Войны в эпоху Римской империи и в Средние века - Хофман Никерсон

В такой трудной ситуации Филипп II двинулся из Перона в Турне через Дуэ, Секлен и Бувинский мост. Полунезависимые города с самоуправлением Дуэ и Турне (хотя они и находились во Фландрии) симпатизировали французам. Переход занял пять дней. Между Бувином и Турне местность была открытой и подходящей для конницы. Поэтому Филипп надеялся выманить Оттона, опустошая территории фламандских союзников немца.

Этот ход не удался; Оттон просто передвинулся на полтора десятки километров вниз по течению реки Шельды в Мортань. Здесь, находясь всего в нескольких километрах от Турне, Оттон получил возможность внимательно следить за Филиппом, будучи все еще под прикрытием местности, труднопреодолимой для конницы из-за лесов и заболоченных лугов.

Разведка обеих армий работала хорошо. Предатели-дворяне с обеих сторон систематически доносили командованию противника о положении дел, даже о ходе секретных военных советов, которые проводились в противоположном лагере.

Когда обстановка прояснилась, Филипп решил отступить. Положение французов становилось опасным.

26 июля в штабах обеих армий одно решение следовало за другим. Сначала Оттон созвал совет и продемонстрировал данные разведки о намного меньшей численности французов. Вследствие этого было принято решение, что следует предпринять энергичные меры. Французы же решили отступить к Бувину и далее на левый берег реки Марка, в надежде склонить Оттона к тому, чтобы напасть на них при переходе через мост и во время движения по насыпной дороге через болотистую пойму реки Марка. Весть о намечающемся отступлении была объявлена во второй половине дня 26 июля и сразу же дошла до Оттона. Получив эту информацию, Оттон созвал второй совет вечером, на котором было решено напасть на французов не следующий день на Бувинском мосту. Меньшинство полагало, что будет опрометчиво атаковать на открытой местности, но большинство поверило сообщениям о начавшейся панике в лагере французов и не хотело упускать шанс атаковать врага, растянувшегося при переходе через реку Марка.

Сражение при Бувине

Сражение при Бувине

Утром французы стали медленно отступать, выдвинув свои авангарды. Все боевые части были готовы в случае необходимости развернуться в боевой порядок. Мост был расширен, чтобы ускорить возможное отступление. Оттон поспешно отправился вслед за французами.

Остановку сделали приблизительно в 5 км к востоку от моста. Оттон потерял возможное преимущество, выстроив войска по фронту с северо-запада на юго-восток вместо того, чтобы расположить их с севера на юг. Фронт, протянувшийся с севера на юг, припер бы французов к мосту и обеспечил бы в случае необходимости собственное отступление Оттона. Выбранное им расположение фронта дало ему лишь одно преимущество: легкий уклон вниз, по которому союзники могли атаковать центр французов. Расположение войск для боя было сходным с обеих сторон: городское ополчение, то есть пехота, в центре (здесь же часть конницы), конница на флангах и некоторые резервы в тылу. Бой завязал правый фланг французов под командованием герцога Бургундского. Атака французов была отражена. Герцог Бургундский привел в порядок своих рыцарей, но фламандские рыцари контратакой опрокинули правый фланг французов и стали развивать успех. В это время с левого берега реки Марка подошла коммунальная милиция (ополчение городов) – бывший авангард, который возвращался сюда по приказанию Филиппа. Сомкнутой колонной милиция нанесла фланговый удар фламандским рыцарям и опрокинула их. Граф Фламандский был взят в плен, его рыцари бежали. Герцог Бургундский привел свой отряд в порядок и поспешил на помощь центру боевого порядка французов. А в центре немцы атаковали французских рыцарей, опрокинули их, пробились к свите Филиппа II и перебили ее, а сам французский король был сбит с лошади. Но Филипп II так хорошо был закован в железо, что его не могли поразить. В это время подоспела коммунальная милиция французов, решившая исход боя на своем правом фланге, и фланговым ударом обратила немцев в бегство. На левом фланге французской армии граф Булонский атаковал милицию Пикардии и Шампани и стал теснить ее. Кроме своих рыцарей, граф Булонский имел около 700 пеших наемников-брабантцев, которых он построил кольцом. В этот круг рыцари входили для того, чтобы привести себя в порядок под прикрытием ощетинившихся копьями брабантцев. Но милиция французов во главе с епископом города Бове атаковала брабантцев и расстроила их ряды. Прибывшие на поддержку милиции конные сержанты перебили брабантцев, а самого графа взяли в плен. Германскому императору Оттону IV едва удалось спастись бегством.

Это сражение, наряду с разгромом англичан при Ларош-о-Муане, уничтожило антифранцузскую коалицию и положило конец надеждам Иоанна вернуть потерянные на континенте земли (поэтому этот английский король и получил прозвище Безземельный).

В 1216 году, спустя два года после сражения при Бувине, состоятельные мятежники в Англии при помощи высадившихся на острове французских войск заставили Иоанна вступить с ними в борьбу. Однако он сумел сохранить английскую корону для Плантагенетов, тем самым явив неплохой образец средневековой тактики. Эта кампания продемонстрировала стратегический эффект сети крепостей.

Мы уже видели, насколько сильны были крепости в условиях Средневековья. Сейчас я хотел бы особо подчеркнуть их огромное количество. В Англии каждый порт на южном побережье контролировала крепость. От Дувра до Саутгемптона – это немногим более 160 км по прямой – располагались одиннадцать крепостей, которые прикрывала двойная цепь других крепостей, находившихся в глубине острова. Рубеж реки Темзы удерживали лондонский Тауэр, Виндзор, Рединг, Уоллингфорд и Оксфорд – пять первоклассных крепостей, расположенных на линии длиной менее 100 км. И так было везде.

Мы привыкли думать о замках как о личной собственности богатых людей. Но во все времена эпохи раннего Средневековья, включая XIII век, они являлись королевской собственностью, а командующие их гарнизонами назначались королем и могли быть им отозваны.

Частично те замки, которые должны были сыграть такую большую роль в 1216 году, были более ранней постройки. Многие из них относились ко времени, в котором жило поколение, появившееся после нормандского завоевания. Тем не менее, прежде чем мы начнем обсуждать 1216 год, будет удобно рассмотреть фортификационные сооружения и осадные средства XIII века вообще, даже если и будет несколько нарушен порядок их появления во времени.

В средневековых замках мы видим, что ошибка, которая состояла в том, что вход в главную башню (донжон) Шато-Гайяра был сделан так высоко, больше не повторялась. С того времени вход в главную башню замка делали из внутреннего двора. Сама главная башня начинает терять свое значение по отношению к внутреннему двору со стоящими по его бокам башнями. Вместо того чтобы быть центром обороны (как это было до 1200 г.), теперь ее часто помещают – как в Куси – прямо на пути нападающих, стремящихся во внутренний двор. Иногда в замке вообще нет главной башни, как в Крак-де-Шевалье (ныне в Сирии), Атлите (ныне Израиль) и других.

Причина понижения значения главной башни в общем плане обороны состояла в том, что военные инженеры того времени придавали большое значение фланкирующему обстрелу, который должен был вестись с башен, взаимно поддерживающих друг друга, и поэтому при постройке новых крепостей не тратили силы и средства на одну-единственную огромную башню, которая сама по себе не вела никакого флангового огня. Они предпочитали увеличить размер башен, встроенных в крепостную стену. Они беспокоились о том, чтобы избавиться от мертвого пространства, поэтому в Провене и в пристройке, сделанной в Каркасонском замке приблизительно в 1280 году, мы видим, что башни уже больше не закруглены спереди, а заострены, подобно бастионом Вобана.

Помимо внимания, которое уделяли фланговому огню строители крепостей в XIII веке, мы видим, что они предусматривают более активную оборону. Это делалось посредством барбиканов; это слово предположительно произошло от арабского «баб-канех», что означает «сторожка у ворот». Барбикан, как подразумевает смысл этого слова, часто размещался непосредственно за воротами. Это было сравнительно невысокое укрепление часто немалой протяженности с закругленными контурами; его назначение состояло в том, чтобы укрывать солдат, собравшихся для совершения вылазок за ворота крепости.

Удивительно, что каменные навесные хорды с машикулями вытесняли выступающие деревянные галереи-хорды сравнительно медленно, хотя деревянные были более уязвимы для камней метательных орудий и огня. Но хотя мы уже видели каменные навесные бойницы в Шато-Гайяре (1196) и хотя они часто встречались в замках крестоносцев XIII века, построенных в безлесной Сирии, они появились в Западной Европе не раньше 1300 года. У главной башни замка Куси (1230) были каменные карнизы или крепежные скобы для навесных галерей, но сами галереи-хорды, по-видимому, были сделаны из дерева. В равной степени удивляет то, что излишнее дробление пространства и трудности поддержания связи между различными частями обороняющихся продолжались при строительстве укреплений XIII века – уже после того, как они оказались гибельными при взятии Шато-Гайяра. Верно то, что в Куси была только одна главная линия обороны за пределами главной башни замка; его проектировщик предпочел вложить средства в большую высоту и толщину стен, нежели в строительство дополнительных препятствий. Но даже замок Куси был так скроен, что Виолле-ле-Дюк подсчитал, что понадобилось бы по крайней мере пятьсот человек, чтобы защищать его периметр длиной 435 м, из которых только около 140 м расположены таким образом, что к ним можно приблизиться по ровной поверхности.