Фея Лоан - Райдо Витич

Фея удивилась: они ведь уже познакомились. Или земляне забывчивы? А может он желает удостоверится что она запомнила его имя и не спутает с младшим отпрыском этой семьи?

- Ил-лия, - не стала противиться.

Мужчина кивнул, довольный как будто приз получил и указал на плоский предмет, потряс им в воздухе:

- Тетрадь.

- Тэать.

- Нэй. Тетрадь.

- Теать.

- Ну, неважно. Ручка, - выставил небольшой предмет, который девушка приняла за дозатор.

- Рушха, - старательно выговорила Эя, сообразив, что хочет Илья, и заинтересовавшись.

- Вам знаком этот предмет, правда? Идите сюда, давайте я помогу вам пересесть.

Замахал, сгоняя ее со стула, переставил его к столу. Девушка недоумевала по поводу его манипуляций, но не сопротивлялась, надеясь, что из всего этого получится что-то положительное. Села за стол, найдя его неудобным, и посмотрела на мужчину: что дальше?

Илья устроился рядом, но на приличном расстоянии, чтобы не смущать девушку и раскрыл перед ней тетрадь, снял колпачок с ручки и подал ее:

- Напишите, что-нибудь.

Фея с любопытством оглядела предметы, потрогала их, повертела, но так и не поняла назначения.

- Не умеете писать? - удивился Илья. Взял другую ручку, написал на тетрадном листе. - Фея.

И удивился еще больше, заметив искренней изумление девушки. Она будто никогда не видела, как чернила выводят буквы на бумаге.

- Ты фокусник? - заглянула ему в глаза.

- Попробуйте и вы. Напишите что-нибудь, - положил перед ней ручку.

Эя повторно, еще более пристально осмотрела предмет, и Степной убедился, что девушка действительно не знает что это и зачем, более того, она первый раз в жизни видит ручку. С таким изумлением, неуклюжестью и любопытством, как она рассматривала ее, наверное, древние зулусы разглядывали бы пилочку для ногтей.

- А тетрадь? Тетрадь, - пододвинул к девушке бумагу и жестом показал: напиши. - Смелей.

Эя повторила жест, но ручку при этом положила. Пришлось взять ее и показать снова, но уже нам деле. Девушка долго разглядывала кончик стержня, словно разгадывала тайну вселенной, потом понюхала его, лизнула к изумлению Степного, потрогала пальцем, и… начала тыкать в лист как булавкой.

- Нет. Ней, - головой замотал.

- Нэт?

- Нет. Писать. Пи-и-и-са-ать, - показал опять.

- Пиеса, - повторила за ним Эя, старательно копируя жест, и увидела кривую на листе. И поняла, подпрыгнув от радости:

- Вы выражаете свои мыслеобразы! Этот предмет материализатор пиктограмм! О Модраш! Вы все еще не перешли к идеограммам?!Давайте я научу вас! Это просто…

Семен побродил по дому, попытался помочь Ивану на кухне, потом проверить свою амуницию, но ничего не получалось. Мысли сами хороводили вокруг девушки, как он не гнал их, и из рук все падало.

- Иди-ка ты, старичок, - посоветовал ему Иван, когда он рассыпал гречку и пролил чайник, поставив его мимо стола.

Семен, мысленно чертыхаясь, пошел наверх, решив просто заглянуть к девушке, убедиться, что она не исчезла, что он не обидел ее, и что рана зажила. И вообще, ему нужно забрать свитер и патронташ, чтобы утром Фею не будить, не вламываться спозаранку. Собрался с силами, нацепил на лицо маску отчужденности и равнодушия и толкнул дверь.

Никого.

У мужчины сердце зашлось от мысли, что Фея ушла. Он обидел ее, и она убежала. Опять в пургу, в лес, на холод. Он рванул вниз, скатился с лестницы, сбивая с ног Петра, и вылетел во двор. Остановился, шаря взглядом в панике: куда идти, где искать? Ни следов, ни признаков. Забор наполовину замело и дальше пяти, семи метров ни черта не видать.

Болван! Идиот!

Кем бы она не была, не ему судить, и тем более не ему обрекать ее на смерть!

- Горец, ты че? - вывалился за ним во двор встревоженный Петя.

- Фея, - прошептал тот, сжимая кулаки. - Фею видел?! - крикнул парню.

- Не-а. Чего ей на морозе-то делать?

У Семена веко задергалось, а сердце хоть за валидолом беги, из груди выпрыгивает и сдавливает.

- Сем, пошли в дом.

- Ее нет в комнате.

- Так может у Елыча? Или в сортире?

Это в голову Семену не приходило. Он с сомнением глянул на парня, потоптался и пошел в дом. Сходил в гостиную, на кухню, заглянул в сортир и даже в баню - Феи не было.

Мужчина схватил куртку и шапку, снегоступы и решительно вышел из дома.

Девушка открыла замок рукава комбинезона, обнажив на глазах обескураженного Ильи тонкую гладкую руку и изумительный широкий браслет с пластинами из голубого бриллианта. Степной поперхнулся, прикинув, сколько стоит эта "безделушка" и вовсе потерял дар речи, когда девушка спокойно вытащила из паза, о котором он не подозревал, квадрат пластины, и положила перед ним, предлагая то ли забрать, то ли посмотреть. Илья покосился на нее и замотал головой, подозревая подвох.

Девушка с невинной улыбкой выставила опять браслет и повела пальчиком по другой пластине. Миг, и над столом появилось в воздухе изображение объемного иероглифа, нечто среднее меж арабской вязью и китайской писменостью. Степного парализовало. Медленно, но верно до него стал доходить смысл и суть происходящего, а так же понимание, что Фея, действительно фея. Правда, инопланетная. Переварить это было сложно, еще труднее принять, и почти невозможно понять. А девушка, словно не видела дикого от сонма накрывших его чувств, взгляда мужчины, водила по бриллианту и продолжала добивать, материализуя в воздухе предметы, причем так четко, что протяни руку и дотронешься.

У Степного произошел недетский крен сознания. Он не мигая уставился на девушку огромными глазами. Эйфия почувствовав запах страха и крайнего изумления, покосилась на мужчину и невольно отпрянула, прекратив урок. По глазам и чувственному фону Ильи как по лэктору можно было ознакомиться со словарем терминов человека разумного на пике эмоций.

Эя испугалась, сообразив, что земляне ненавидят любую другую расу людей, бояться их, и предпочитают раздавить, чем принять и понять. Взгляд мужчины был настолько диким, что девушка поняла - ее сейчас убьют, препарируют, а потом зафиксируют одним примитивным предметом на другом в виде пиктограмм, видно настолько любезных землянам, что каких либо других способов выражения мыслеобразов они не хотят знать и не будут.

Девушка сильно пожалела, что полезла в дебри ума землянина и в этом туглосе осталась. Она, осторожно, не спуская взгляда с него, расстегнула ворот комбинезона, сжала ладонью мэ-гоцо, а другой рукой подтянула к себе гуэдо, и медленно, пятясь спиной, вышла из комнаты.

Вставила пластину в паз и слетела вниз, перепрыгнув перила, начала толкать дверь и хлопать по ней рукой, надеясь выйти, успеть скрыться до того, как Илья придет в себя, и объявит братьям тайну гостьи. А те, понятно, всем составом тут же схватят ее. И вообще, может у них традиция гостей успокаивать, сначала вкусив с ними за одним столом, а потом погубив.

Дальше уже неважно.

Степной встал, слабо соображая, что делает, вышел из комнаты и на ватных ногах спустился вниз. Увидел бьющуюся в дверь склада пушнины Фею, осторожно кашлянул, и стараясь держаться от нее подальше, распахнул дверь в сенки.

- Вам… на свежий воздух надо?… Мне… тоже надо… да…

Прошел ко второй двери и, открыв ее толчком, осел на заметенном крыльце, подставляя лицо ветру и снегу.

Эя не уловив агрессии, страха и былого возмущения, исходящего от мужчины, вышла во двор за ним, остановилась в нерешительности так, что чуть тот глянь на нее или жест сделай, успеет убежать.

- Ничего… Ничего, я свыкнусь… в смысле, приму. Нормально, - начал бубнить Илья, обращаясь то ли к себе, то ли к снегу, то ли к девушке. Голос был растерянным и расстроенным, и Эйфия сочла нужным извиниться:

- Я не знала, что для вас почти оскорбление, существо иной организации.

Получилось жалобно и робко.

Степной посмотрел на девушку: милую, ранимую, и вздохнул, покачав головой:

- А я слышал, что вы само исчадие ада… Я никому ничего не скажу, не беспокойтесь. Никому, - заверил жестом, показал на губы, словно замок на них закрыл.

Фея поняла, что мужчина решил держать открывшееся про нее при себе, и даже всхлипнула от облегчения:

- Эллимор, - прошептала, не зная как отблагодарить землянина, который столь широким жестом дает ей шанс выжить, а значит вернуться домой. Он, по сути, рискует собой, прикрывая ее, ведь узнай кто, что он не доложил о ней, ему наверняка не сдобровать.

- Да не за что, - вяло отмахнулся Степной. - Все равно не поверят, - добавил глухо, тупо глядя на кружение снежных вихрей.

- Вы истинный брат, - присела перед ним. Распахнула комбинезон, выставила ножны. - Это священное оружие. Знак для единоверцев. Где бы мы небыли, какое бы сословие не занимали, мы помогаем друг другу. Это святой долг, это священное право. Как только я пойму как мне выбраться или связаться с отцом, я найду способ посвятить вас Модраш, выпрошу его благословление вам и лично для вас, за мужество и помощь Великому роду Лоан, будут изготовленный именные ножны и именной мэ-гоцо, как для члена семьи сегюр.