Эскортница - Ольга Вечная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Твоя мать не знала, что он гуляет?
— Невозможно этого не знать! — психую я. — Когда у мужчины есть другие партнерши, особенно постоянные, это видно! Если жена ничего не делает, значит, ее все устраивает! Ее обеспечивают, ей уделяют время. Я дура была, не понимала этого год назад! — Осознаю, что буквально кричу и резко закрываю рот. Бью себя по губам и добавляю спокойнее: — Прости. Я и сейчас ненавижу измены и предательство.
— Ясно, почему ты не хочешь в содержанки.
— Я хочу большего. Я люблю секс, люблю то, чем занимаюсь. Но в любой момент могу прекратить. Это только мой выбор. Не издевайся, пожалуйста.
— Я не издеваюсь. Мне жаль, что ты так сильно разочаровалась в отце. Более того, я полностью с тобой согласен: нет ничего ценнее честности.
Мы смотрим друг другу в глаза. Я набираюсь смелости и спрашиваю:
— Твои родители любили друг друга?
— Да, у меня был хороший пример перед глазами. Маме тяжело сейчас, и дело не в деньгах, этого дерьма хватает. Она скучает по отцу.
Его тон достаточно отстраненный, и я позволяю себе вопрос:
— А ты скучаешь?
— Да. Но по брату, наверное, больше. Я часто думаю о том... — Артём стреляет глазами на экран телефона, — что лучше бы Марк выжил. Он и должен был выжить. Мы поменялись местами в последний момент. В каком-то роде перед тобой убийца.
— Пафоса тебе не занимать! Поставил себя на один уровень с Господом Богом, который может отнимать и дарить жизнь, — отшучиваюсь я.
Но, увидев, что Артём серьезен, что он действительно винит себя в смерти брата — взгляд отводит и кивает, я горячо заверяю:
— Как ты можешь быть убийцей, у тебя самого шрамы на полтела?! Я представляю, как это было больно! Прости, я читала. Слышала о твоей семье, твой папа баллотировался же. О нем многие слышали.
— Надо было послать Марка и не меняться. Я обычно так всегда и делал. Быть добрым — это не мое.
Затапливает чужая боль. Его боль. Невольно перевожу на себя: если бы такое случилось со мной, если бы Дима погиб или Асечка, а я выжила, я бы... Боже! Дрожь по телу, и слезы на глазах мгновенно. Ни за что, лучше самой умереть. Я внимательно смотрю на Артёма, и не знаю, что добавить. Хочется поддержать его.
— Страшная авария, — говорю быстро. — Но ты не виноват. Я понимаю твою боль, но очень рада, что ты выжил. Очень сильно. И я очень рада, что встретила тебя. Что именно ты был первым.
Артём слегка улыбается, качает головой. Потом переводит тему:
— Я поработаю несколько часов, Галчонок, найдешь, чем себя занять?
— Может, сходим в бассейн? Ты мог бы почитать и на лежаке, а я бы походила рядом. Не сиди в помещении, такая красота кругом! — Развожу руками. — И мне комфортнее, когда ты приглядываешь. Не хочу ни с кем знакомиться.
Так и делаем. Артём проводит несколько часов в тени с планшетом, я купаюсь, загораю, приношу ему кофе и сок. Иногда нежно обнимаю и целую, полностью простив вчерашний инцидент.
Также украдкой ищу информацию о той аварии. Узнаю, что в машине, оказывается, было четверо. Внедорожником управлял Иван Николаевич Истомин, рядом сидел Артём, позади Ивана Николаевича — Марк. И девушка. На фотографии красивая блондинка, модель, модельер, благотворительный деятель и еще много кто-то там — Мария Комарова, дочка бизнесмена Алексея Комарова. Артём провел несколько дней в реанимации, она сломала пару ногтей.
Вечером Артём дарит мне бесстыже дорогой телефон. Я застываю с белой коробочкой в руках и не знаю, что сказать. Отказываться неудобно, но и принять не могу. Не привыкла к подобному. Совесть в панике.
— В благодарность за помощь в работе, — произносит Истомин.
Добавляет сухо, что мой китаец слишком старый и утонченные души окружающих людей — читай: одного госслужащего, — не выдерживают. А когда из глаз катятся кровавые слезы — это как минимум негигиенично. И мне следует не допускать подобного.
До боли жалко тратить столько денег на телефон, но я произношу: «Спасибо». Вспоминаю Наиру с кольцом и ощущаю трепет. Мне никогда не дарили подарки просто так, тем более настолько дорогостоящие. Я ведь не просила. Мы хорошо поговорили, отлично провели день, а Артём таким образом будто... выражает признательность за заботу. Хвалит.
Ближе к ночи красиво одеваемся и два часа катаемся по горам на настоящем кабриолете! Я пью шампанское прямо из небольшой бутылки и смеюсь, то и дело поднимая руки вверх.
Паркуемся у казино и оставляем там еще пару счастливых, ярких часов. И пару десятков тысяч. До этого я никогда не была в казино, но оказалось, что все не так страшно. От заведения подарили коктейль и фишку, которую я с треском им же и проиграла.
В номер возвращаемся за полночь. Я немного пьяна и полна впечатлений, Артём — расслаблен.
— Боже, какой у тебя красивый пиджак! — объявляю вдруг, поглаживая ткань. — Дорогой, да?
— Очень, — смеется Истомин. — Трахнемся?
— Думала, не предложишь. — Обвиваю его шею руками.
Начинается любимая игра тел, долгие поцелуи. Грязное безумие и дикая стыдная радость, которая пульсом бьет в висках: сегодня он мой!
Артём берет сзади, пока я стою на полу на четвереньках. Стоны становятся громче и громче, не могу себя сдерживать.
— Музыкальная девочка, — хвалит Истомин.
Но тут же зажимает мне рот рукой, сует между губ пальцы, которые я облизываю и послушно умолкаю, занимаясь делом. Позволяя брать мое тело. Скользить внутри. Артём не спешит сегодня, он словно любуется открывающимся видом. Трогает, гладит.
Раздвигает мои ноги. Еще шире. Еще. Заставляет опуститься на локти и пошло оттопырить зад. Он трахает меня, трахает, как обычно превращая мысли в желе. В такие секунды, в самой глубине души, мне нравится быть его послушной вещью, принимать его член.
Нет унижения. Нет издевательств. Только нестерпимый, усиливающийся жар внизу живота. Ошеломляющий кайф от каждого вторжения. Нарастающий, заставляющий дрожать в предвкушении. Дрожать и подчиняться.
Артём освобождает рот, прижимает мою голову вниз, к самому
