Скалолазка и мертвая вода - Олег Синицын

– Мы будем лететь тридцать пять часов, – сообщил новый знакомый, – с пятью-шестью посадками на дозаправку.

Я быстро прикинула. Если вылетим, как и планируется, в 17.00 по Веллингтону сегодня, 28 мая, то прилетим лишь в 4.00 тридцатого числа. На поиски «живой воды» в Европе мне останется около двадцати часов.

Времени не просто мало. Катастрофически мало! На счету будет каждая минута.

– А как мне добраться до Европы быстрее?

– На пассажирском «боинге». Он все-таки реактивный. Летит порядка двадцати восьми часов.

Ух ты! Целых семь часов форы!

Решила так. Веру отправлю на самолете ван Бройтена – в компании с древностями и сенегальцем. Сама полечу на «боинге». Пока тело долетит в Брюссель, попытаюсь хоть что-то узнать.

Веру бережно упаковали в полиэтиленовый мешок и опустили в деревянный ящик со штампом «Антропологические материалы». Пока ящик грузили в маленький двухмоторный самолет «Бич 2000» с явно американским названием «Суперкороль воздуха», я получила в полиции временное удостоверение. Как и рассчитывала, без проблем. Рассказала, что прилетела отдохнуть, а какой-то сутулый прохвост с длинным носом и в грязным пальто украл мой багаж. Полицейские едва не пустили слезу, но все-таки проверили в базе данных – не разыскивает ли меня Интерпол. Двухминутная пауза стоила мне гибели пяти миллионов нервных клеток, но все закончилось благополучно.

Не медля ни секунды, кинулась в кассу и приобрела билет до Мюнхена с пересадкой в Лос-Анджелесе. Почему до Мюнхена? Не знаю. Кажется мне, что Ганеш жил где-то в Баварии. Впрочем, может быть, только потому, что в Баварии у меня есть уютное местечко?

Замок Вайденхоф.

Вряд ли успею посетить его. Учитывая дефицит времени, буду галопом носиться по автобанам и городам…

До отлета оставалось время. В туалете в раковине вымыла голову, затем отправилась в магазин аэропорта и сменила спортивный костюм на блузку с юбкой. В соседнем магазине приобрела сотовый. Вот наступили времена – не может современный человек без сотового! Беспроводной телефон сделался тем же, чем был фиговый листок для Геракла. Как люди раньше без сотовых обходились? Волками, наверное, выли. Уму непостижимо! Как могли они ходить по магазинам без того, чтобы не посоветоваться с дражайшей половиной, оставленной дома, – один или два килограмма гречки прикупить? Как могли ездить в метро, не поинтересовавшись у какого-нибудь знакомого, что за погода там, наверху? Я уж не говорю о столь необходимых мелочах, как розыск загулявших мужей или издевательства над женами, отдыхающими в соседних комнатах.

Первой проверкой сотового стал звонок в больницу Анри Жаке. Этнограф ждал.

– Я прилетаю в Мюнхен через двадцать восемь часов. Рейс Ю-Эй 8861 из Лос-Анджелеса.

– Отлично. Позаботится о вас один из моих друзей. Он привезет документы прямо на таможню… Пока не удалось отыскать «Жизнеописание Ганеша». Возникают странные проблемы в архивах и библиотеках. Постараюсь к вашему прилету что-нибудь придумать.

– Спасибо.

– Удачи.

«Суперкороль воздуха» улетал раньше, чем мой «боинг», поэтому я пошла проводить его. Сенегалец сказал напоследок, чтобы я не беспокоилась. Лишь вздохнула ему в ответ.

Как не беспокоиться? Они летят в одну сторону, через Малайзию. Я – в другую, через Америку. Мало ли что может случиться! Мне было бы легче, если бы я находилась возле Веры. Но нельзя терять ни секунды.

Ситуация почему-то представилась в образе игрушечной машинки-конструктора, часть деталей которой разбросана, часть утеряна. Их необходимо найти и собрать все в короткий срок. Однако я не знаю самого главного: где находятся батарейки от этого агрегата?..

Взлет «Суперкороля» я наблюдала уже через окна терминала. Крохотный самолет разогнался и поднялся. Через несколько минут в небе осталась только темная точка. На сердце было неспокойно. Такое ощущение, что не собрать мне этот конструктор.

Глава 2

Самолеты и аэропорты

В 18.30 огромный «Боинг-767» вылетел из аэропорта Веллингтона и взял курс на Лос-Анджелес. Десять часов полета, пересадка, и еще пятнадцать часов в воздухе. Ни разу не летала на такие огромные расстояния. Сидя в кресле и уставившись в окно, размышляла о том, в какую даль завезли меня покойнички во главе с Чиву.

Уменьшавшиеся горы и равнины Новой Зеландии будили в душе непонятную тоску. Как бы я хотела оказаться в этой чудной стране в другое время и при других обстоятельствах!.. Я вздохнула и почувствовала усиливающуюся боль в горле. Ну вот! Кажется, подхватила ангину – после купания в ледяном озере.

Двадцать восемь часов полета! Времени – океан. Подобно тому бескрайнему океану, который простирается в пяти тысячах метров под днищем самолета. Темно-синий глянцевый лист его казался спецэффектом из голливудского блокбастера. Вскоре самолет поднялся еще выше, и океан закрыли ватные разводы облаков.

Времени – океан! Можно мучиться от безделья, можно пялиться в телеэкран, на котором человек-паук скачет по небоскребам…

А можно все основательно обмозговать. Добытую информацию необходимо «причесать», найти элементы мозаики и сложить их в некую картину. Шерлок Холмс, например, некоторые убийства раскрывал, не вставая с кресла. Только трубку курил.

У меня трубки нет, не курю, да в салоне и нельзя. Вместо трубки сунула в рот леденец, а на уши накинула наушники.

Два соседних кресла пустовали. Не жалуют новозеландцы Америку. Вот и отлично! Меньше всего хотела бы, чтобы какой-нибудь навязчивый коммивояжер начал знакомиться, лезть в душу или, еще хуже, принялся бы рекламировать свой товар.

Я слушала в наушниках «Гарбэдж» и вспоминала первую – впрочем, и последнюю – встречу с доктором Энкелем. Наше знакомство выглядело случайным, если бы доктор не задал вопрос, связанный с моей профессией. Тогда я подумала, что он вовсе не такой простой и открытый, каким кажется на первый взгляд. Он напоминал старый том со сказками, валяющийся на пыльной книжной полке. Полагаешь, что знаешь его содержание, но однажды открываешь и читаешь известное иными глазами.

Он спросил, не знаю ли я, как переводится слово… «FURUM»? Кажется, так оно читается… Я почему-то уверена, что это слово не связано с «мертвой водой». Энкель многое знал о «мертвой воде», он проводил с нею опыты в лаборатории и лечил пациентов.

Непонятно, правда, зачем он притащил воду на вечеринку.

Что же он еще сказал? Пять месяцев не может перевести это слово. И совершенно не представляет, «откуда оно взялось»? Явно речь не о «мертвой воде».

Тогда, может, о воде «живой»!

Если перевести слово или хотя бы выяснить, из какого оно языка, можно обнаружить след «живой воды».

…Пять месяцев он не мог перевести слово «FURUM». И совершенно не представлял, откуда оно взялось! Да-а, пойди туда, не знаю куда…

Стоп. Но сам-то Энкель где-то услышал это слово! Почему не потянул за ниточку? Не разузнал толком его историю?.. Все просто. Ниточка никуда не вела. Или оборвалась.

То же самое слово я видела в документе ЦРУ – в служебной записке Кларка-Левиафана. Там было что-то о проекте «FURUM».

«Доложить о ходе работ по проекту „FURUM“.»

Кажется, так… Хммм…

Мои догадки приняли опасный оборот – того и гляди завалят, не выберешься. Получается, спецотдел Левиафана тоже ищет «живую воду»? Интересно, как далеко они продвинулись?

Нужно выяснить, откуда взялось слово. Хорошо бы узнать, где ЦРУ обнаружило «мертвую воду» Ганеша. Там сыскари опытные… Вряд ли они пропустили следы, выводящие на «красного льва», но все-таки… Вдруг в датировке ошиблись или перевод сделали неправильный? Меня бы им в помощь…

Кресло мое накрыла тень. Я повернула голову.

Рядом стоял незнакомый человек. В хорошем костюме, в шелковом галстуке. Но какой-то… съежившийся. Он смотрел на меня испуганно.

Что-то спросил. Я сняла наушники, в которых девчонки из «Тату» надрывались на английском о том, что их, дескать, не догонят.

– Простите, это кресло 29А? – взволнованно спросил человек.

– Что? – не поняла я.

– Это кресло 29А? Вы – мисс Овчинникова?

– Предположим, – произнесла я, опасливо рассматривая незнакомца.

Дрожащей рукой он протянул мне трубку сотового. Дисплей отсчитывал третью минуту разговора.

– Что это?

– Вас спрашивают.

– Меня?

Я вытерла вспотевший лоб и поднесла трубку к уху.

– Алло?

– Мисс Овчинникова? – раздался из динамика знакомый баритон.

Я покрылась мурашками. Вот и тяжелая артиллерия подвалила. Том Кларк, собственной персоной! Начальник спецотдела ЦРУ, организатор бардака, в который я угодила. Называется – помяни черта…

– Давно не виделись, – сказал он как всегда чарующе. Его мужское обаяние чувствовалось даже через тысячи километров беспроводной связи. Но мне было не до сантиментов.

– Только вас припоминала! Как успехи в борьбе с международным терроризмом? Какой счет?