Интербеллум (СИ) - Лета Валерия

— Принадлежит тебе? — засмеялся Демонов. — Все, что ты имеешь — дал тебе я. Все, к чему ты привык и чем обладаешь — мое.

Евгений зло усмехнулся.

— Полагаю, моя покойная матушка как-то сказала тебе то же самое?

Архонт молниеносно приблизился. Воздух наэлектризовывался, потоки энергии, исходящие от двух чародеев, опутывали комнату. Я увидела, как Кутисакэ в полной боевой готовности положила руку на рукоять меча в ожидании приказа. Лишнее движение или слово — и отец с сыном выпустят на волю своих демонов.

— Ты женишься на Ангеловой, — зашипел отец. — Если понадобится, я притащу к алтарю тебя за шкирку, как последнего щенка. Ты женишься и сделаешь наследника.

— Таковы условия?

Мне показалось или Евгений кивнул на меня?

Демонов помолчал, а потом рассмеялся.

— Мой мальчик, мне незачем выдвигать условия. Ты сделаешь так, как хочу я, — с нажимом произнёс правитель. — Но раз твоему сердцу столь дорога одна из слуг — забирай. Но помни, — он понизил голос до вкрадчивого шепота, — я могу отобрать её так же легко, как подарил. А теперь пошёл вон. Обратно в Екатеринбург.

Демонов развернулся, сел за стол и принялся читать отчёт. Время шло, но Евгений не уходил. Тогда отец строго посмотрел на не сдвинувшегося с места сына.

— Сегодня, — сдавленно заговорил хозяин, — ты уничтожил все хорошее, что нас связывало.

За сим он опустился на колено передо мной, просунул одну руку под плечо, а другой обхватил ноги, и поднялся. Я предприняла слабую попытку сопротивления, но лишь была крепче прижата к твёрдой груди.

Евгений открыл дверь с ноги и вышел со мной на руках, избитой и униженной, неся через весь особняк на виду у всей охраны и прислуги. Я не видела, с каким ужасом застыл Евсей, в глазах которого стояли слезы. Словно цепной пёс я ревностно оберегала репутацию наследника от любого дурного инакомыслия семь лет и вот сегодня я — причина её гибели. Что о нем подумают? Что скажут?

— Прочь! — бросил хозяин, и Бегунов с Самойловым вжались в стену.

Я сильно дрожала, но вовсе не от холода. Евгений усадил меня на заднее сидение и пристроился рядом. Водитель плавно тронулся с места. Хозяин попытался подтянуть к себе, но я отстранилась, боясь запачкать кровью его одежду. Он достал платок и мягко приложил к лицу, я дернулась от боли, снова из носа пошла кровь.

Красивые длинные пальцы потянулись к моим посиневшим рукам.

— Нет, — я отняла руки, — это не достойно вас.

Его брови взметнулось вверх.

— Хитоми-сан, я велю высечь тебя в назидание другим, если ты ещё раз скажешь, что меня что-то не достойно.

Он мягко коснулся, и я вздрогнула, ещё больше вжавшись в сидение.

— Сломано несколько пальцев, — рассматривая руки, констатировал он. — Мой целитель все исправит, — ободряюще сказал Евгений и пододвинулся ближе. Он, как и я, понимал, что на этом переломы не закончились.

Мне уже некуда было отодвигаться.

Он снял с себя пальто и набросил на трясущиеся плечи.

— Все хорошо, — он приобнял и поцеловал в висок. — Больше ты не служишь ему. Только мне. — Он властно обратился к водителю: — Едем обратно.

Ладонь тепло легла сверху пальто, запах которого я вдыхала уже минуту. Оно полностью пропиталось хозяином — жасмин с нотками корицы и имбиря.

Как я могла упустить самое главное — перемены в Евгении? Когда этот мальчик, худенький и шустрый, превратился в мужчину, с презрением попирающий правила и небрежно относящийся к общественному мнению?

Глава 18

Заседание начиналось позже, а заканчивалось всегда раньше. Стрелка часов перевалила за одиннадцать, и наследник едва удержался от зевка — прошёл лишь час с начала докладов. Он так и не привык вставать рано утром, а переносить заседание казалось невежеством, однако сегодня Совет закончит работу к двенадцати. Впереди всех ждала дорога до столицы.

Я стояла позади и видела, как подстроившись под монотонный отчёт начальника охраны порядка города, его ноги ритмично отбивали чечетку. Откинувшись на спинку большого кресла, одна рука преемника подпирала голову, а вторая свисала с подлокотника. Он почти не слушал и всем видом показывал, что каждодневные отчеты на протяжении двух месяцев утомили.

Это было просторное помещение, подготовленное специально для деловых встреч. Большую часть дня преемник проводил здесь. После докладов уходило часа два на просмотр прощений, петиций, случаев, показываемых особо по всей области, а когда-то Пермской губернии. Наш мир старался жить в тесном взаимодействии с людьми, отсюда все административные преобразования внедрялись в нашу жизнь.

Сегодня за круглым столом сидели самые приближенные: по правую руку губернатор региона Катаев Никита Андреевич, передавший на время свои полномочия Евгению, слева советник и начальник охраны порядка города Попов Дмитрий Сергеевич.

— Ночью был задержан беглый шаман, — продолжал тем временем докладывать начальник охраны. — Его господин требует наказать наглеца по всей строгости.

Евгений, ранее рассматривавший лепнину, встрепенулся и обратил взор на начальника. Шаманы редко сбегали от хозяев, потому что непослушание чаще всего выливалось в смерть. Впервые за два месяца нам попался такой случай. Я напряглась и внимательно следила.

— Почему он сбежал? — с напускной леностью спросил наследник.

— Он отказывался работать.

Хозяин подавил улыбку и выпрямился.

— Он молод или стар?

— Старик, Ваше Высочество.

— Он служил на протяжении всей жизни и только сейчас вознамерился сбежать, — задумчиво рассуждал Евгений. К чему он клонит и почему зацепился за это дело? — От повинности скрываются молодые, им нечего терять, они полны сил и решимости, а старик? Может быть, с ним обращались так, что наказание за побег показалось ему гуманнее обращения господина? — Он обвёл взглядом собравшихся, но не найдя у тех поддержки, задал вопрос: — Где он сейчас?

— В тюрьме.

— Что с ним собираются сделать?

— Его господин требует назначить наказание в двести ударов плетью на площади, — отрапортовал Попов. — Очень уважаемый чародей, отказать нельзя.

Суровое наказание, но чародей имел право требовать такой расправы, максимальное количество ударов — восемь сот, минимальное двадцать.

— Почему его должны высечь?

— Так прописано в законе, — ответил губернатор.

— И вы, Никита Андреевич, всегда следуете букве закона? — с невинным лицом полюбопытствовал наследник.

Мне начинал не нравиться разговор: есть вещи, которые лучше не обсуждать и не менять. Катаев регулярно докладывал об обстановке Демонову, лишнее недовольство сыном ни к чему.

— Я не принадлежу к низшей расе.

— Стало быть, закон писан только для шаманов, остальные могут не соблюдать? — И, не дожидаясь ответа от растерянного чародея, наследник объявил: — Повелеваю! Освободить шамана из-под стражи и подыскать ему место слуги при моем дворе.

— Это неслыханно! — воскликнул губернатор.

— Вы помиловали преступника, — уточнил начальник охраны.

— Теперь каждый, кто захочет служить в резиденции, будет сбегать, — добавил советник.

Евгений сощурился. Решение он не изменит, даже если соберётся толпа протестующих чародеев.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — вдруг согласился Евгений.

Возможно, я ошиблась в своих скорых суждениях. Чародеи довольно закивали.

— Вы поступили верно, Евгений Владиславович, — подхватил губернатор. — Ни в коем случае нельзя менять прописанные статьи, они были разработаны и приняты ещё задолго до вашего отца.

— Разумеется! Не будем нарушать обычаи, — усмехнулся он. — В честь моей скорой женитьбы выпустим указ, по которому все провинившиеся шаманы за последний месяц должны быть освобождены от наказаний. Советник, подайте мне бумагу. Поручаю лично проследить за исполнением указа Никите Андреевичу.

Я едва подавила улыбку. Анархист-наследник! К вечеру о проделке будут знать все.

— Вы не можете издать подобный указ без разрешения Владислава Алексеевича, — пылко возразил Катаев, верный слуга архонта.