего особиста, майора Полякова, мы все прекрасно знали, то ещё двое были нам неизвестны. Хотя, тут к гадалке ходить не надо. Это были представители КГБ.

— Всем добрый день, — сказал Поляков, выйдя к трибуне. Борщëв и Филипенко вышли из аудитории к этому времени, а двое в костюмах сели на задние парты. Чего их принесло? Какие беседы будут вести эти ловцы человеческих душ?

— Товарищи, кто-то знает о происшествии в наших Военно-воздушных силах?

Глава 19

Ответа из аудитории не последовало. Поляков достал из своей папки какие-то бумаги и положил их на кафедру.

— Итак, 6 сентября 1976 года, старший лейтенант Беленко, выполняя полëт на самолëте МиГ-25П, совершил вынужденную посадку в аэропорту Хакодате, Япония из-за нехватки топлива.

Странно это всё сейчас слышать. Ведь я знаю намного больше подробностей этой тëмной страницы истории наших ВВС и армии в целом, чем все присутствующие за исключением, сидящих на задней парте чекистов.

— По всем показателям, товарищ Беленко характеризуется положительно, — продолжал рассказывать о случившемся Поляков.

Много я читал об этом инциденте и как он потом отразится на судьбе многих лëтчиков. Этот белобрысый старлей за чуть более чем два часа полëта нанëс колоссальный урон по нашим ВВС.

— Во-первых, Беленко совершил вынужденную посадку на аэродроме Хакодате, во-вторых, он был «вывезен» в США против своей воли, в-третьих, действия японской стороны в отношении, как самолёта, так и пилота нельзя квалифицировать иначе как недружественными по отношению к СССР и противоречащими нормам международного права, — продолжал своë выступление Поляков.

Понятно, что это профилактическая беседа. Довели официальную позицию, которой необходимо придерживаться. Не мне судить, правильно это или нет. Для себя я решил давно, как относиться к этому инциденту.

МиГ-25, которым управлял, «ни разу, ни товарищ» Беленко, был угнан в Японию, чтобы быть переданным американцам. И этот парень, который бросил свою жену, сына и страну — предатель. Он не офицер и не мужик. Чудак на букву «М». И после трагедии с распадом СССР, он не удосужился даже письмо написать своей семье.

А самолëт, кстати, вернут в ноябре 1976 года. Только, кому от этого легче.

Белогорск не так красив осенью, как летом. Моросящие дожди, опавшая листва в лужах и серость пасмурного неба — так себе внешний вид для курортного городка. Но, разве, может это всё испортить настроение курсанту, идущему в увольнение. Парадная, наглаженная форма, ботинки блестят, гладко выбрит, аромат тройного одеколона и горящие глаза, в предвкушении увидеть прелестных девушек.

Ещё бы тройной одеколон убрать из этого списка и будет всë хорошо. С туалетной водой, действительно, у меня не так всё радужно. Однако, на помощь всегда может прийти друг со своим парфюмом «Шипр»!

— Блин, а ничего французского нет? — спросил я