Франсиско Франко: путь к власти - Креленко М.

Министерство внутренних дел, возглавляемое Р. Серрано, располагало широчайшими полномочиями в деле выявления и изоляции противников режима. Процесс судопроизводства был значительно упрощен. На всю страну было распространено действие законов, принятых на подконтрольных диктатуре территориях еще в период военных действий. Новое трудовое законодательство «Хартия труда», обнародованное в марте 1938 года, лишало рабочих права на забастовки.

Масштабы террора первых лет становления диктатуры были велики, и точных данных о его истинном размахе не существует. В основном в отношении приговоренных применялись четыре меры наказания: заключение сроком на 6, 12 и 20 лет или смертная казнь, которую в отдельных случаях заменяли пожизненным лишением свободы. Сколько людей прошло через франкистские тюрьмы и концлагеря, доподлинно неизвестно, и цифры в этом случае «плавают» в пределах от 200 тыс. до 2 млн человек. Число казненных в период деятельности скоропалительных чрезвычайных трибуналов также колеблется в пределах от 28 до 200 тыс. человек.[10] Безусловно, масштабы послевоенного террора трудно оправдать даже самой острой государственной необходимостью. Любые, как максимальные, так и минимальные цифры, характеризующие число репрессированных, дают основания упрекнуть франкистскую диктатуру в преступлении против испанского народа.

Тем не менее следует обратить внимание на ряд обстоятельств, отчасти корректирующих бытующее в нашей историографии представление о первом периоде диктатуры Франко. Прежде всего отметим, что цифра в 2 млн человек, как, впрочем, и 1 млн, явно завышенная. Изъятие такого числа рабочих рук из экономики страны означало бы ее немедленный крах. Особенно если сложить эту цифру с приводимым в тех же исследованиях числом погибших в войне и эмигрировавших.

Более реалистичными представляются следующие данные относительно масштабов репрессий: 300 000 человек в 1939 г., из которых в последующие пять лет (с 1939 по 1944 гг.) был казнен примерно каждый десятый, около 28 000 человек, учитывая, что большую часть заключенных составляли пленные бойцы республиканских частей, в рядах которых к моменту окончания войны состояло около 500 000 человек, можно предположить, что гражданские лица сравнительно меньше были затронуты репрессиями.

Что касается содержания под стражей солдат армии, потерпевшей поражение, то это явление, распространенное в XX веке. Начинай со времен англо-бурской войны 1899–1903 гг., побежденные армии на оккупированных территориях находились в концентрационных лагерях в течение стабилизационного периода. Условия содержания политзаключенных под стражей во франкистских застенках были таковы, что наносили существенный ущерб государственной казне. В результате в марте-апреле 1940 г. к первой годовщине победы были условно освобождены около 200 000 тыс. человек. Заботы о государственном бюджете заставили Франко сделать частичные амнистии постоянной практикой. К концу 1945 г. в местах заключения оставалось около 43 000 человек.

Сравним это с отношением к политзаключенным в других странах, где существовали диктаторские режимы. В фашистской Германии или в СССР миллионы людей, находившихся в лагерях заключения, активно использовались в качестве дешевой рабочей силы и приносили немалые доходы государству.

Заботы об общественной стабильности требовали от каудильо обратить внимание не только на недавних врагов, но и на соратников. Противник любых крайностей, любых проявлений экстремизма, Франко пресекал его во всех разновидностях, как «левых», так и «правых». Еще в 1937 г. в период создания единой политической партии Фаланга и ХОНС с подачи каудильо фалангисгское руководство было фактически обезглавлено. Если вождь партии X. Примо де Ривера был расстрелян республиканцами, то второй после него человек в Фаланге, М. Эдилья был осужден на пожизненное заключение в зоне, контролируемой франкистами. Франко опасался, что разногласия между «старыми фалангистами», представляющими ортодоксальное направление в испанском фашизме, и фалангистами-военными могут привести к нежелательным трениям. Во избежание конфронтации М. Эдилья и ряд других фалангистов были приговорены к смертной казни, замененной пожизненным заключением.

Нет оснований обвинять Франко в гибели двух других выдающихся фигур лагеря националистов генералов Санхурхо и Мола, погибших в авиационных катастрофах, но их уход с исторической сцены оказался для Франко чрезвычайно выгодным.

После победы большинство наиболее конкурентоспособных соратников каудильо были вежливо оттеснены на периферию власти. Кейпо де Льяно, Ягуэ, Аранда получили посты высокие, но не ключевые. Франко намеревался править страной по собственному усмотрению, без оглядки на мнение авторитетных друзей-соперников. Новое правительство, сформированное в августе 1939 г., состояло в основном из новых людей, чьи заслуги перед национальным движением были скромнее, нежели у прежних министров. Исключение было сделано лишь для Р. Серрано Суньеро, шурина Франко, получившего портфель министра внутренних дел. Очевидно, что лояльность этого человека не вызывала сомнений. В соответствии с укоренившейся испанской традицией родственники и друзья диктатора составили значительную часть высшего руководства страны. Такой подход в подборе кадров в глазах Франко должен был гарантировать правительству единодушие, прочность и уменьшить риск возникновения оппозиционных настроений.

Той же цели было подчинено стремление поддерживать безопасный баланс сил во властных структурах, где посты распределялись между представителями различных группировок победителей. Военные, монархисты, традиционалисты уравновешивали фалангистов в правительстве и на местах. Влияние одной группировки уравновешивалось присутствием других. Например, учитывая особую важность военного министерства, Франко на первых порах разделил его на три самостоятельных органа, ведающих раздельно армией, авиацией и флотом, и назначил министрами соответственно монархиста X. Э. Варела, фалангиста X. Ягуэ и аполитичного адмирала С. Морено. Каудильо умело извлекал выгоду из такого положения и повсеместно дозировал присутствие во власти людей с различными взглядами. Такие методы не только укрепляли личную Власть Франко, но и способствовали политическому равновесию в государстве.

Общее положение в испанском руководстве регламентировалось декретом от 8 августа 1939 г., который закреплял за каудильо право на назначение всех сколько-нибудь значимых военных, гражданских и даже церковных руководителей. Пункты этого декрета дополнили закон от 29 января 1938 г. и окончательно закрепили право главы государства на полную свободу действий и ответственность лишь перед «Богом и Историей». Абсолютное единовластие вождя хорошо проиллюстрировал генерал Аранда, сказавший с изрядной долей горечи: «Франко все приходится делать самому, я не думаю, чтобы кто-либо из испанцев знает, кто же именно является министром».