Монохром - Сергей Палий

– Ищешь способ слинять? – понимающе ухмыльнулся угольник. – Спроси своего проводника…

Выстрел громыхнул над самым ухом, и я на время оглох. Частички пороха обожгли шею, заставив дернуться и вскрикнуть от боли в груди. Когти визитера располосовали кожу и скользнули выше, к глотке, но это скорее был рефлекс, чем осознанное действие угольника. Поэтому я успел увернуться: убрал башку в сторону, изо всех сил оттолкнул тяжелое тело и схватился за спасительный «калаш». Правда, теперь он был не нужен.

Из крошечной дырочки в иссиня-черном виске толчками вытекала кровь. Или какая-то темная жидкость, которая заменяла кровь этим существам. Взгляд помутнел, наполовину мутировавший глаз закатился. Труп угольника осел.

Лёвка еще некоторое время продолжал стоять, держа «Гром» в боевом положении – прикладом к плечу. Из ствола вилась струйка дыма, задорно подхватываемая ветерком.

– Штурвал мозгами заляпал, – сказал я, слабо слыша собственный голос. – Чай готов, – ответил Лёвка.

– Ты вовремя. – Я скосил глаза на угольника. – Велосипедист? – Он самый. В трюме отсиделся, наверное. – Лихо ты его. – Он хотел отнять то, что принадлежит мне.

В бедном моем лысом черепе гремел колокольный звон почище кремлевского. Фразы я читал по губам.

– Знакомцы, я так и понял. А ты, стало быть, Коломин?

– Сержант Лев Коломин. – Лёвка не стал отпираться. – Всё еще хочешь поговорить?

– О, теперь даже сильней. Аж яйца от хотения сводит.

Подскочил злой Дрой с «Потрошителем» наперевес, следом подтянулся Зеленый и смерил недовольным взглядом Лёвку. Затем посветил фонариком внутрь кабины.

– Без билета на борт просочился, – попытался отшутиться я, ощупывая царапины на груди. Мне хотелось покалякать с Лёвкой наедине. – Кондуктор уже во всем разобрался, идите баиньки…

– Хватит паясничать, брат, – резко оборвал меня Дрой и повернулся к бывшему отмычке. – Если не хочешь, чтобы я тебя в речку выкинул, рассказывай все начистоту.

– Дешевый гопник, – сказал тот, игнорируя ветерана, и вытолкнул ногой тело угольника из рубки. Труп перевалился через комингс и уткнулся в бортик. – Если бы вместо болтовни сразу на меня напал – мог бы убить. А так… сплошная театральщина получилась.

Я отметил, как губы Дроя поджались, а кулак стиснул рукоять дробовика. Зря парень так нечутко относится к просьбам нашего веснушчатого друга – казус может выйти неимоверный.

– Видно, ты не понял, щегол, – выдохнул Дрой и резко взмахнул «Потрошителем».

Я и заметить не успел, как Лёвка ушел с линии атаки. Дрой, похоже, не целился ему в мурло, а всего-то хотел выбить оружие, но и этот трюк не удался. Дробовик словил воздух, и сталкера по инерции увлекло вперед. Парень тут же обогнул его, оказался за спиной, выбил ствол и подхватил сзади за шею. – Не двигайся, сломаю.

Дрой застыл, как истукан. Не ожидал он от юнца такой прыти, прямо скажем. В тесной кабине было непросто столь изящно увернуться от удара и обезоружить опытного бойца.

Реакция, точность исполнения приема, хладнокровие – все это окончательно укрепило меня в мысли: Лёвка не простой паренек, прошедший ускоренный КМ Б Зоны. Фига два. За годик внутри Периметра можно научиться обращаться с оружием, ходить десяток-другой километров в полной выкладке по пересеченной местности, огибать стороной ловушки и на слух отличать очередь, пущенную из АК, от стрельбы из «Гадюки». Можно, если повезет, стать неплохим следопытом. Можно, коли не сдохнешь, отточить кое-какие дипломатические навыки. Но за год нельзя стать профессионалом.

А Лёвка профессионал высшей категории не только потому, что умеет, если не больше, то уж точно не меньше нашего. Он профи, ибо не болтает лишнего и зачастую старается прикинуться лошком.

Я аккуратно прислонил дуло автомата к паху паренька и сказал:

– Отпусти старину Дроя, иначе твой мини-сталкер станет вдвое короче.

Лёвка не послушался, но нахмурился – значит принял к сведению.

Некоторое время мы стояли плотной скульптурной группой под покровом ночи. Прохлада и мерное урчание мотора остужали пыл, но первый шаг никто сделать не решался. Подошел заспанный Гост.

– Вы б расслабились, что ли, – осторожно посоветовал он, оценив ситуацию. – Как не родные прям.

– Терпеть не могу гнетущие мизансцены, – согласно кивнул Зеленый. – Вместо того чтоб рулить – балуются.

Лёвка наконец что-то про себя решил. Он ловко вытолкнул офонаревшего от наглости Дроя из рубки и быстро повернулся ко мне лицом. Ствол от его промежности я убрал, но палец на спусковом крючке пока оставил. Блин. Как же здесь тесно для таких маневров. – У нас уговор, – холодно напомнил Лёвка.

– Дойти до шахты вместе – да. Сворачивать попутчикам шеи… м-м-м… – я наигранно почесал подбородок, – нет. Мы смотрели друг на друга в упор.

Дрой тем временем совершил на палубе плавный разворот, как тяжелый ракетный крейсер Б фиорде, и приготовился набрать скорость для атаки. Не на шутку наш проводник его обидел.

– Стой, – произнес я таким тоном, что он застыл, так и не начав разгон. – Это покажется тебе странным, брат, но сейчас ты слабее нашего юного следопыта.

– Ты прав, брат, – разъяренно засопел сталкер. – Это кажется мне странным. – Гляди!

Я молниеносно перехватил Лёвку за руку и одним движением сдернул перчатку. Тот дернулся, но было поздно. Черная как смоль кисть уже оказалась на виду у всех. Он быстро убрал руку в карман.

– Не стесняйся, сержант Коломин, – подбодрил я, чувствуя, что напряжение уже достигло апогея и пошло на убыль. – Расскажи честным бродягам, как дошел до жизни такой.

Гост настороженно наблюдал за парнем, отслеживая каждое его движение. Дрой выглядел вконец ошарашенным. Во взгляде Зеленого зажегся исследовательский интерес.

– Я расскажу, – негромко сказал Лёвка, рывком натягивая перчатку на когтистую конечность. – Но только тебе, Минор…

Дрой открыл было рот, чтобы возразить, но парень не дал ему сказать. Он стремительно вышел из рубки. Обронил на ходу: – Утром. Всё утром.

Мы проводили взглядами сутулую спину, растворившуюся в густой тьме кормы. Никто не решился перечить этому загадочному человеку… Или уже существу?

Баркас вышел на середину широкой заводи. Теперь никаких посторонних звуков с берегов не долетало, а фонарь высвечивал размытый конус, и казалось, будто туманное пространство вокруг бесконечно.

Мертвый угольник так и лежал едва различимым кулем возле бортика. Что ж, поделом окурку лужа – негоже на чужое зариться.

– Чья была идея чай на двигле вскипятить? – спросил Зеленый, шмыгнув носом.

– Пошел ты… капитан, – огрызнулся я и крепче взялся за штурвал. – Не мешай «собаку» стоять.

Зеленый приподнял брови и обреченно их уронил. Он взял под локоток хмурого, как царь-колокол, Дроя и увел его прочь от кабины. Гост постоял еще немного, но так и не нашелся что сказать.

Он обошел рубку с противоположной стороны и несколькими пинками спихнул бездыханное тело за борт. Булькнуло почти неслышно.

– Прощай, братец угольник, – пробормотал я. Прикрыл глаза, вспоминая сон. Мы все здесь подмастерья Зоны. Кто-то может ловко грабить, кто-то – изысканно убивать, кто-то – пошло шутить. Всяких умельцев хватает. И колотит каждая тварь свои колченогие табуретки, пыжится, уголки ровняет, чтобы толкнуть на базаре повыгодней… Да только зря все, зря. Не прокатит. Реечки-то гнилые.

Глава девятая.

Псевдогидра

Утро вечера мудренее… Ага, как же. По всей видимости, фразу придумал разнеженный жаворонок, продрыхший сутки в перине под балдахином. Пусть этот умник попробует четко соображать, когда старые и свежие раны ноют, конечности еле ворочаются от усталости, а мозги толком не оклемались после пары часов беспокойного забытья посреди промозглого болота. Сюрприз будет.

Цевье автомата – не лучшая подушка, но после ночного происшествия иначе как в обнимку с «кала-шом» я задремать не решился.

– Однажды у меня табельный номер ствола на щеке отпечатался, – сказал Дрой. – Так же вот спал. А потом полдня ходил, отсвечивал.

– Сбивать номера надо, – буркнул я, осматривая царапины от когтей на пузе. – Дай аптечку.

Он протянул мне распотрошенный набор с бинтами и химикатами. Противостолбнячное я еще на вахте вколол, а теперь не помешает разок йодом просмолить. Пощиплет да пройдет. – Ты б поболтал с нашей черноручкой. – Дрой явно чувствовал себя некомфортно в присутствии на судне человека, которому не мог по-простецки дать в глаз. Сейчас наверняка начнет храбриться и оправдывать свое бездействие. – Не, я его, конечно, не боюсь, но ведь… Он же вроде тебе жизнь спас? Так что за борт кидать – как-то не по-джентльменски.

Ну, что я говорил. Подзуживать сталкера настроения не было, поэтому я сказал честно: