Огонь, водка и медные трупы (Сборник) - Вячеслав Шалыгин

А вот кто во время боя вообще не пострадал, так это Курдюк. Поскольку в первую же секунду бросился на пол и уполз под ближайший неперевернутый столик.

— Выньте это сало из норы, — приказал Професор разгоряченным после схватки соратникам.

— Я больше не буду! — завизжал Курдюк. — Они меня заставили!

— Заткнись, — спокойно приказал горбун. — И слушай меня внимательно. Мы сейчас погрузим этих дармоедов на один из ваших рейдеров, и ты отвезешь их Отстоеву. Сдашь ему лично и скажешь следующее: больше на Лохудре бастурманцам делать нечего. Наши силы ПКО будут расстреливать любые бастманчские корабли еще на орбите, без разговоров, потому что вы нарушили главный закон: устроили разборки на нейтральной территории, и теперь все бастурманцы — наши враги. Понятно?

— Понятно, — Курдюк торопливо кивнул.

— Теперь бери Отрубя на плечо и пшел вон!

Когда добровольцы отгрузили связанных и до сих пор бесчувственных бандитов на рейдер и Курдюк вывел машину в космос, в «Лошади» уже полным ходом шло веселье. Все наперебой вспоминали подробности сражения и восхищались доблестью Мани и Зинки. Сема, расчувствовавшись, даже поднял Мане зарплату, а Зинке не было отбоя от самых щедрых предложений, но Пропасть мужественно отказывалась от сумм, которые ей раньше и не снились. Мотивировала она это тем, что командующий обороной и его главный советник заняли «партаменты» для важного дела, и вообще, теперь она верная боевая подруга Професора, так что остальным лучше остыть и не трясти слюнями. Аргументы работали безотказно. Бывшего бастурманского палача, а ныне Героя Лохудринска в Законе теперь уважали все жители от мала до велика. После третьего стакана доктор Пофиговский даже предложил избрать его губернатором, и эта идея нашла самый живой отклик в массах.

Правда, после четвертого вспомнили, что на Лохудринске такой должности не существует, и вообще, нет никакой власти. Тогда Пофиговский предложил сделать Професора каким-то «прецедентом», но эта идея, наоборот, поддержки не нашла, поскольку предложенное звание было слишком созвучно с «президентом». А президентов на нейтральной планете не любили. Вот губернатор, как, например, Змей Морган у пиратов на Куйбе, это было другое дело…

На том и порешили. Чем весьма удовлетворили Зинку. Перспектива стать губернаторшей ее очень устраивала. И даже не потому, что это было солидно. У Зинки Пропасти впервые появилась возможность изменить свою серую жизнь. Бросить похабную профессию, а заодно забыть и кличку, и девичью фамилию.

А вместе с ними забыть и о постыдном для настоящего лохудринца приработке и федеральных «приработкодателях».

В общем, Зинка Бляйман стояла на пороге новой жизни, и Судьба улыбалась ей во все тридцать два белоснежных зуба.

— Нет, ну не гады ли?! — Зигфрид разочарованно упал в кресло.

— Действительно, — согласился Професор, глядя на пустой экран стереовидеоквадроаудиосистемы, вмонтированной в стену Зинкиных «партаментов». — Этот подполковник оказался умнее, чем я думал. На мою страховку он ответил своей гарантией. Подсунул нам пустой кристалл.

— И что же, я теперь навсегда останусь без памяти?! — ужаснулся Зигфрид.

— Разберемся, — пообещал горбун. — По логике, раз при мне догадка о местонахождении бриллианта, твой кристалл хранится у этого разведчика. Баш на баш. Теперь придется выходить на связь, даже если нам этого очень сильно не захочется.

Професор вынул из кармана трубку мобильной гиперсвязи и вызвал нужный номер. На маленьком цветном экранчике появилось ухо. Судя по оттопыренности, сбондинское.

— Кто? — Подполковник отодвинул свою трубку подальше от лица и появился на экранчике до погон. — А, перестраховщики! Давно не виделись.

— Ты хитрец, подполковник, — буркнул Професор. — Расколол Ублюдиана?

— А как же, — Федор усмехнулся. — Он и не упирался. А сведения дал самые точные. Я сейчас как раз подлетаю к нужному квадрату.

— К тому, где он спрятал бриллиант?

— Именно так… Професор…

— Успел порыться в федеральных файлах?

— Нет, просто вспомнил. Я тебя не сразу узнал, но потом до меня дошло. В первую Бастурманскую кампанию ты батальоном смертников командовал. Один из всех выжил, да и то случайно. Так?

— Ну… — неопределенно промычал горбун.

— Так ведь это я ваш батальон положил. Я и мои разведчики.

— Сбондин? — припомнил Професор. — Сука…

— Как ты сказал? — притворился недослышавшим Федор.

— Сказал, что сутки-то мы против твоих хваленых разведчиков продержались. И дольше могли бы, да боеприпасы кончились.

— Герои, — снисходительно бросил подполковник. — В общем, дела ваши, граждане взломщики, ничуть не улучшились, хоть вы и улетели в неизвестном направлении. Вот я уже вижу космическую платформу, где спрятана «Звезда с одним лучом», вот наплывает стыковочный шлюз, вот выдвигаются магнитозахваты… еще пять минут, и я помещу бриллиант в сейф своего «Молота», а вас объявлю в розыск.

— Дерьмо ты, подполковник, — огорченно вмешался Зигфрид. — Мало того, что память мою украл, так еще и слово не держишь.

— Слово? А где ваша ценная информация?

— Так тебе же она не потребовалась, — напомнил капитан. — Ты и сам вон какой молодец. Гундешманца расколол за пять минут. Платформу запросто нашел. В глубоком космосе. Везунчик.

— А то! Я такой, — Сбондин самодовольно хмыкнул.

— Господин подполковник! — раздалось в динамиках. Сбондин не выключил связь, и все, о чем говорили в рубке его корабля, было слышно «взломщикам».

— Что там?

— Дыра, господин подполковник! Эту платформу, похоже, метеоритом зацепило. А еще на ней некоторых деталей не хватает. Как будто ее на пункте разбора слегка облегчили…

— Может, какие-нибудь старатели до нас тут побывали?

— Нет, больше на отвлекающий маневр походит. Скорее всего нагрел нас «гундос». Пустышку тянем. Он про эту платформу или случайно узнал, или сам ее сюда забросил. Заранее.

— Жаба! — Федор громко хлопнул ладонью по чему-то плоскому и твердому. Наверное, по столу. Или по лбу.

— А я что говорил? — буркнул в эфир горбун. — Рано ты обрадовался, Сбондин.

— Беру назад! — мгновенно сориентировался Федор. — Все беру! Все свои глупые слова! Професор, все файлы твои сотру! Пожизненная амнистия тебе будет! И Зигфриду память вернем до последней капелюшечки! Скажи только, голубчик, куда Мерзони бриллиант спрятал?

— Не скажу, — твердо ответил Професор. — Твои обещания — барахло. Мне твердые гарантии нужны.

— Хочешь, я с Бандерским поговорю, он тебе какие хочешь гарантии даст!

— Нет, я сам их себе обеспечу, — заявил горбун. — До связи, подполоховник…

9

Закончив разговор с Федором, горбун налил в стаканы немного водки и поднял свой, буркнув «за победу».

— Ты чего это учудил? — Зигфрид тоже взял емкость и отхлебнул, чтобы не лилось через край. — Как же теперь моя память?

— Вернем твою память, не переживай, — заверил горбун. — Только сначала заговор раскроем. Давай до дна.

Выпили. Но Зигфрида это не успокоило.

— Экий ты прыткий! — морщась, просипел он. — Скоро как Сбондин станешь. Сначала одно обещал, теперь заговор какой-то помчался раскрывать. Давай уже определимся, что важнее.

— Все вместе, — спокойно ответил Професор, наливая по второму. — Ты подумай башкой своей проспиртованной и определишься. С чего все началось?

— С того, что я на Бастманч попал. — На почти трезвую голову «определяться» Зигфриду было сложно.

— Нет, еще раньше.

— Так ведь не помню я ничего!

— Мозгоклюй Корабельный Мозгоклевательный помнишь?

— Частично…

— Ну так вот, это Сбондин тебе мозги промыл. А Мозгоклюй у него на корабле установлен. Точно тебе говорю. А раз он промыл, то и на Бастурман он тебя направил. Зачем? Затем, что копал он под кого-то. Под кого? Под того, кого он с «ВАПами» подставил. То есть под Злюхина. Соображаешь?

— Пока смутно, — признался Безногий. — Ну, поссорил он Якова с Отстоевым, и что дальше?

— А то, что Яков начал нервничать. Такое дело прогорело! Миллионы в трубу вылетели! И, заметь, опять ты ему дорогу перешел. Как с теми кошками.

— С какими кошками? — В голове у Зигфрида снова образовалась неприятная пустота.

— С швахианскими мурлышками…

Пустота начала заполняться пока сумбурным содержимым. Какими-то разрозненными обрывками воспоминаний и отрывочными образами. Безногий замахнул второй стакан, и обрывки поползли навстречу друг другу, соединяясь в более-менее последовательную цепь недавних событий.

— Ну-ка, налей еще, — попросил капитан, ошалевший от воспоминаний, рвущихся, словно вода сквозь прохудившуюся дамбу.