i b90635967e15a791 - Unknown

В то время как на востоке снег еще оставался, на южной дороге он уже растаял, оставляя грунт твердым, но сухим.

Джиннифер уронила сумку на землю и рухнула рядом с ней. Здоровой рукой она по очереди

помассировала каждую ногу, снимая напряжение, накопившееся за день езды верхом. Луна светила,

как яркий шар, отбрасывая свет на лес, и ей захотелось пройтись пешком. Но они находились между

медвежьими капканами и стаей конкурирующих волков, поэтому Зейн не позволил бы ей никуда пойти, даже если бы она была достаточно сумасшедшей, чтобы об этом попросить.

Пока Зейн обследовал территорию, она приняла лекарства и пожевала еду, которую она взяла с

собой. А потом занялась расчесыванием своих спутанных волос, пока они не стали прямыми и не

заблестели в лунном свете. Она делала все только одной рукой, и это занимало в два раза больше

времени. И хотя Зейн ушел уже достаточно давно, к его возвращению она только что закончила.

Он до сих пор был в своей волчьей форме, и, хотя она посмотрела на него с ожиданием, он не

превратился. Холенный коричневый волк вытянул свои конечности и зевнул, прежде чем устроиться на

небольшом расстоянии от Джиннифер и закрыть глаза. Она бросила на него язвительный взгляд,

который, она знала, он не мог увидеть. Но от этого она не почувствовала себя менее раздраженной.

За последние два дня Зейн превращался только один раз и даже тогда едва ли сказал ей больше,

чем пару слов. Он был преднамеренно холодным, хотя она не знала, что такого натворила, чтобы это

заслужить. Неуверенность в себе сказала ей, что он отталкивал ее, сказал собрать все ее вещи, потому

что не хотел, чтобы у нее был повод вернуться.

Но это я над тобой посмеюсь, дурачок. Я оставила свои любимые трусики между мехами твоей

кровати.

Не желая, чтобы ее игнорировали две ночи подряд, Джиннифер встала и подошла к волку. Она

планировала дернуть его за ухо, но как только ее рука коснулась мягкого меха, она обнаружила, что

нежно его поглаживает. Ухо дернулось, и золотой глаз раскрылся, чтобы на нее посмотреть.

- Мы можем поговорить?

Он несколько секунд смотрел на нее и затем, не сходя с места, превратился, перейдя в свою

человеческую форму, лежа на земле под своей шкурой. Она упала на колени рядом с ним, начав

улыбаться, прежде чем могла передумать.

- Меня не перестает удивлять изменение формы, - сказала она. – Кажется, что это сделать так

легко.

- Это действительно легко. Хотя, нарастает утомление, если делаешь это слишком часто. О чем

тебе нужно поговорить?

Она уселась на задницу и пожевала губу. Она не хотела поговорить о чем-то конкретном, просто

хотела провести с ним время. Целый день ни с кем не разговаривать было тяжело и намного хуже, когда

она чувствовала себя подавленной.

Джиннифер спросила первое, что пришло ей в голову.

– Кто такой Рейн?

- Где ты слышала это имя? – спросил он, обманчиво спокойным голосом.

– Повсюду.

Зейн выгнул бровь, но Джиннифер решительно покачала головой.

- Я держу мои источники в секрете.

Он усмехнулся, и от его улыбки внутри нее все растаяло.

- Рейн – это моя мать, - сказал он ей.

- Она жива?

- Возможно, - сказал он, слегка пожимая плечом. – Она была альфой западной стаи Илук. Они

жили в логове, которое сейчас занимают Амарок.

- Что случилось? Амарок захватили ее стаю?

- Нет, - сказал он, качая головой. – Илук были задолго до того, как появились Амарок. Их логово

было захвачено Сивуак, стаей с очень нестабильной альфой. Я в то время был щенком, но из того что я

слышал, большинство волков Илук бежали, а остальные были убиты.

- И ты… до сих пор надеешься?

Его губы скривились в безрадостной улыбке.

– Мы действительно всю ночь должны разговаривать о моей матери?

- Мне жаль, - сказала она. – Это просто… с тех пор как мы ушли из логова, ты со мной почти не

разговаривал. И сейчас я уже готова поговорить с тобой даже об аллергии Боаза на арахис.

Зейн слегка улыбнулся, но только сказал ей немного отдохнуть. И она внутренне пнула себя за

напоминание о том, что он предположительно должен был отказаться от ее бойкотирования.

Обдумывая свой следующий шаг, она оставалась рядом с ним. Край его шкуры находился под ее

коленом, и она знала, что если встанет, то он снова обернется в свою волчью форму.

И делая ему на зло, она приподняла шкуру и залезла под нее. Закутанная в его тепло, она

выползла из своего пальто и верхнего свитера, в то время как Зейн наблюдал за ней с напряженным

выражением лица.

Она искренне удивилась, когда почувствовала прикосновение его эрекции к своему бедру. Из всех

вещей, удивлявших ее в Зейне, главной было насколько мощной сексуальной энергией он обладал, и

какое влияние это оказывало на ее тело. Просто знание того, что он был возбужден, заставляло ее

интимные складки дрожать, и она становилась влажной от предвкушения.

В течение нескольких минут она сопротивлялась охватившему ее возбуждению. Зейн делал то же

самое, изображая, что спит. Затем он слегка улыбнулся. Закрывая глаза, она почувствовала его руку. Она

подняла ее за запястье, затем направила под рубашку и, положив на свой живот, провела вверх, пока

ладонь не оказалась на вершине ее обнаженной груди.

Он ничего не сказал, да она и не хотела, чтобы он ее отговаривал. Положив на его руку свою, она

использовала ее для того, чтобы медленными кругами массировать свою грудь.

Когда они раньше занимались сексом, Зейн задавал темп, даже если именно она была

инициатором. Она ожидала того же и на этот раз, но быстро обнаружила, что становится нетерпеливой, когда он не ответил. Она подумала, что он ее дразнил, но потом отбросила эту мысль.

Он будет мучить и себя самого так же, как мучает меня.

* * *

Когда она снова взяла его за руку, Зейн ослабил хватку. Он не хотел, чтобы она чувствовала

удовлетворение от того, что соблазнила его. Но в то же время обнаружил, что все больше возбуждается

от того, как она водила его рукой до такой степени, что не мог сопротивляться желанию сжать

бархатистый холмик. Его пальцы двигались сами по себе, дергая и перекатывая ее сосок, превращая его

в твердую вершинку.

Она издала тихий стон, и он сжал челюсть, почувствовав новый всплеск возбуждения. Горячая

кровь пульсировала в его члене, и он жаждал оказаться внутри нее. Тем не менее, он не сдался, даже

когда она повела его руку вниз, толкая ее внутрь брюк и затем под прозрачную ткань своего нижнего

белья. Он чувствовал запах ее возбуждения. Но одно дело знать, что она его хотела, а другое

чувствовать кончиками своих пальцев ее горячий и влажный скользкий шелк.

Инстинкт заставил его прижать ее тяжелой ногой. Ему пришлось напомнить себе, что именно он, а

не она - все еще контролировал ситуацию. Независимо от того, что ее запах или тихое хныканье творили

с ним. Так же, как и его волк не контролировал его – независимо от того, как сильно он царапался

внутри него, желая выбраться наружу.

Зейн сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и затем провел пальцами вдоль ее складок,

пока не обнаружил ее твердый комочек и начал медленно его поглаживать. Она ахнула, приподнимая

бедра навстречу его прикосновению, и вонзила ногти в его руку. Возбуждение вспыхнуло в нем с новой

силой, но он сильнее придавил ее ногой, заставляя лежать неподвижно.

Продолжая ее поглаживать, Зейн прислушивался к ритму ее дыхания, позволяя этому направлять

его пальцы. Все другие женщины, с которыми он бывал близок, как правило, начинали тяжело дышать, приближаясь к кульминации. Однако она делала наоборот. Джиннифер делала короткие вдохи и так же

быстро выдыхала, морщила лицо от попытки сконцентрироваться в промежутках между каждым

вдохом. Зейну казалось, что она настолько фокусировалась на приближающемся оргазме, что забывала

дышать. Он не только нашел это привлекательным, но также решил использовать это в своих целях.

Когда промежутки между ее вздохами начали увеличиваться, он замедлял свои движения,

позволяя ей откатиться от края, пока она не начала снова тяжело дышать. Первые несколько раз она, казалось, наслаждалась игрой, но после еще пары раз она стала хмурить брови и инстинктивно надувать

губы от недовольства. Когда в следующий раз он снова так поступил, ее губы сжались в напряженную

линию, и он мог услышать, как она щелкнула зубами. Это настолько его забавляло, что он был в

состоянии сдерживать свое собственное возбуждение.

Под его пальцами ее твердый комок напрягся, становясь более чувствительным. С каждым разом

она все быстрее приближалась к освобождению и начала вертеться, стараясь освободить бедра. Однако

он держал ее на месте, пока она не издала рычание, достойное волка.