Имя мне Легион - Роджер Желязны

Я допил почти остывший кофе.

— Все это было бы прекрасно, если бы дела обстояли именно так. Но могут существовать и другие причины, по которым Палач стремится убить вас.

Выражение ее лица не изменилось. Впрочем, я не ожидал иного.

— Что за иные причины? — спокойно спросила доктор Тэккер.

— Боюсь, мне нечего вам сказать, — вздохнул я. — Пожалуй, это все, о чем я хотел спросить вас.

Она улыбнулась с явным облегчением:

— А мне нечего вам ответить.

Она первой поднялась с софы, и я последовал за ней.

— Благодарю вас, вы были очень добры.

— Рада была вам помочь, мистер Донн. Скажите, а что вы собираетесь предпринять?

— Пока не решил, — уклончиво ответил я. — Попытаюсь сделать свой отчет поподробнее. Возможно, мистер Фентрис сможет дополнить ваш рассказ?

Лейла фыркнула:

— Нет, не думаю, что Дэвид способен сообщить вам что-нибудь полезное. Некоторые люди находят смысл жизни в религии, другие — в неуместном, почти мазохистском рвении... Впрочем, забудьте все, что я сказала. Трудно ставить диагноз на расстоянии. Вы сделаете свой вывод, когда встретитесь с Дэвидом.

— Посмотрим, — ответил я. — Хотя еще не факт, что я буду искать встречи с вашим бывшим коллегой. Но вы озадачили меня. Как может религия влиять на инженера?

— Я разговаривала с Дэвидом после того, как Джесси сообщил нам о возвращении челнока. Странный получился разговор... Дэвид говорил, что возвращение Палача — это, мол, возмездие Всемогущего за то, что мы, люди, вмешались в его область: создание разумного существа. Потому-то якобы Палач стал безумным и вернулся на Землю, дабы совершить над нами божий суд.

— Ого, — промолвил я.

Лейла улыбнулась, словно извиняясь за Дэвида, и я вернул ей улыбку.

— Все было именно так, — со вздохом сказала она. — Хотя не исключено, что у Дэвида просто очередной приступ ипохондрии. Вам стоит навестить его.

Я покачал головой. Что-то мне подсказывало, что решение проблемы не касается моего старого знакомого. В любом случае спешить не стоило.

— Еще раз благодарю вас, — сказал я. — Теперь мне ясно, что все дело в психологической стороне вещей, а не в механической или теологической. Кажется, в конце туннеля забрезжил свет.

Она ответила холодной улыбкой, но, прежде чем закрыть за мной дверь, неожиданно сказала:

— Мистер Донн, если вас не затруднит... Словом, я хотела бы знать, чем обернется вся эта история с Палачом.

Я сделал вид, что удивлен ее просьбой, хотя и ожидал нечто подобное:

— Э-э... видите ли, я уже почти закончил свое расследование. Меня попросили написать небольшой отчет, и я буквально сегодня сяду за него. С другой стороны, не исключено, что мой заказчик кое-что сообщит мне о дальнейшем ходе дел.

— У вас есть номер моего телефона?

— Кажется, нет.

Он был у меня, и все же я с серьезным видом записал телефон Лейлы в блокнот — сразу же после ответов миссис Глунц на мои расспросы по поводу качества дезинфицирующих средств.

Я направился прямехонько на аэродром, купил билет на самолет, направляющийся в Мемфис, и вскоре уже сидел в мягком кресле. Если бы я замешкался на несколько секунд и опоздал, все в дальнейшем могло пойти по-другому. Да что же здесь поделаешь! Добрый доктор Тэккер убедила меня в том, что следующим, кого я посещу, будет Дэвид Фентрис, черт бы его побрал. Лейла явно не рассказала мне правду, и нужно было поговорить с оставшимися двумя операторами — пока они еще живы.

Я вышел из самолета в холодный, сумрачный полдень. Почти сразу же поймал такси и назвал водителю адрес офиса Дэвида.

Казалось, что на город надвигается буря. На западе быстро росла темная стена облаков. Когда я вышел из машины, на пыльную мостовую упали первые капли дождя. Воздух заметно посвежел.

Я стряхнул с плаща влагу и вошел внутрь административного здания.

Узнав по внутреннему справочнику номер комнаты Дэвида, я поднялся на лифте и вскоре уже стучался в нужную дверь. Никто не ответил. Я вновь постучал, а затем толкнул дверь, и она свободно распахнулась.

Я оказался в небольшой комнате ожидания с зеленым паласом на полу. Обстановка ее была весьма скудной, стол для секретаря был покрыт пылью. Кабинет находился за пластиковой перегородкой. Не ожидая приглашения, я вошел внутрь и увидел немолодого человека с обширной проплешиной и жидкими волосами. Он сидел за столом и нервно постукивал костяшками пальцев по крышке, словно чего-то ожидая. Услышав шаги за спиной, он обернулся.

Я едва узнал Дэвида. Он заметно похудел, щеки впали, очки стали еще массивнее. Перед ним на столе лежал лист с какими-то схемами. Рядом стоял металлический, несимметричной формы шлем, отделанный кварцем, фарфором и стеклом.

— Меня зовут Джон Донн, ищу Дэвида Фентриса.

— Это я.

— Рад встретиться с вами. Некогда, если помните, мы с вами участвовали в одной из космических программ.

Дэвид улыбнулся и протянул мне руку:

— Держу пари, Джон, вы пришли ко мне по делу Палача, — сказал он.

— Да. Видите ли, мне поручили подготовить отчет...

— ...И вы желаете знать мое мнение, насколько это опасно. Что ж, садитесь.

Я сел в соседнее кресло.

— Хотите чаю?

— Нет, благодарю.

— А я бы выпил чашечку.

— Ну, если вы настаиваете...

Он подошел к шкафу и достал из него чашки:

— Прошу прощения, сливок нет.

— Неважно. А как вы узнали, Дэвид, что я пришел к вам именно по поводу Палача?

Он усмехнулся и поставил на стол две дымящиеся чашки.

— Потому что он вернулся. Кроме того, только с этой давней работой я связан определенными обязательствами.

— Вы не будете возражать, если мы потолкуем об этом?

— Пожалуйста. Кроме одной небольшой темы.

— Что за тема?

— Если мы подойдем вплотную, я скажу об этом.

— Странно... Ну хорошо. Дэвид, насколько Палач опасен для людей?

— Могу сказать абсолютно точно — он совершенно безвреден для всех, — сказал Дэвид спокойно. — За исключением трех человек.

— А еще недавно — четырех?

— Верно.

— В чем же причина этого?

— Мы некогда сделали кое-что, чего не должны были делать, — уклончиво ответил Дэвид.

— Что же именно?

— Гм-м... Скажем так: попытка создать искусственный разум.

— А почему вы не должны были делать этого? — поинтересовался я.

— Джон, не вам задавать подобные вопросы, — серьезно сказал Дэвид.

Я пожал плечами.

— По-моему, в библейских десяти заповедях ничего нет на этот счет, — заметил я. — Разве что вы пытались сделать это обманом.

— Библия была написана слишком давно, и многое с тех времен изменилось, — возразил Дэвид. — То, что мы сделали, — своеобразная форма гордыни. Пытаясь создать разум, мы волей или неволей захотели встать на одну ступень с Господом, что само по себе высший грех.