Александр Афанасьев. Крушение иллюзий - Александр Маркьянов

— Амир приказал стоять нам здесь, потому что, по милости Аллаха нашим братьям по ту сторону границы удалось сбить американский самолет, и летчики могут выйти сюда. Мы должны перекрыть это ущелье, летчик подумает, что мы полицейские, подойдет к нам, попросит помощи и попадет в плен.

Старший, с проседью в бороде, хмурится, перебрасывается парой слов со вторым пуштуном, который знает чеченский и стоит рядом, держа автомат так, что вскинуть его и полоснуть очередью — секундное дело.

— Ты можешь возвращаться к своим братьям, и принять участие в Джихаде во имя Аллаха — изрекает старший пуштун — этого летчика уже нашли и пленили мы!

Теперь чеченец не знает, что ответить. Потом все же начинает

— Амир Асадулло приказал нам не возвращаться без пленных летчиков.

— Это твой амир, а не мой! — жестко отвечает старший пуштун — это наша добыча, и клянусь Аллахом, мы переправим его через границу и продадим тем, кто даст нам больше денег за него…

— Но амир…

— Уж не хочешь ли ты отнять у меня мою добычу, молодой сорбоз? — с усмешкой в бороду спрашивает старший пуштун

Чеченец бросает взгляд назад — и видит, что пуштуны уже рассредоточились и залегли. Два пулемета и одна снайперская винтовка, не считая автоматов — нацелены на его полицейскую машину. Покрошат в секунду…

— Но что я должен сказать своему амиру, Анвар-эфенди? — наконец спрашивает чеченец, своим обращением показывая, что он признал старшинство собеседника.

— Скажи своему амиру, что бесчестно на пути джихада рядиться в одежды проклятых муртадов и выходить на тропу, ложью заманивая врага. Это харам! В джихаде нет места силам джаханнама[68]! И если братья, идущие по пути джихада примут тебя за приспешника муртадского правителя, за тагута и убьют — Аллах не спросит с них за это!

— Слева! Духи слева!

Пулеметчик, капрал Дим Протасофф, перебежал, рухнул за валун, рядом на каменистый склон увесисто плюхнулся пулемет. Потрогал ленту, примерно прикинул — сорок осталось, и три еще целые в рюкзаке. Немного — и это уже хреново. Предельно хреново!

Высунулся — стрелкам талибов удалось занять позицию выше, чем они — но их разделял склон ущелья. Гранату вниз по склону не спустишь, а вот прижать их к земле, пока остальные, к примеру, обходят — это запросто можно.

Чуть высунувшись, капрал дал короткую очередь по одному из духов, ему показалось, что у него снайперская винтовка. Оптический прицел на пулемете позволял хорошо искать цели — а вот при стрельбе от него было толку мало, слишком узкое поле обзора. Он не увидел точно, сбил ли он духа или нет — но стрелять оттуда уже не стреляли.

— Духи с фронта!

Ударили сразу в несколько автоматов, духи не успели занять позиции — так и покатились вниз по склону, выронив оружие. По камнями, валунам — противно щелкали пули.

— Занять круговую оборону!

А это — совсем плохо. Значит — их блокировали на склоне, если не прорваться — до вечера добьют.

— Альфа, это Скайларк-два! Вышли на поиски падшего ангела, зажаты огнем на склоне тремя милями севернее позиции Омега-Браво-главная, до пять-ноль духов, нас пытаются обойти и занять позиции, господствующие над нами! Никаких признаков падшего ангела, повторяю — никаких признаков падшего ангела. Где, черт возьми, спасательная команда!? Мы под плотным огнем, продвигаемся с трудом, есть потери!

— Скайларк, это Альфа-главный. Силы спасателей уже вышли, повторяю — силы спасателей уже вышли. Район очень опасен для вертушек, они выйдут к вам, как только смогут! Приказываю продвигаться дальше в поисках падшего ангела, если не можете — займите круговую оборону и ждите подхода спасателей, основной позывной Отель-Кило. Опознание — по рации и ракетами, цвет ракет сообщите напрямую, как поняли, подтвердите!

То, что цвет ракет не оговаривается заранее — все уже прохавали, если оговорить — духи будут пускать ракеты такого же цвета по всему маршруту, заманивая спасателей в засаду. Случаи были и не раз.

— Альфа-Главный, вас понял, Отель-Кило, продвигаемся или ждем. Вопрос, что с Отель-Дельта, они ближе, прием.

— Скайларк, Отель-Дельта выведены из строя, аэродром под сильным огневым воздействием, подняться не могут.

— Альфа-главный, вас понял, жду!

Прервав связь, уорент-офицер мельком оглядел позиции. У них уже было пятеро раненых, но все были транспортабельны.

— Как думаешь, сержант, стоит идти дальше?

Лежавший рядом сержант Нулан, выпускавший пулю за пулей из своего Калашникова отвлекся от стрельбы

— Сэр, дальше голый склон, нас там снимут. До ночи никуда двигаться нельзя! Я бы поднялся как можно выше и занял круговую оборону…

Сержант прервался, бабахнул короткой — и дух, в паре сотен метров от него, перебегавший от одного валуна до другого споткнулся, выронил автомат и покатился вниз по осыпи…

— Без вертолетов мы ничего не сделаем, сэр! — закончил свою мысль сержант

Коффи посмотрел на него. Сержант не сказал то, что он думал о своем командире. Он допустил ошибку, выйдя в район поиска до прибытия авиации такими небольшими силами, причем сразу было известно, что муджиков здесь как блох на барбоске. Группа в шестнадцать человек может вести активный поиск — но лишь при условии, что она прикрыта с воздуха и по ее целеуказаниям есть кому работать. Если бы тут была пара Кобр — то они смели бы душню с соседнего склона и пошли дальше. Но Кобр не было, и духи не собирались уходить, они почувствовали запах крови.

— Согласен. Командуйте!

— Слышишь, амир?

Амир настороженно повел головой

— Да.

— Возможно, там наши.

— Нам идти еще восемьдесят с лишним километров пути. Летчик может не выдержать, он сильно поломался.

— Позови Барбая.

Ослов отвели с дороги, летчика положили рядом, им занялся лекарь. В отряде был на удивление хороший лекарь и нормальные лекарства.

Барбай, довольно молодой лекарь, подбежал к амиру.

— Я здесь, эфенди.

— Как летчик?

— Он сильно поломался, эфенди. У него сильный ушиб головы, одна рука сломана в трех местах, сломаны обе ноги. Ребра, кажется, целы — но я бы не стал ничего говорить.

— Он вынесет долгий путь?

— Боюсь, что нет, эфенди. Ему нужен нормальный врач и нормальная операционная и как можно скорее. Я сделал все что мог, но… решает, кто из нас уйдет, а кто останется — лишь Аллах.

— Жизнь наша в руках одного лишь Аллаха. Гульбеддин! Саутдин! Камаль!

Трое боевиков мгновенно оказались рядом.

— Мы идем вперед вчетвером. Вы остаетесь с грузом и с летчиком, маскируетесь и занимаете круговую оборону. Зардак старший.

— Слушаюсь, эфенди — прижав ладонь к сердцу, поклонился одетый во все черное длиннобородый боевик с белыми, яростными глазами.

— Берите оружие и в путь. Аллах с нами!

Пулемет дернулся — и капрал Протасофф увидел, как моджахед вдруг остался без головы, разбитой пулями. Один из пулеметов душманов заглох.

— Ха… Вот вам!

Появился еще один душман, видно было только его бок — а потом и совсем ничего не стало видно. Душман, положив на бруствер ствол, прижимаясь к пулемету, прицелился, прицелился и капрал Протасофф — но выстрелить не успел. Из головы душмана друг вырвалось красное облачко, и душман повалился замертво, увлекая за собой пулемет.

Что за…

— Минус четыре

Стреляя, Гульбеддин имел привычку считать вслух, отмечая каждого убитого. Никто не мог точно сказать, сколько жизней отнял Гульбеддин, но это была трехзначная цифра, а может быть и четырехзначная.

Рядом, лежа с другой стороны валуна бил сам амир, он бил из автомата, отсекая короткие очереди по два, автомат стрелял размеренно, как швейная машинка. Редкая пуля не находила цель. Еще выше находилась вторая пара, но она пока молчала — они давно уже бросили вместе по этим горам, и знали — что Гульбеддин может справиться и один, благо на его СВД стоит глушитель и выстрел за шумом боя не слышен совершенно. Ну, а если первая пара не справится — только тогда в действие вступает вторая, которая прикрывает и поддерживает первую. Пулемет, который у них есть — это козырь, с самого начала его не стоит выкладывать на стол.

— Сэр, вы что-нибудь понимаете?

Коффи вглядывался в бинокль, пытаясь понять, что происходит

— Наверное, это дружественное племя.

— А что, такие бывают?

— Бывают. Здесь настоящий змеиный гадюшник, все готовы перебить друг друга. Как только мы уйдем — они вцепятся друг другу в глотку.

Последний из остававшихся в живых душманов вскочил, побежал — и непонятно, кто его убил, то ли морские пехотинцы, то ли зашедшие во фланг боевики из пуштунского племенного ополчения. Под ударами пуль он исполнил целый танец, прежде чем упасть.

— Ты знаешь пушту?

— Несколько слов, сэр. А что?