Информатор - Тэйлор Стивенс

В Бате проживало семьдесят тысяч жителей, что делало его вторым по численности населения городом страны, но по площади он значительно превосходил столицу. В отличие от кишевшего людьми Малабо с его узкими улицами Бата был намного просторнее, улицы — широкие, малолюдные и в основном мощеные. Двух-, трехэтажные дома, возведенные в стиле средиземноморских или колониальных вилл, выходили фасадами на океан. Чем дальше от берега, тем одноэтажных домов становилось все больше: построенные из бетонных блоков и стоявшие ровными рядами вдоль тротуаров, они отличались функциональностью и были лишены всяких архитектурных излишеств.

В нескольких милях к югу располагался порт, откуда безостановочно вывозились природные богатства страны, а за ним шли поселки иностранцев, где проживал персонал нефтяных компаний. Они представляли собой маленькие островки Америки, перенесенные на почву центральной части Западной Африки. Севернее Баты располагался самый крупный в стране аэропорт с единственной взлетно-посадочной полосой, функционирующей только при дневном свете и хорошей видимости. Длина и ширина полосы позволяла принимать самолеты не больше «Боинга-737». На восток, в глубь материка, уходило шоссе, пересекавшее всю центральную часть страны. Раньше оно пролегало по красноватой глинистой почве, превращавшейся в сезон дождей в непроходимую болотистую жижу, но теперь, благодаря нефтяным компаниям, профинансировавшим нанесение щебеночного покрытия с пропиткой битумной связкой, ситуация изменилась.

Наконец «пежо», дергаясь, остановился у входа в «Бар Сантраль» — один из самых известных в городе ресторанов, куда часто наведывались не только перекусить, но и посидеть за выпивкой. Монро очень рассчитывала на то, что здесь ей удастся напасть на след Эмили Бэрбанк.

Как и в Малабо, в Бате не было никаких условий для развлечений, и поход в супермаркет являлся главным событием целого дня. Ввиду этого рестораны и бары предоставляли единственную возможность для общения. Их владельцы были в курсе всех слухов и сплетен, знали обо всех городских событиях и запоминали всех своих посетителей. Как и большинство ресторанов страны, «Бар Сантраль» принадлежал экспатриантам — в данном случае братьям, выходцам из Ливана. За стойкой у кассы находился старший из них. Заметив Бейярда, он улыбнулся в усы и поднял руку в приветственном жесте. Подойдя к их столику, он обменялся с Бейярдом рукопожатием. Подтрунив друг над другом, они дружески обнялись. Затем ливанец подвинул стул и присел.

Его звали Салим. Хотя, судя по блеску темно-карих глаз, ему вряд ли было больше сорока пяти лет, но из-за глубоких морщин и седины, тронувшей его черные волосы, выглядел он на все шестьдесят. Бейярд представил Монро, после чего она пожала ливанцу руку и поприветствовала его:

— Ассалям алейкум!

Салим широко улыбнулся и ответил:

— Ва Алейкум ассалям! — Повернулся к Бейярду со словами: — Мне нравится эта девушка! Где ты ее нашел?

Поболтав о том о сем, Монро вытащила распечатку интернетовской фотографии Эмили и подвинула через стол Салиму.

В разговор вмешался Бейярд:

— Нам очень важно знать, видел ли ты эту девушку, но если будут спрашивать, то мы зашли только позавтракать.

Салим откинулся на спинку стула и с обидой в голосе проговорил:

— Мой дорогой друг Франсиско! Разве тебе нужно об этом просить? Для тебя — все, что угодно! — Потом он повернулся к Монро и добавил: — Да, я видел эту девушку. — Он почесал за ухом и наклонился к ней. — Последний раз, думаю, с полгода назад.

— Она часто сюда заходит? — спросила Монро.

— Я бы не сказал, что часто. Раз или два в год.

— Она приходит одна?

— Одна? Я бы не сказал так. Всегда с кем-нибудь. Обычно с мужем, причем он бывает чаще.

Монро помолчала, прежде чем спросить:

— Она замужем?

Салим пожал плечами и слегка улыбнулся.

— Замужем? Ну, не знаю насчет выкупа или регистрации, но они точно вместе, я в этом уверен. Его фамилия Нчама — это мне известно.

— Клан Монгомо, — пояснил Бейярд.

— Она живет здесь, в Бате? — спросила Монро.

— Этого я опять-таки не знаю, — ответил Салим. — Но думаю, что нет.

Монро убрала фотографию в карман.

— Если вы не против, у меня есть еще один вопрос. Было ли в этой девушке что-то необычное или особенное, отчего вы ее запомнили? Хоть что-то примечательное?

Салим пожал плечами и помолчал. Палец снова отправился за ухо, а потом он слегка улыбнулся и ответил:

— Я знаю свою клиентуру — через какое-то время начинаешь выделять какие-то общие черты. Обычно люди тянутся к своим соплеменникам: испанцы общаются с испанцами, французы с французами. Не так часто встречаешь человека из одной страны с женщиной из другой, особенно если он обращается с ней как со своей собственностью.

— А как она выглядела? Довольной, несчастной, полной, худой, хорошо одетой, бедной?

Салим немного подумал.

— В последний раз, когда я ее видел, она действительно выглядела несколько худощавой, даже хрупкой, а волосы, собранные на затылке, были намного длинней, чем на фотографии. Одежда скромная, но дорогая — так одеваются состоятельные женщины местных высокопоставленных чиновников. Нечто среднее между африканским и европейским стилями. Она не казалась особо печальной или счастливой, скорее — отстраненной.

— А как насчет предыдущих встреч? — не унималась Монро. — Как она выглядела тогда?

— Если честно, — усмехнулся Салим, — я не очень-то приглядывался. За последние несколько лет я видел ее четыре-пять раз, но никогда особого внимания ей не уделял.

— Я вам очень признательна, — поблагодарила Монро и попросила: — Не могли бы вы связаться с Франсиско, если вдруг вспомните что-нибудь еще?

Салим кивнул и повернулся к Бейярду:

— Имейте в виду: по городу, кроме вас, ходят люди и показывают фотки.

Монро, как раз в этот момент подносившая пирожное ко рту, замерла и положила его на тарелку.

— Кто-то еще показывает фотографию этой девушки?

— Нет, вашу! — поправил он. — Меня вам опасаться не следует. Если вдруг меня начнут спрашивать, я всегда могу сказать, что не узнал вас по фотографии. — Он усмехнулся и добавил: — На вашем месте я бы несколько дней где-нибудь отсиделся и не показывался на улице.

— А как выглядел тот человек с фотографией?

— Их было двое. Один — военный, хотя и одет в гражданское, а второй — помоложе, лет двадцати с небольшим, похоже, из клана Монгомо, одет хорошо. — Салим поднялся. — Одну минутку, — сказал он и, подойдя к стойке бара, взял листок бумаги, лежавший возле кассы.

— Они дали мне номер и попросили по нему позвонить, если вы вдруг появитесь. — Он протянул Бейярду листок, но его перехватила Монро и сунула в карман.

— А они оставили фотографию? — поинтересовалась Монро и пояснила Бейярду: — Снимок может многое рассказать о тех, кто меня ищет.

— Они оставили только номер, — вмешался Салим, — но фотография была не очень подходящей для опознания.

Оказавшись в машине, Монро повернулась к Бейярду:

— Если бы речь шла только обо мне, я бы постаралась сначала собрать побольше информации, а уже потом уехать. Но дело не только во мне, и ты знаешь город лучше меня. Что скажешь?

— Думаю, тебе лучше подремать на заднем сиденье, где тебя не будет видно, — ответил он. — Есть еще пара мест, где у меня надежные друзья. Попробую что-нибудь узнать у них.

В двух других ресторанах подтвердилось то, что им уже было известно. Там тоже видели Эмили Бэрбанк, и тоже редко — примерно раз в год. Управляющий «Ла Ферм» был уверен, что Эмили не живет в Бате, и полагал, что ее дом находится в Монгомо. В обоих ресторанах подтвердили, что два дня назад двое мужчин разыскивали белую женщину, но зачем — им не сказали.

Монро поворочалась на заднем сиденье, стараясь найти положение, при котором пружины не так бы впивались в тело, и закрыла глаза. В голове роился целый сонм мыслей. Теперь головоломок стало еще больше. Монро глубоко вздохнула, потом еще раз, и наконец ей удалось вернуть ясность ума и сопоставить новые факты с уже имевшимися. За всеми ими скрывалось нечто общее, и ответ лежал где-то на поверхности, но уловить его никак не удавалось. Несколько раз ей казалось, что она вот-вот сможет выделить это общее, но мысль предательски ускользала и скрывалась в глубинах сознания.

И вдруг ее осенило: выражение лиц министра иностранных дел и начальника полиции Малабо при взгляде на фотографию Эмили Бэрбанк было одинаково странным и вполне могло означать узнавание. Они знали Эмили Бэрбанк! Если это так, то многое вставало на свои места. Ведь все разрозненные факты сходились на Эмили Бэрбанк.

Если сегодняшние новости соответствовали действительности, то еще шесть месяцев назад Эмили Бэрбанк открыто появлялась в Бате, то есть ее не прятали и она не пряталась сама. Но за последние четыре года она не пыталась связаться с семьей, хотя наверняка знала, что ее ищут. Ее след становился не умозрительным, а обретал реальные черты: пойдя по нему, можно распутать весь клубок и докопаться до истины. Если ей удастся попасть в Монгомо, она доберется до Эмили.